Книга Босс на всю голову - Елена Макарова

Но, по-видимому, Виктора Васильевича, мягко говоря, тревожило присутствие в моей квартире с утра пораньше полуголого мужчины.

– А это кто, Лиля? – поинтересовался он, с опаской оглядывая здоровенного лба Сашку, который, похоже, все еще пребывал в другом часовом поясе, плохо соображая, что происходит вокруг, тем более не замечая Орлова-старшего.

Услышав посторонний голос, Сашка прищурился и, открыв лишь один глаз, внимательно всматривался в Орлова-старшего:

– А вы кто? – резонно спросил, растирая ладонями помятое лицо.

– Свёкр, – помпезно объявил тот, готовый встать на защиту моей чести. Вернее, своего сына. Постороний мужчина в квартире невестки наталкивал на определенного рода догадки.

– Кто? – по инерции переспросил Сашка, видимо, не веря своим ушам. – Вы Орлов? Отец Максима? – проговаривал очевидные факты, осмысляя всю неловкость ситуации.

– Все верно, – подтвердил свёкр, – поэтому я и интересуюсь, что вы делаете здесь в таком виде, – большей частью обращая вопрос именно мне.

– Он здесь ночевал, – неуверенно затянула я молебен по своей испорченной репутации, – потому что…

– Скажи как есть, Лиля, – подхватил Сашка, видя мои вялые объяснения, и быстро разложил все по полочкам, не оставляя поводов придраться. – Я только вчера вернулся в город, и Лиля приютила меня. Не оставлять же родного брата на улице?

– Брат? – засомневался Виктор Васильевич. – Я думал, ты единственный ребенок в семье, – уставился на меня, будто намереваясь сверить наши показания.

– В каждой семье есть тайны, – многозначительно закивал мой новообретенный брат, предоставляя огромное пространство для фантазии. – В нашей об этом не принято говорить. Травмирующее событие, если вы понимаете, о чем я.

Мое лицо, думаю, вытянулось от возмущения: Сашка опорочил светлую память моих родителей, приписывая им внебрачные связи.

– Да, конечно, – замялся мужчина, не желая ворошить, как ему казалось, чужое темное прошлое. – Тогда добро пожаловать в семью, – поднялся из-за стола, протягивая руку для рукопожатия. Но братец выглядел не подходящим образом для знакомств с новыми родственниками. Вернее, он вовсе не был одет.

– Пожалуй, для начала я приведу себя в порядок, – застыдился своего вида и улизнул в комнату.

Я проводила его сердитым взглядом, обещая самой себе обязательно устроить ему головомойку. Но немного остыв, поняла, что версия нашего родства сейчас казалась самой удобной: брат достаточно близкий человек, чтобы взять его с собой в дом мужа.

На сколько я заметила, Виктор Васильевич пребывал в небольшом замешательстве после столь неординарного знакомства, но не выказывал признаков недовольства.

– Брат приехал издалека, я не могу оставить его одного на все праздники, – осторожно подступилась к нему с просьбой. – Можно пригласить его к вам?

– К нам, – поправил мужчина, – теперь это твой дом, можешь приглашать кого пожелаешь.

– Спасибо, – искренне поблагодарила, все больше проникаясь к нему. Настоящее облегчение знать, что в чужом доме рядом будет хоть один союзник.

Сашка быстро нашел общий язык с Виктором Васильевичем. Успев немного познакомиться за коротким завтраком, они продолжили ненавязчивую беседу и в машине по дороге к Орловым. Я же никогда не была столь раскованной, поэтому мало участвовала в разговоре, все-таки воспринимая Виктора Васильевича как постороннего человека. Меня так же мало интересовал вид за окном: я уже в третий раз повторяла один и тот же маршрут, то сбегая, то возвращаясь в ненавистный дом.

Но на этот раз он встретил меня не запустением и нелюдимостью, а теплой праздничной атмосферой: ароматом свежей выпечки и терпкой хвои. В гостиной установили ель под самый потолок, а оставшиеся члены семьи в лице скучающих братьев Орловых лениво развешивали украшения. Думаю, делали они это из-под палки, угождая матери.

– Сынок, смотри, кто здесь! – заголосил Орлов-старший, заставляя меня поморщиться от болезненного дискомфорта в ушах, а братьев обернуться. Глеб остался безразличным к моему появлению, а Максим злорадно улыбнулся, упиваясь своей маленькой победой. – А ну-ка встречай жену как положено! – потребовал отец, и тот сразу сник, но потом оставил елочные игрушки и направился ко мне.

По мере того, как приближался Максим, я все отчетливей видела его покрасневшие от раздражения глаза. Перцовый баллончик сделал свое дело.

– Лилиана, – натянул на лицо фальшивую улыбку и развел руки для объятий, – так рад, что ты вернулась, – до боли сжал меня, словно давая понять, что может раздавить, если пожелает. – Я успел соскучиться по тебе, милая.

– Я тоже скучала, – подыгрывала, скрывая ото всех какой плененной себя чувствовала. – Давай, не будем больше ссориться, – непринужденно похлопала его по спине, прося отпустить меня и дать возможность вздохнуть свободно. В ответ он прижался щекой к моей щеке и тихо зашептал у самого уха: – Еще раз выкинешь нечто подобное – пожалеешь.

С головы до пяток пронзил животный страх – настолько угрожающе звучал его вкрадчивый голос. Но я быстро взяла себя в руки, и, нервно сглотнув, по-глупому рассмеялась, будто он сказал нечто приятное или забавное, и “любяще” чмокнула в щеку, приговаривая:

– Будешь мне угрожать – я запою соловьем.

Максим заглянул в мое лицо, словно проверяя насколько я серьезна. Я же, чувствуя за спиной поддержку в виде Сашки, была как никогда настроена решительно. Он словно прочел это в моих глазах, поэтому применил против меня убийственное оружие, от которого я терялась и превращалась в безвольную амебу.

– Ты права, не будем ссориться, – согласился, одновременно демонстрируя родне наше примирение, а мне – что принимает мои условия. А потом, словно ставя подпись под нашим негласным договором, поцеловал.

В первую секунду я порывалась оттолкнуть и залепить ему пощечину, но потом осознала, что в присутствии семьи не могу этого сделать. Яростно пыхтя и проклиная Орлова на чем свет стоит, я позволила ему скользнуть языком между моих губ.

17 глава

Я застыла, не представляя, что делать: оттолкнуть Орлова нельзя, но и целовать не было никакого желания. Будь моя воля, снова пустила бы в ход баллончик. Нет ничего романтичного в насильном поцелуе.

Не сомневалась, что то лишь месть. Какой же мелочный человек. Нет, он маньяк! И причем со стажем, поскольку знал как правильно действовать, чтобы заманить жертву в ловушку. Максим не умело лавировал на грани собственных желаний и моих границах дозволенного: все, что он делала было лишь с моего разешения.

Он не выказывал ни капли грубости и пошлости: железная болезненная хватка сменилась на мягкие скользящие прикосновения ладоней к спине, а властный поцелуй превратился в трепетный и уступчивый. В какой-то момент я перестала сопротивляться и увлеклась игрой во влюбленную пару. На короткий миг почувствовала себя не фальшивой женой, которой без конца угрожают и понукают как безмозглой овцой, а счастливой новобрачной.