Книга Амулет дракона - Торстен Деви

Зигфинн знал, что у него нет прав на Брунию, а значит, нет прав и на ревность — чувство, которое было для него столь новым и неприятным. И все же в сердце принца закипала ярость, способная сжечь целый мир.

Он хотел ей все рассказать. О Вормсе! О Зигфриде! В конце концов, хоть что-то стало понятно, появилась возможность осознать, что же случилось и почему все пошло не так.

Зигфинн очутился у колодца, из которого повстанцы брали воду. Он ударил кулаком по каменной кладке, потом еще раз и еще раз, пока не потекла кровь. От боли стало немного легче.

— Зигфинн! — воскликнула Бруния, обнаружив его там, и ее глаза в ужасе расширились при виде разбитых костяшек.

— Убирайся прочь! — грубо рявкнул он, сам того не желая.

— Я хочу тебе объяснить… — беспомощно начала она. — Дело не в том…

Она не могла подобрать слов, потому что таких слов просто не было. Она поцеловала Кальдера, и в этом не было ничего неприятного. По крайней мере, для нее самой. От этого поцелуя у нее до сих пор кровь бурлила в жилах.

И принцесса ушла, собираясь выспаться, чтобы избавиться от опьянения и смущения. А Зигфинн решил завтра рассказать ей все о Вормсе. Или послезавтра.

На ночь его пустил к себе Данаин — после того, как его жена сбежала, в хижине было много места. Зигфинн перевязал костяшки пальцев и улегся на кожаные ремни, натянутые между двумя деревянными перекладинами. Под голову он подложил свернутую меховую накидку. Снаружи у костра стало тише, и догорающее пламя постепенно слилось с первыми лучами солнца.

Принц думал о том, что ему рассказал Откер. Несомненно, эта история была истинной — бардам нравилось приукрашивать свои сказания, но ложь нарушала кодекс их ремесла.

Дракон Фафнир победил Зигфрида? Это противоречило всему, что знал Зигфинн, всему, во что он верил. Победа Зигфрида над чудовищем была началом истории его семьи, основой всех последующих подвигов. Зигфрид спас Бургундию, Ксантен и Исландию, заполучил руку Кримгильды и был предан Гунтером и Хагеном. Мысли роились в голове Зигфинна. Если Зигфрид погиб, а с ним и Бургундия, то понятно, почему Исландия пришла в такой упадок и наступили темные времена. Небольшое изменение в ходе судьбы, странное искажение исконного пути.

Зигфинну хотелось рассказать об этом Брунии, но он заставил себя сдержаться.

Перед сном Кальдер утолил страсть Ауды. О чьем теле он думал в этот момент, провидицу не интересовало. Она наслаждалась решимостью, с которой он брал ее тело. Вместо того чтобы заснуть, она вышла из дому, как только дыхание предводителя повстанцев стало ровным. Ауда беспокоилась. Камни никогда не лгали, а они пророчили огонь и смерть. Нужно было воспринимать это символически, но Ауда не знала, как объяснить это пророчество. Может быть, на них нападут воины Орды? Или вспыхнет мор?

Ночной воздух освежил Ауду. Камни уже много лет не пророчили ничего хорошего, и она устала от постоянных плохих вестей. Люди в Солнечной долине начали избегать ее, обвиняя камни во всех неприятностях. Возможно, пора было попытать счастья в другом месте. Повстанцы относились к ней хорошо, но недоброжелателей становилось все больше.

Провидица решила немного прогуляться и направилась на восток, где как раз вставало солнце, заливая светом горизонт. Пройдя босиком по пышной траве, Ауда приветствовала новый день.

Она гуляла уже десять или пятнадцать минут. Свежий воздух наполнял легкие, отгоняя мрачные мысли. Нужно ли ей покидать эти места? Здесь она была дома.

Сверху скользнула какая-то тень. Она двигалась слишком быстро, чтобы оказаться облачком в ясном небе.

Шорох кожистых крыльев.

Только сейчас Ауда заметила, что вокруг не слышно птичьих голосов, а ведь это было странно для раннего часа. Она подняла голову.

Фафнир.

Расправив крылья, дракон висел прямо над ней. Его чешуйчатое тело покачивалось на ветру.

Чудовище медленно, очень медленно вытянуло длинную шею и опустило голову, и его единственный раскаленный глаз уставился вниз. От гнилостного запаха его дыхания Ауда чуть не задохнулась.

«Огонь и смерть», — успела подумать она. Смысл был вовсе не символическим.

Огонь и смерть.

Драконье дыхание сожгло ее в одно мгновение.

Невозможно было сказать, кто закричал первым или кто замолотил мечом по котелку, чтобы предупредить остальных. Но повстанцы всегда были достаточно осторожны и поэтому реагировали быстро. Они подхватились с лежанок, взяли оружие и, готовые к бою, выскочили из хижин. Зигфинн, Кальдер и Данаин были одними из первых, кто оказался на небольшой площадке перед погасшим костром.

Вдалеке бушевал огонь.

Создавалось впечатление, что вся долина на востоке горит. Жар доходил уже сюда, нагревая воздух.

— Что, во имя богов, тут происходит? — воскликнул Кальдер.

Ответ возник сам собой — с могучими крыльями и дыханием огненной смерти. Фафнир был уже совсем близко, ему оставалось сделать лишь пару взмахов, чтобы оказаться здесь. Он двигался быстро, тихо и неумолимо. Словно нехотя, он изрыгнул пламя на крайние домики в селении, и в небо тут же устремились клубы черного дыма. В когтях он сжимал тела двух повстанцев, раздавленные и безжизненные.

— Фафнир, — пробормотал Зигфинн.

Все сомнения, которые у него до сих пор оставались, разбились о жестокую реальность.

— Прячьтесь в кусты! — закричал Данаин. — Не давайте ему увидеть вас!

Повстанцы понимали — нет, видели! — что сражаться с этим чудовищем бесполезно, и бросились врассыпную. Молодые женщины тащили своих детей в подлесок. Еще несколько хижин вспыхнули, но Фафнир пока не долетел до главной площади.

К повстанцам присоединилась Бруния, сжимавшая в руке меч. Девушка явно была испугана.

— Я все вижу, но не могу в это поверить.

Кальдер мрачно смотрел, как огонь пожирает его селение. Он ничего не мог поделать.

— Он редко отлетает далеко от Бургундии. Здесь, на севере, можно встретить только ордынцев Хургана. Что-то случилось.

— Мы тоже должны спрятаться, — заметил Данаин. — Не хочу поджариться в его огне.

— Позаботься о тех, кто не может справиться с этим сам, — велел ему Кальдер.

Его друг бросился бежать. Кальдер не сводил глаз с хижин, из которых выбегали дети и старики. Они шли слишком медленно. Еще несколько секунд, и они погибнут.

— Эй, Фафнир! — воскликнул он, поднимая кулак с мечом к небу. — Фафнир! Подраться хочешь?

Зигфинн и Бруния ошарашенно переглянулись. Они понимали, что собирается сделать повстанец, и знали, что это благородный поступок. И все же это действие скорее походило на бессмысленную жертву, чем на отважное сопротивление. Несмотря на это, они остались стоять рядом с ним.