Книга Изнанка - Инга Кузнецова

– Зачем кибернетику нормальная жизнь?

– Шекспир – это ненормально. Всякие там ту би о нот ту би.

– Ты хочешь сказать, что выживание человечества тебя не касается? Что это тема только для гуманитариев?

– Мне кажется, вы слишком много болтаете. Но ты говоришь интересно.

– Проснись, Ромео. Где твоя Джульетта?

– Ну хватит. Давай лучше валяй о Шекспире. Я что-то помню, какой-то спектакль из детства. Что-то средневековое. А почему сейчас Шекспир? Зачем он?

– Если бы ты читал новости, ты бы видел аналогии.

– Неужели? И что происходит? Или начало происходить?

– Неизвестная твоей науке драма человечества. Пока идёт первый акт.

– Послушай, если бы это было так, это бы почувствовали все, а я ничего такого не чувствую. Ты преувеличиваешь, спорим? В моей жизни, да и вообще всё не так.

– Ты оторвался от жизни.

– Но Шекспир – это же просто литература. А литература – какое-то дикое преувеличение. Там нет ничего точного. Нет верных моделей.

– Ну и ну. Вот и ты в болтуны записался, бро. Действительно детский лепет. Смотри, у тебя там какая-то фигня высыпалась.

– Перчатка. Почему детский?

– Кто-то бросил тебе латексную перчатку. Это вызов.

– Всё тебе шуточки. Так ты скажешь наконец или нет?

– Что?

– Да что происходит в мире?

– На нас наступает новая болезнь. Немного смахивает на воспаление лёгких, но, говорят, опасней.

– Заразная?

– Ещё бы. Да ты не зависай. Работай, бро.

– Откуда она взялась?

– Завезли иностранцы. Китайцы, кажется.

– У нас есть студенты из Пекина.

– На вашем курсе?

– Нет, на других факультетах.

– Будь осторожен. Я бы не советовал тебе появляться на общих тусах.

– Но, может, они и ни при чём? У них-то откуда она появилась?

– Говорят, от животных.

– Кошек или собак?

– Диких животных! Летучих мышей, например.

– У нас тоже есть летучие мыши. Даже в городе. Они опасны?

– Ну, я не знаю. Никто ещё ничего не знает. Но будь осторожен.

– Что делать-то?

– Да я не знаю! Пей витамины на всякий случай. И просто будь осторожен. Со всеми – мышами, людьми.

– В смысле?

– В смысле: не вступай в случайные связи.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я шучу, кибернетик.

5

Разговор двух молодых Гигов, к сожалению, прервался, а я хотел бы ещё что-то зафиксировать, чтобы потом подумать обо всём. Они говорили чётко, но использовали много незнакомых мне слов. И всё-таки я уловил, что, говоря, они приближались к полусуществам, почти уже подошли – и опять откатились к чему-то только гигантскому. Наверное, я понял до конца очень мало, но всё-таки было такое чувство, что их разговор касается нас. И я успел вцепиться в грубый покров одного из них, которого другой называл Кибернетиком.

Сейчас Кибернетик медленно движется, сопровождаемый сухим шуршаньем, и где-то в глубине его тела-мира горячие трубопроводы гонят свою питательную жидкость, а влажный покров пахнет усталостью.

Кто он? Почему у него такое странное имя? В чем заключается его работа? Во мне вновь возникает любопытство к жизни внутри существа. Я хочу узнать, как течёт вязкая субстанция Кибернетика и о чём он думает. Вспоминает ли, жалеет ли о чём-нибудь. На что надеется.

6

Он кажется немного замедленным. Его движения сильны, но в них нет какой-то целенаправленности. Тело напряжено, но не раскалено смыслом. Он точно не совпадает с ним. Это интересно. Я ещё не встречал такого Гига. Я хочу к нему. Я обещаю себе быть деликатным. По возможности не множиться. Я обещаю себе не спешить. Я обещаю не рушить внутрикамерных стенок. Я не хочу быть навязчивым. Я не хочу требовать к себе внимания. Не надо внимания, не надо любви. Я хочу лишь понять. Я буду просто тихим наблюдателем.

И в тот момент, когда я думаю об этом, я – этот полусуществующий сгусток, набор каких-то возможностей – взлетаю куда-то вверх. Меня поднимает фрагмент Гиганта, какой-то его отросток. Ах, вот где я! Тёплое, светящееся нечто возникает в воздухе. Отросток приближается к нему и прижимает меня к теплу покрова, более мягкого, более упругого, чем тот, за чешуйки которого я цеплялся. Вдавливает, втирает меня. Ого! Какое яростное трение. Я не успеваю испугаться. Тёплая волна пахнущего чем-то уютным воздуха с силой втягивает меня во влагу кибернетического леса. Там первобытная слизь. Там – сор и безопасность. Там слышно работу мозга, испускающего непонятные импульсы. Кибернетик медлит в своих движениях, но я уже внутри него. Проколол оболочку первой попавшейся камеры и внедрился.

Может, на этот раз всё будет хорошо и никто не умрёт.

7

«Надо чаще руки мыть, что ли. Хотя это же не дизентерия! Почему я не спросил, как она передаётся? Приду и подниму инфу. В последнее время слабый вай-фай. Вот я иду, грязный, мусорные мешки тягал. Сколько там микробов? Кто знает. Скорее бы в душ и переодеться. Поговорить с родителями? Нет, пугать их не надо. Пока не надо. Они думают, что я работаю на факультете, в безопасности от всех проблем. Сами-то они, наверное, в курсе. Смотрят телеящик. Отец, конечно, скептик и не поверил, что что-то может нарушить привычный порядок вещей. А мама склонна тревожиться по пустякам. Такие слабые волновые колебания. Зачем их усиливать? Нет, с ними я не буду это обсуждать. Это же болезнь мегаполисов, до маленьких городков не дойдёт. Надеюсь, что так. А что, если она уже проникла в меня? Глупости, глупости. Зайду к соседям, вот и повод. Что они обо всём этом думают? Решайся, недотёпа. Девочки, наверное, обо всём болтают между собой. Они такие… раскованные, да. И с тобой поговорят. Надо преодолеть порог несхожести. Ты думаешь: они инопланетяне? Но ты же хотел понять. Не бойся. Иное не страшно. Оно интересно. Они симпатичные. Кто тебе больше нравится? Чёрт, я успел забыть, как их зовут. Ничего. Буду всем говорить "ты", а всем вместе – "вы". Девочки удивятся мне, но это не страшно. Главное – решиться войти к ним. И не грузить математикой. Переоденусь и пойду попробую поговорить. Наверное, они добрые. Более открытые, чем ты. К тому же дружат с теми, с гуманитарных факультетов. А гуманитарии точно говорят обо всём».

8

Так думает молодой Кибернетик, быстро перемещаясь в пространстве Города, а я слышу его внутреннюю речь, потому что она почти выведена вовне. Наверное, горло его сокращается: слова произносятся тихо-тихо, но всё же отчётливо, а потом глотаются Хозяином и растворяются в его теле.

Кибернетик молод и прозрачен. В отсеках, похожих друг на друга, все упорядочено и нет теней. Этот Гиг предельно далёк от бездны и кажется близким к закону всеобщей справедливости. Мне он нравится.