Книга Коснуться мира твоего - Оксана Алексеева

Вместо меня ответил Эдуардо:

– Это как раз можно организовать. Надо только с кластером охотников посоветоваться, какое убежище ближе к этому… Городу Солнца. Мы согласуем место, где можно оставлять записи, а наши охотники будут их забирать по мере возможности. Например, раз в полгода… А уж если обезьяны начнут собирать армию, то один или оба просто сбегут, чтобы предупредить нас. Не думаю, что их будут держать на привязи, раз девчонку до сих пор не держали. С точки зрения военной стратегии, шпионы в стане врага – это неплохой маневр.

Тайкенен с ним согласился:

– По крайней мере, мы уж точно не останемся в неведении, если обезьяны задумают что-то масштабное.

В итоге уже через пару часов мы снова оказались за воротами. Нам выдали аптечки, лук, ножи, запас еды и воды на пару недель и плащ-палатки на случай кислотного дождя – обычный арсенал охотника. Я не увидела никого из тех, кого жаждала обнять, и это ощущение только на поверхности начало давить. Им ничего не скажут… Они так и будут верить, что нас давным-давно поглотила пустыня. Закари, уже приготовившийся к смерти, наверное, ощущал облегчение от такого разрешения ситуации, но тоже ничего не говорил. Как будто и его давило.

Мы шагнули навстречу темнеющему небу. Впереди длинный поход, который мы можем и не пережить. И если в первый раз я оказалась заложницей обстоятельств, плененная насильно, то теперь шла вперед добровольно. А это словно все меняло где-то в самой сердцевине.

Глава 10

Кирк

Кажется, по ней скучал не только Шо. Но только Шо так и норовил это всем продемонстрировать – поскуливал, пару раз даже пытался рвануть назад. Но и он скоро забудет. Все мы забудем, что она когда-то была среди нас.

По пути домой мы столкнулись с торговым караваном, что вез длинные древесные стволы в Город Травы. К вопросу, который мне когда-то задали – не могу припомнить, кто именно – можно ли запрячь псин в телегу. Как пояснил один из торговцев – очень даже можно, только их надо приучать к этому со щенячьего возраста. Взрослые псы не любят, когда их запрягают, и могут начать дергаться в любой момент, поэтому лучше и не рисковать. Оказалось, что дерево это пойдет на постройку корабля. Тамошние жители все никак не оставляют надежды добраться до другого берега Большой Реки. Почти весь наш отряд сразу оживился – ну кто откажется от такой экспедиции, даже при высокой вероятности так и не пересечь воду живыми? Договорились с травоградцами, что к нам пришлют гонца, если им нужны будут еще люди. Я-то уж точно присоединюсь. Даже подумал о том, чтобы через пару недель отдыха пойти самому в Город Травы – поучаствую в строительстве, чтобы уж наверняка не остаться в стороне и попытаться выбить места для своих друзей. Матушка будет рвать и метать, но к этому я уже привык.

Другой берег манил, обещая незабываемые приключения. Конечно, этот вопрос мы неоднократно поднимали между собой. Скорее всего, там сформировались собственные флора и фауна – непреодолимая граница в виде реки могла и эволюцию разделить на две ветви. И можно найти очень много вещей из старой цивилизации, если там нет людей, которые все уже собрали, как мы тут. Возможно, и какие-то технологии, которые нам помогут. А если и там есть люди… если они живут тоже на поверхности, то по менталитету они должны быть к нам ближе, чем крысоеды. Даже если окажутся враждебно настроенными… нет, такое я точно не пропущу!

Воодушевление заметно поубавилось, когда мы приблизились к Городу Солнца. На башне Совета, которая возвышалась над городской стеной, чернел траурный флаг. Этот знак того, что совсем недавно умер ребенок, не переживший еще двенадцать зим. Возможно, если бы мы поспешили, то могли бы спасти его.

Несмотря на это, нас встречали многие и радостно приветствовали. И только потом сообщили о том, что моя старшая сестра родила девочку, но та была слишком слабенькой, поэтому через два дня умерла. Ну что, Хани, где твой Отец? Это он заставил женщину девять месяцев надеяться на удачное разрешение, потом подарил ей дочь, сделав абсолютно счастливой, а затем сразу отнял, вырвав часть материнского сердца? Таков твой Отец, Хани?

Пока мои друзья рассказывали все подробности о нашем походе, я едва забежал домой, чтобы поцеловать Лили, а потом отправился к сестре – разделить ее беду. Уже после этого визита я поймал себя на мысли – может быть, Эли и поступила правильно, не желая поддаваться традиции и живя в одном доме. Тайк – ее друг детства, ее первый мужчина и отец ее первого ребенка – постоянно держал ее за руку. А лицо его было почти таким же серым, как у бедной сестры. В своем горе она точно не одинока. Весь Город скорбит, но только один человек продолжает держать ее за руку.

После возвращения из пустыни всегда наступает похмелье. Дом кажется слишком тесным и душным, эмоции и переживания – какими-то пустыми. В этот раз похмелье больше напоминало тяжелую депрессию, что совсем не вписывается в мой характер. И я знал причину. Я до сих пор не мог забыть имя этой причины. Мое настроение не улучшилось и через две недели – тогда я попросил Лили уйти из моего дома. Она закономерно удивилась и заявила, что я обязан дать ей минимум три месяца, прежде чем делать выводы о ее неспособности зачать. Я долго и искренне извинялся, при этом собирая ее вещи. Лили ушла в слезах. За это еще и получу выговор от матушки, но я не мог с собой ничего поделать. На следующий день отправился к Тае, что носила моего ребенка. Сказал, что буду рад, если она вернется. Что не приведу другую женщину, если ей это не нравится – лишь бы она была спокойна и счастлива. Пообещал, что окружу ее заботой на все время беременности. Ее живот округлился еще не слишком сильно, но она уже тяжело переваливалась при ходьбе. Но Тая неожиданно со смехом заявила, что останется в доме матери – тут ей уютнее и спокойнее. А когда у нее родится малыш, она вообще позабудет обо всех мужчинах и подарит всю свою любовь только ребенку. Еще и обругала за то, что я прогнал Лили… Ну и кто разберет логику этих женщин?

Рано или поздно пришлось признать, что покоя сам я не найду. Поэтому и решился поговорить по душам с самым мудрым человеком, который был мне известен. Рассказал все, не скрывая ни малейшей детали и не пытаясь обелить себя. Но вопреки моим предположениям, матушка не рассердилась, а снова потрепала меня по волосам:

– Знаешь, сынок, почему она ушла с тем парнем и даже не оглянулась на тебя?

– Конечно, – устало ответил я. – Потому что он – свой, а я – чужой.

– Дурость ты тоже от своего отца унаследовал, Кирк! – Она мягко хлопнула меня по затылку. – Потому что он заслуживает ее больше, чем ты! Понимаешь?

Я поднял голову и посмотрел в ее глаза. Она оценила мое недоумение и объяснила без лишних вопросов:

– Тот крысоед был готов умереть, чтобы она жила, а ты думал о том, что хочешь ее убить, лишь бы она не досталась другому. Для него она – самая важная личность, а для тебя – ценная вещь. Теперь понятнее? Хоть ты прямо и не говорил ей этого, девушки такое чувствуют. За кем из вас пошла бы любая разумная женщина? Кому из вас захотела бы подарить дочь?