Книга Приливы Темного кристалла - Кори Годби

Тавра сошла с рук Кайлана и направилась к Онике.

– Значит, следует воспринимать ее такой, какой она стала теперь, – сказала Тавра. – Завтра мы поговорим с ней. Она передумает… Я это гарантирую. То, что случилось этой ночью, лишь доказывает катастрофичность сложившихся обстоятельств. – Затем она повернулась к Амри, у которого до сих пор болела шея в том месте, где она пустила ему кровь. Он старался держаться спокойно, хоть и не мог избавиться от ощущения ее голоса в своем теле, кристальным шепотом контролировавшего его конечности.

– Прости, Амри.

– Не знаю, почему ты извиняешься, это ведь я совершил глупость и чуть не довел всех нас до погибели, – пробормотал он.

– Я не нарочно так сделала. Я просто не хотела, чтобы ты…

Она потянулась к нему, но он убрал руку, которая все еще болела после захвата меча. В своем уме он иначе представлял себе события этого вечера: он видел, как он пронзил скекСа своем маленьким орудием. Она не умерла, нет, только разозлилась и выхватила меч из его слабой руки, швырнула его через всю комнату и вонзила когти в шею Найи… всего лишь потому, что ему захотелось стать героем.

– Я устал, – произнес он.

Вынув меч из ножен, он положил его на стол рядом с Таврой, затем нашел самый темный угол каюты, где лежало много подушек и одеял, туго завернулся в свой плащ, натянув его на плечи, и притворился спящим.

Глава 12

Зарождался новый день. В наступившей тишине в каюте тихонько посапывали спящие гельфлинги. Заслышав храп, Амри бесшумно отодвинул от себя одеяло и вздохнул. В теле ощущалась усталость, но его ум отказывался отдыхать. Покуда остальные спали, он тихо прокрался на палубу.

Рассвет был прекрасен. Взошло только Розовое Солнце и пока неярко светило, поэтому глазам не было больно. Возможно, когда-нибудь он привыкнет к небу дневносветников. Выбрав местечко на носу корабля, он устроился, завернувшись в плащ, и стал смотреть на покачивающиеся в заливе корабли, за которыми находились широкие мысы побережья.

Всего один трайн назад он даже представить не мог, что воочию увидит подобное. Если бы в пещеры Грота пришла видящая-далеко и сказала ему, что скоро он покинет пещеры, в которых прожил всю свою жизнь, и отправится в путь, который доведет его до земли Скарит, он бы рассмеялся в ответ. Он бы изучил все аптекарские книги, попробовал бы все застарелые специи в Гробнице реликвий, даже самые прогорклые. Он даже подумать не мог о том, что будет ходить по заснеженным хребтам по соседству с Ха’раром и плавать на лодке сифанской прорицательницы.

А теперь, глядя на залив, он ощущал только неистовую жажду. Ему казалось, будто он потянулся за веткой дерева, но не смог за нее ухватиться, потому что камень, на котором он стоял, обрушился. Он скучал по пещерам. Скучал по Гробнице реликвий, полной намеков на загадочный, незнакомый мир дневносветников без упоминаний о пронизывающих его опасностях.

Насколько просто было бы, задумался он, перепрыгнуть на пристань и вернуться на свою землю? Ему пришлось бы пройти через Когтистые горы, но в горах было много туннелей и пещер, в которых он легко ориентировался. Подземными путями можно было бы дойти до северного пути через Темный лес, там, где через него проходит Черная река. Через пару дней хода вдоль реки он оказался бы в пещерах Грота – в родных местах.

– Я думала, мне показалось, что ты сюда вышел… Ты в порядке?

Бросив взгляд через плечо, Амри заметил Найю. Она села поближе к нему, чтобы прохладным утром вместе было теплее.

– Размышляю, – ответил он.

– О случившемся прошлым вечером? – деликатно спросила она. – Хочешь об этом поговорить?

– Я не знаю, что можно сказать.

Найя пихнула его локтем.

– Просто начни говорить, слова придут… Если, конечно, ты сам этого хочешь.

Его одолевало много чувств, но он уклонялся от того, чтобы говорить о них вслух. Он попытался придумать что-нибудь легкомысленное в ответ, но вместо привычного бездонного источника колкостей нашел лишь пустую яму стыда и усталости.

Найя легонько сжала его плечо.

– Амри, все хорошо. Прошлым вечером никто не пострадал ведь. И я понимаю твои чувства. Более того, считаю твой поступок очень храбрым.

– Ты говоришь это для того, чтобы меня успокоить.

– Вовсе нет! Я помню, как мне было страшно, когда я впервые оказалась лицом к лицу со скексисом. Не думала, что найду в себе силы. Я считала, что Гурджин мертв, а Тавра… Никогда не забуду. Чтобы сделать то, что сделал ты, требуется большая смелость.

Почувствовав, как зарделись его щеки, Амри рассмеялся.

– Нам повезло, что скексис, на которого я решил напасть, был готов простить меня. Можешь представить, что было бы, если бы я вонзил в нее меч? Она могла бы…

– Но этого не случилось. И я никогда не забуду твой поступок там, в снегах. Казначей уж точно не забудет.

Она осклабилась, и Амри чуть улыбнулся, вспомнив выражение лица Казначея. А потом вспомнил, что сказала Тавра, когда хотела научить его управляться с ее мечом:

«Ты не сможешь все время выкручиваться своими странными гроттанскими выходками».

И его улыбка пропала.

– Я не знаю, что мне делать. – Он заметил, что потирает руки, и тут же сжал их в кулаки. – Я очень стараюсь вести себя как дневносветники, но у меня это плохо получается. Я не очень хорошо вижу и ничего ни о чем не знаю… Я с трудом хожу, едва удерживаясь на собственных ногах.

Она пораздумывала и накрыла его кулаки своими ладонями. От ее молчания у Амри в сердце возникло хрупкое чувство, будто случайно он ей что-то показал. Что-то такое, о чем даже сам не знал, но теперь, в этом разговоре, оно само выплеснулось наружу.

– Я хочу быть умелым хоть в чем-то, понимаешь? Ты вот сильная. Неистовая Найя. А Кайлан – сказитель песен с волшебной фиркой. Тавра – воительница, дочь Аль-Модры. То, в чем хорош я, здесь никому не нужно… Наверное, однажды я стану Амри Забытым-всеми, как и мой клан.

От удивления у Найи на мгновение остановилось дыхание.

– Ох, Амри…

Она не пыталась расслабить его кулаки и не просила его перестать грустить. Не отчитывала его и не говорила, что ему не стоит поддаваться эмоциям. Она лишь положила свою ладонь на его руки, и в тот момент ничего другого ему не было нужно. Она поддерживала его. Прямолинейная и справедливая Найя по-прежнему сидела рядом с ним, несмотря на то, что он ей рассказала, и на то, с чем они столкнулись.

Сжавшее его сердце одиночество ослабило хватку.

– Ах! – вскрикнул он. – Я думал, сложно будет заставить поверить. Я думал, как только поверят, сразу поймут, как нужно поступить! Но модра Этри все же намерена отплыть сегодня вечером. У нас всего один день, чтобы придумать, как ее остановить. А еще я не знаю, как быть со скекСа!