Книга Что ты натворил - Мэттью Фаррелл

Как Нельсон и обещал, детализация звонков шла первой в списке, непрочитанная. Лиам щелкнул по письму и переслал его себе.

— Дежурный по этажу! — раздался крик под неумолкающую сирену. — Есть кто-нибудь?

Сердце Лиама пропустило удар, он соскользнул со стула, на котором сидел. Стараясь не высовываться, он постарался удалить то письмо, которое переслал себе, из Входящих Кинана и из Отправленных.

— Эй! Есть кто-нибудь?

На случай учебной пожарной тревоги в управлении назначали дежурных по этажам. Они уходили последними и должны были убедиться, что все остальные эвакуировались и учтены. Лиам совсем забыл про них.

— Эй!

Оба письма отправились в Удаленные. Дрожащими руками Лиам передвинул мышку на удаленные файлы и несколькими нажатиями кнопки ликвидировал и их. Почти все.

На стену упал луч света из коридора. Пора уходить. Лиам вытащил диск из дисковода и выключил компьютер. Как только он выпрямился, свет фонарика уперся ему прямо в грудь.

— Что вы тут делаете? — спросил дежурный.

Лиам знал пожилого сержанта в лицо, но забыл имя. Он очертил рукой круг:

— Все чисто.

— Что?

— Я уже проверил этаж. Все чисто.

— Вы не дежурный.

— Просто хотел помочь. Тревога включилась внезапно. Не был уверен, учебная она или нет.

Сержант опустил фонарик:

— Хорошо, уходим отсюда. Следуйте за мной. Пожарные едут. Будут через минуту.

Лиам пошел следом за сержантом по коридору, вышел за зеленую пожарную дверь и спустился на первый этаж. Когда они вышли на улицу, он повернул в противоположную сторону от того места, где собрались остальные сотрудники. Он это сделал. Детализация звонков теперь в его электронном ящике и стерта у Кинана. Надо будет отредактировать записи и переслать их Кинану до полудня. В противном случае есть риск, что Кинан сам позвонит поторопить техников. Время решает все. От этого зависит его жизнь.

Глава 23

До начала его рабочего дня оставалось еще несколько часов, и Лиам обнаружил, что сворачивает с Броад-стрит на Пассианк-авеню. Кирпичные дома, мимо которых он проезжал, вызывали радость наряду со знакомой тяжестью страха. Он провел раннее детство, играя на этих самый улицах в стикбол, дворовый футбол и хоккей. Но вместе с этими воспоминаниями пришли кошмары о смерти отца и маминой попытке убийства и самоубийства. Южная Филли всегда славилась аурой веселья и беды. Когда бы он ни бывал на этих улицах, он никогда не чувствовал себя дома, но и не мог отрицать, что здесь ему уютно. Это несомненно.

Миссионерский центр на Саут-стрит располагался в красном кирпичном здании с металлической дверью и маленькой табличкой сбоку. Парковаться перед входом разрешалось не дольше десяти минут, так что подъезжая, Лиам знал, что найдет свободное место. В миссии серьезно относились к эвакуации. Снаружи несколько детей играли в классики, нарисованные мелом на тротуаре. Недавний дождь почти смыл мел, оставив только призрачные контуры. Детишки прыгали от одного конца до другого, разбрызгивая мелкие лужицы. Лиам подъехал, выключил двигатель и, особенно не раздумывая, решил зайти.

Сколько бы раз он ни входил в эти двери, запах внутри всегда был один и тот же: хлорка, пальчиковые краски и мастика. Это был один из самых специфических запахов во всем городе, и за двадцать с лишним лет он совсем не изменился. Изначально миссия была основана как центр досуга и дневного присмотра за детьми. Там располагалась продленка для школьников и клубы по интересам. А еще это было популярное место встреч. После обвала доткомов в 2000 году, а затем еще раз после ипотечного кризиса в 2008 миссия преобразовалась в ночлежку для бездомных и бесплатную столовую, забрав помещения у клубов, но оставив продленку и половину детского центра. Здесь царил мир. Это место дарило покой.

Лиам прошел по коридору в кабинет администрации. За письменным столом, сплошь покрытым стопками документов, сидел отец Бреннан. Низенький и толстый мужчина под семьдесят. Его лицо напоминало розовый пластилин, а щеки были такими круглыми, что пожилым прихожанкам трудно было удержаться и не потрепать их, выходя после воскресной службы. Грива седых волос оставалась по-прежнему густой. Зеленые глаза ярко блестели. Священника любили в округе, он возглавлял церковь Святой Агнес и помогал управлять миссией. Никто в Южной Филли не мог сказать про него дурного слова.

— Лиам! — воскликнул отец Бреннан, заметив его в дверях кабинета. Он встал с кресла и поспешил заключить мальчика в медвежьи объятия. — Как поживаешь?

Лиам не смог сдержать улыбку, утонув в объятиях старика.

— Хорошо, отец. Хорошо.

— Проходи. Садись! Садись!

Вскоре после смерти отца и уже на регулярной основе после того, как их мать забрали, Лиама и Шона включили в программу продленки. В то время отец Бреннан еще был новичком в приходе, но его неукротимая жизнерадостность и способность видеть хорошее в любой ситуации вызвали у мальчиков восхищение и привязанность. В последующие годы, несмотря на то что они жили за рекой с бабушкой и дедушкой, оба брата прислуживали в алтаре церкви Святой Агнес и до сих пор писали отцу Бреннану и время от времени заезжали. Лиам не был здесь несколько лет. И ему нравилась идея оказаться здесь вновь.

— Что тебя привело? — спросил отец Бреннан, вернувшись за стол и отодвигая стопку бумаг в сторону, чтобы видеть посетителя. — Прошло много времени. Проезжал мимо?

— Наверное, можно и так сказать, хотя, по правде говоря, я каждый день проезжаю мимо по дороге на работу. Просто в этот раз решил заскочить. Извините, что без предупреждения.

— Глупости! Никогда не извиняйся за то, что пришел сюда. Тебе всегда рады. Как Шон? И Ванесса? Расскажи!

— Хорошо. У всех все хорошо.

Отец Бреннан взял со стола очки, надел их и на мгновение посмотрел на Лиама.

— Ну что ж. Это только половина правды, насколько я понимаю. Тебя что-то беспокоит. Я вижу. Так же, как видел, когда ты был маленьким. Ничего не изменилось. Расскажи мне, мальчик. Что у тебя на уме? Сознательно или нет, ты бы не заглянул, если бы не хотел поговорить. Ты, может, и сам приехал сюда, но поверь мне, направил тебя Бог. Выкладывай.

Лиам повесил голову:

— Вы всегда видели меня насквозь.

— Это дар.

— Недавно я потерял близкого человека. Подругу. Ее убили.

Отец Бреннан на мгновение склонил голову.

— Сочувствую.

— Я в полном раздрае. Я не могу спать. Не могу связно мыслить. Когда закрываю глаза, то вижу ее лицо. У меня в душе вакуум, пустота.

— Похоже, она много для тебя значила.

— Много.

— Когда ты узнал?

— Пару дней назад.

Священник пожал плечами.