Книга Приключения Чиполлино - Джанни Родари

– Факт, факт! Сговорились! – подтвердила собака. – Я только удивляюсь, как ловко они подстроили эту западню!

Верная помощница сыщика удивилась бы, конечно, ещё больше, если бы знала, что западню устроил Вишенка собственными руками. Он прочёл много книг с приключениями и знал всяческие охотничьи уловки.

Вот он и придумал, как поймать в ловушку сыщика, не прибегая на этот раз к помощи Чиполлино.

Как видите, затея ему великолепно удалась. Из-за куста украдкой поглядывал он теперь на двух попавших в западню хищников и был очень доволен своей выдумкой.

«Вот мы и вывели из строя на время двух опасных врагов», – подумал он и пошёл домой, радостно потирая руки.

А Редиска и остальные ребята отправились в пещеру, чтобы рассказать обо всём Чиполлино. Но в пещере они никого не нашли – она была пуста, пепел костра остыл. Очевидно, огонь не разводили уже по крайней мере два дня.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,

Чиполлино заводит дружбу с очень симпатичным Медведем

Вернёмся, как говорится в книгах, немного назад – точнее, на два дня назад. Иначе нам не удастся узнать, что же случилось в пещере.

Кум Тыква и кум Черника никак не могли примириться с утратой домика. Они так привязались к этим ста восемнадцати кирпичам, что им казалось, будто они потеряли сто восемнадцать сыновей. Несчастье сблизило их, и они стали закадычными друзьями. В конце концов кум Тыква пообещал куму Чернике:

– Если только нам удастся освободить наш домик, мы будем жить в нём вместе!

Кум Черника даже прослезился при этих словах. Как видите, кум Тыква уж не говорил «мой» домик, а называл его «нашим» домиком. Так же стал его называть и кум Черника, хотя из-за этого домика он потерял свою драгоценную половинку ножниц, ржавую бритву, полученную в наследство от прадеда, и другие сокровища.

Один раз друзья чуть не поссорились, заспорив о том, кто же из них двоих больше любит домик. Кум Тыква считал, что кум Черника не может любить его так, как он.

– Я работал всю жизнь, чтобы его построить. Я собирал по кирпичику!

– Да, но вы в нём так мало жили, а я прожил почти целую неделю!

Однако такие споры быстро кончались. Наступал вечер, а вечером было гораздо важнее защищать пещеру от нападения волков, чем ссориться.

В этом лесу жили волки, медведи и другие дикие звери. Поэтому каждую ночь нужно было разводить вокруг пещеры большой костёр, чтобы держать зверей в отдалении. Конечно, существовала опасность, что огонь заметят и в замке. Но что же делать! Нельзя же отдавать себя на съедение волкам.

Волки подбирались очень близко к пещере и бросали жадные взгляды на круглую и толстенькую куму Тыквочку. Должно быть, она казалась им особенно вкусной.

– Нечего на меня так смотреть! – кричала волкам кума Тыквочка. – Вы от меня никогда и полпальца не получите!

Волки были так голодны, что начинали жалобно выть.

– Кума Тыквочка, – говорили они, далеко обходя костёр, чтобы не обжечься, – ну дайте нам хоть пальчик! Что вам стоит? У вас ведь их десять на руках и десять на ногах, а всего, значит, целых двадцать пальцев!

– Для диких зверей вы неплохо знаете арифметику, – отвечала кума Тыквочка, – но и это вам не поможет! Волки немного ворчали, а потом убирались прочь. Чтобы утешиться, они растерзали всех зайцев в окрестностях.

Позже явился Медведь и тоже стал заглядываться на куму Тыквочку.

– Вы мне очень нравитесь, синьора Тыквочка! – сказал он.

– Вы мне тоже, синьор Медведь, но мне бы ещё больше понравился ваш окорок.

– Что такое вы говорите, синьора Тыквочка! А вот я с удовольствием съел бы вас целиком.

Чиполлино кинул в непрошеного гостя сырую картофелину:

– Попробуйте удовольствоваться вот этим!

– Я всегда ненавидел все ваше семейство, Чиполлино, – ответил Медведь разозлившись. – От вас только слёзы льются. Не понимаю, как это некоторые могут любить лук!

– Послушайте-ка, синьор Медведь, – предложил Чиполлино, – напрасно вы подстерегаете нас каждый вечер. Вы же прекрасно знаете, что это бесполезно: у нас в запасе так много спичек, а в лесу так много хвороста, что мы можем разводить каждую ночь костёр и держать вас подальше от нашего жилища. Чем быть врагами, не попытаться ли нам стать друзьями?

– Видано ли когда-нибудь, – буркнул Медведь, – чтобы Медведь дружил с Чиполлино, с луковицей!

– А почему бы и нет? – возразил Чиполлино. – На этом свете вполне можно жить в мире. Для всех на земле есть место – и для медведей, и для луковиц.

– Места-то хватит для всех, это верно. Но зачем же тогда люди ловят нас и сажают в клетку? Должен вам сказать, что мои отец и мать находятся в плену в зоологическом саду при дворце правителя.

– Значит, мы с вами товарищи по несчастью: мой отец тоже в плену у правителя.

Услышав, что отец Чиполлино находится в заключении, Медведь смягчился:

– И давно он там сидит?

– Уже много месяцев. Он приговорён к пожизненному заключению, но ему не выйти оттуда и после смерти, потому что при тюрьмах правителя имеются кладбища.

– Вот и моим родителям суждено просидеть в клетке всю жизнь. И пожалуй, они тоже не выйдут из заключения после смерти, потому что будут похоронены в саду правителя… – Медведь глубоко вздохнул. – Что ж, если хотите, – предложил он, – будем и в самом деле друзьями. Собственно говоря, у нас нет никаких причин враждовать друг с другом. Мой прадед, знаменитый бурый Медведь, рассказывал, что он слышал от стариков, будто когда-то, в незапамятные времена, в лесу все жили в мире. Люди и медведи были друзьями, и никто не делал зла другому.

– Эти времена могут вернуться, – сказал Чиполлино. – Когда-нибудь мы все станем друзьями. Люди и медведи будут вежливо обращаться друг с другом и при встречах снимать шляпы.

Медведь, казалось, был в затруднении.

– Так, значит, – сказал он, – мне придётся купить шляпу – у меня ведь её нет.

Чиполлино засмеялся:

– Ну, это ведь только так говорится! Вы можете здороваться на свой лад – кланяться или приветливо махать лапой.

Медведь поклонился и помахал лапой.

Мастер Виноградинка так удивился этому, что схватил шило и почесал затылок.

– Никогда в жизни не видал я такого учтивого медведя! – произнёс он растерянно.

Синьор Горошек по своей адвокатской привычке отнёсся ко всему этому крайне недоверчиво.