Книга Три грани мизерикорда - Анна Волошина

Кто мешал этим двоим попросту выкинуть потерпевшего в открытый космос во время перелёта и соорудить впоследствии любой правдоподобный отчёт? Несчастный случай, нештатная ситуация… да что угодно! Не справились бы? Громила-закатец и Спутница-врач? В замкнутом пространстве корабля? С одним человеком, пусть даже он трижды оперативник Министерства юстиции Российской Империи? Чушь.

Срок задержания без предъявления обвинения подходил к концу, улики были более чем косвенными, Трейси, чёрт бы его побрал, язвил не переставая. И как будто мало было всего этого. В самый разгар явно неудачного допроса с Даркхоллом связался непосредственный начальник и вкрадчиво порекомендовал спустить дело на тормозах. Залог, то-сё… размер определите сами, санкция судьи Джонса получена.

Лейтенант выполнил рекомендацию по-своему, предложив в качестве залога совершенно несуразную сумму в пятьдесят тысяч экю, но дамочка и бровью не повела. Поинтересовалась только, на какой счёт следует перевести средства. Арест, наложенный на корабль, как и отказ вернуть оружие, её и вовсе не впечатлили, хотя пилоту – Даркхолл ясно это видел – подобная постановка вопроса не понравилась. Впрочем… когда пятьдесят тысяч не деньги (она выразилась именно так!), а в освобождении важных свидетелей заинтересованы определённые круги… что там какой-то арест корабля. Так, слабенький бальзам для уязвленного самолюбия следователя, не более того.

И Эндрю Даркхолл только скрипел зубами от бессилия, оформляя пропуск на выход и слушая болтовню адвоката, который предлагал своим подзащитным прогуляться до «Старого форта» и поужинать в спокойной обстановке. «Старый форт»! Лейтенант отмечал там годовщину свадьбы, но чтобы вот так… просто поужинать… мерзавцы.

У Платины создалось предельно отчетливое впечатление, что Агата пребывает где-то очень далеко. А может быть, очень близко, прямо за углом… но всё равно не здесь.

Она отвечала на вопросы. Соглашалась или не соглашалась. Кивала, что-то жевала, пила кофе, прощалась с озабоченным Трейси. Но мысли ее, тяжёлые, вибрирующие от напряжения мысли, бродили явно за пределами «Старого форта». Когда же адвокат ушел, девушка и вовсе застыла, вперившись взглядом в стену. Судя по этому взгляду, она видела что-то весьма интересное. Но сколько Варфоломей ни оборачивался, обнаружить причину столь пристального внимания он так и не смог. Стена как стена.

Внезапно Агата, не говоря ни слова, поднялась на ноги и вышла из кабинки. Платина подхватился вслед за ней, радуясь про себя, что заказ был оплачен заранее. Не хватало ещё в их и без того невесёлых обстоятельствах сбежать, не заплатив!

У самого выхода из ресторанчика случилась заминка. Целеустремлённо шагавшая куда глаза глядят (или не глядят) сестрёнка чуть не сбила с ног представительного господина в синем летнем костюме. В последний момент столкновение было предотвращено гибким мужчиной лет сорока пяти, будто соткавшимся из сизого полумрака поздних летних сумерек. Телохранитель? Возможно. Вмешаться Платина не успел: представительный господин чуть повел рукой, пальцы на предплечье словно не заметившей препятствия Агаты разжались, и подруга двинулась дальше.

Уже в дверях Варфоломей не выдержал – оглянулся. Представительный господин, снова один (куда и делся-то его всюду успевающий спутник), задумчиво смотрел им вслед.

Густо-лиловые волны ласкали позеленевшие камни набережной. Людей вокруг было довольно много, но около остановившейся у парапета Агаты почти мгновенно образовалось пустое пространство. Причину наконец догнавший девушку Варфоломей понял сразу же: подходить к ней было… даже не неприятно. Просто не стоило. Вот не стоило – и всё. Высокий класс, однако. Тем не менее пилот всё-таки преодолел непонятно откуда взявшееся нежелание приближаться и встал рядом.

Серебристые капли монорельса с тихим шуршанием проносились над головой, что-то напевала накатывающая на набережную вода. Бриз, опытный парикмахер, небрежно разбирал на пряди жёсткие длинные листья то ли деревьев, то ли кустов, растущих в огромных кадках. Агата молчала и почти не двигалась. Почти – потому что время от времени она бросала в море камешек, извлеченный из стоящей поблизости кадки. Кондовый готов был поклясться, что камешки падают в одно и то же место, подчиняясь ритму, звучащему сейчас в голове Агаты и неслышному для окружающих.

– Платина, ты-то мне веришь? – вопрос прозвучал так неожиданно, что закатец чуть не подпрыгнул.

– По поводу Димы?

– Да.

– Конечно, верю! Что, сама определить не можешь? Ты же эмка!

– Могу. Но не хочу. Хреново мне, парень, – голос девушки был начисто лишен выражения.

– Мне тоже, – пробурчал Платина.

– Я что-то упускаю, Варька, – так Агата к нему ещё не обращалась, и уже по одному этому Варфоломей понял, что дело… не то чтобы плохо. Странно. – Что-то там было такое, в номере Димы. Что-то, что заставляет меня думать, что он жив, а вся эта кутерьма – просто спектакль…

– Спектакль?! – взвился пилот.

– Спектакль. Для нас, дураков. Для полиции. Вот только кто его поставил? Сам командир? Или те, кому не нравится его прилёт сюда?

– Агать!

– Помолчи. Помолчи и дай мне разобраться. Я сейчас буду думать – вслух – а ты будешь сопоставлять. Нас ведь двое было в этой проклятой комнатёнке…

…Смотри, Платина. Вот мы заходим. Копы расступаются, и мы видим тело на кровати. Голое тело – если не считать трусов. Что там было ещё? Или чего там не было?

Мне вот кажется, что не было. Чего-то очень важного. Я не увидела что-то, что должна была увидеть, и это сводит меня с ума. А ведь я Диму голым ни разу не видела. Даже сегодня. И на Волге я тоже только с торсом работала. И то не столько я, сколько отельный врач. Ну, ещё рана на бедре, но опять же, в тот момент он был одет. Значит, это «что-то» я углядела именно при разборке с этим дурацким порезом. Или со ссадиной на скуле, хотя вот она-то меня сейчас почему-то совершенно не беспокоит.

Давай по пунктам. Руки и ноги лежат спокойно, вытянуты в одну линию. Так и должно быть, если человеку ввели тармин. Шея расслаблена, что тоже нормально. Голова не запрокинута, скорее, чуть втянута в плечи. Это в порядке вещей – раз уж мы, опять-таки, придерживаемся версии о тармине. Кожа отдает в желтизну… если не рассматривать молниеносный отказ печени – а откуда бы ему взяться? – то вся клиническая картина налицо, ничего подозрительного. Это если не считать того, что я ему тармин не вводила. Значит, медицинская сторона дела в полном ажуре и выбило меня из колеи не это. А что?

Руки-ноги, голова-шея… стоп! Шея! Платина, цепочка с «коконом»! Вот именно, не было! Мы идиоты, кретины, и место нам в приюте для умалишенных – в лучшем случае. Ты понял? Нет, ты понял, да?! Цепочки не было. А она ведь мало того, что короткая, ещё и заваренная, хрен снимешь. Отметин на шее не осталось, значит, снимать её и не пытались, её просто не было на этой конкретной шее. С самого начала не было!

Ну да, сам! С разбегу! Варька, не будь дураком ещё большим, чем я. Цепочка-то цералановая. Как, интересно, он мог её снять? Это заварить такую минутное дело, и то – в промышленной лаборатории. И чтобы снять её, не повредив кожу, нужна та же самая лаборатория. Нет, можно и в бытовых условиях, только оборудования для этого надо много. Много, Платина. И от него останутся следы, да хоть бы и на ковре, а следов мы не наблюдали. Никаких. Вообще.