Книга Рубеж 3: Искусство выживания - Серж Винтеркей

Закончился спор вовсе не академическим образом — одному из спорщиков дали бутылкой по голове, отобрали оружие, когда он вырубился, повалили на стол и стали делать ставки на то, когда он очнется. Через пять минут, когда он, застонав, пришел в себя, двое схватили его тут же за руки, а третий начал бить в живот, приговаривая: «Вот тебе, сволочь!». Причем все трое были, как и схваченный ими, с двумя револьверами на бедрах.

Тут уже я решил вмешаться, слишком живо было воспоминание, как со мной недавно обошлись похожим образом, обманом лишив оружия, а потом убили. Встал со скучающим видом, направился спокойным шагом как будто бы к выходу, а проходя мимо этой компании, резко развернулся и огрел ребром ладони по загривку того, кто лупил схваченного ковбоя. Коренастый мужик осел на пол мешком картошки без единого звука, а я тут же, перешагнув его тело, атаковал его двоих напарников, державших избиваемого, пользуясь их ошеломлением от моего внезапного вмешательства. Левого ударил в солнечное сплетение, и он согнулся пополам, выблевывая свой виски, а вот правый, массивный коротышка, пришел в себя быстрее и потянулся к револьверу, бросив руку мужика, которую держал до этого. Получить пулю я не хотел, поэтому выбора он мне не оставил — я атаковал его подлым ударом носком сапога в пах. Со стоном он присоединился на полу к левому. А избиваемый ими мужик повалился на них, не в силах устоять на ногах.

Выхватив правой рукой револьвер, я спросил сидящих в зале:

-- У кого-нибудь есть претензии ко мне по поводу произошедшего?

Зал молчал, но по лицам видно было, что никто, похоже, никаких претензий ко мне не имеет.

– Отлично! – сказал я, убирая револьвер, – ну, тогда всем счастливого времяпровождения!

Спасённый мной мужик уже начал подниматься на ноги. Я ему не помогал – не хотелось подставляться, убирая руки от револьверов, мало ли все же в зале есть кто-то, кому произошедшее очень не понравилось, только он деликатно решил отмолчаться в ответ на мой вопрос. Может, он вообще, предпочитает не болтать, а стрелять, если увидит удобный момент.

Надо отдать должное мужику – оклемался он быстро, и, не обращая внимания на текущую с волос кровь, тут же пошел к столику, на который сложили выхваченные у него револьверы, и вернул их на место в кобуры. А потом спросил меня, с видом, словно мы давние друзья:

– Пойдем уже, что ли?

– Конечно! – ответил я, и мы покинули салун, пятясь к выходу, и не оборачиваясь ни к кому спиной.

Едва мы вышли, я тут же его спросил:

– Как считаешь, может, стоит переехать в другой город?

– Да, стоит! – ответил он, болезненно щурясь, – эти трое скоро очухаются и захотят стрельбы. А у меня в глазах двоится, я сейчас не стрелок. И тебе точно не стоит выходить одному на троих, разве что я тебя не узнал, и ты один из самых знаменитых ганфайтеров!

– Точно нет! – ответил я, и мы поспешно прошли на конюшню.

Лошадей седлали быстро и молча. Разговорились только в пути, удаляясь от города. Дитер Ван Бурен – так звали спасенного мной мужика. Он сказал называть его не Дитером, а Питером, на местный манер. Я думал, он выходец из Голландии, но оказалось, что он приехал в Америку из Африки, колонии буров. Которые все были с голландскими фамилиями, потому что именно голландцы в свое время эту колонию и основали, и его предки жили в Африке с семнадцатого века.

Худощавый, среднего роста, лицо бесхитростное, насколько можно рассмотреть под натекшей кровью – вполне возможно, что у меня появится первый настоящий друг в этой местности. А друзья мне понадобятся, поскольку чего я не собирался делать на испытании – так это спешить. Об этом говорил когда-то и капитан из ФСБ, да и тот факт, что на Земле пройдет всего минута, за все то время, что я тут проторчу, говорил мне обо многом. Что это не только испытание на класс, но и бесценная возможность обзавестись разными полезными навыками за время жизни, эквивалентное всего одной несчастной минуте. Надо быть идиотом, чтобы этого не понять и торопливо слинять отсюда при первой возможности. Я, конечно, далеко не гений, но не идиот – однозначно.

Питер выразил мне признательность за помощь в салуне и спросил, чем он мне может помочь. Я сказал, что по не зависящим от меня обстоятельствам был срочно вынужден покинуть одну местность, и мне нужно научиться хорошо стрелять из всего, из чего только можно, чтобы потом туда вернуться, и остаться в живых. Тут он вначале засомневался, скосив глаза на мои два револьвера с потертыми рукоятками, но потом поверил, когда я сказал, что родом из России, где всегда решал все вопросы кулаками, а револьверы приобрел по приезду, но стрелять из них еще не научился. То, что кулаками я владею хорошо, он уже имел случай убедиться. Ну и тот факт, что я тоже свежий эмигрант, сыграл свою роль в доверии, что начало крепнуть между нами.

Питер сказал, что с обучением стрельбе он может помочь без вопросов, и особенно он хорош в обращении с ружьем – с детства охотился на все, что съедобно в африканском буше. По револьверам знает тех, кто получше его, но учился у них старательно, так что на первых порах поможет мне набить руку. Конечно, как только придет в форму после предательского удара по голове.

Я намеренно не поднимал вопрос о том, какую позицию он занимал в споре по освобождению рабов в южных штатах. Сдается мне, что он как раз был против, если я правильно уловил его интонацию в момент дискуссии, к которой прислушивался, но понимал и то, что били его явно не поэтому. Не походили те трое мужиков на сторонников освобождения рабов, ну никак не походили! Были они похоже на обычных гопников, которым важен лишь предлог, чтобы освободить тебя от денег, ну и избить, конечно, чисто для удовольствия.

Питер сказал лишь, что все трое с соседнего ранчо, с которым у команды с его ранчо есть вопросы по поводу загадочно пропадающих коров. И ему стоило насторожиться, когда они пригласили его присесть за их стол. Впрочем, в случае, если бы он отказался, бить бы его, скорее всего, начали бы гораздо раньше. Тоже неплохой предлог – не хочешь присесть за столик, значит – не уважаешь. А могли и пристрелить прямо на месте, одному с тремя стреляться не с руки.

Заночевали мы снова в степи. Костер не разводили вообще, опасаясь погони, и дежурили по очереди. А после рассвета продолжили путь и через три часа оказались на ранчо, где он работал. В предгорьях Скалистых гор, что мне не особенно много сказало, в географии я был не силен – достаточно лишь того, что было там очень красиво.

Хозяин ранчо, Альфред – молодой парень лет двадцати пяти с женой и тремя детьми и члены команды Питера воспылали ко мне симпатией, узнав, что я помог ему выпутаться из проблем с соседями. Меня щедро накормили и предложили работу – охранять коров, клеймить коров, перегонять коров.

Я сказал хозяину, что в деньгах не стеснен и в работе на первых порах не нуждаюсь, мне бы найти спокойное место, чтобы посвятить все время овладению искусством стрельбы. В деньгах я действительно не нуждался, суммы, что я награбил в баре хватило бы, чтобы скромно прожить тут месяцев пять. И эта сумма еще возросла, потому что ребята взяли у меня все лишние револьверы и ружья без вопросов, сказав, что продадут их в городе и отдадут мне деньги. Избавился я и от двух лошадей из трех – их купил сам владелец ранчо.