Книга Ярость демона. Узник - Ростислав Корсуньский

Развернувшись, направился в сторону арены. Да, на территории была небольшая арена — вероятно, для тренировок и разминки участвующих в турнире бойцов. Эти слова дочери хозяина я перенес легко, но не уверен, что следующие, которые наверняка последовали бы, тоже сумел бы стерпеть. Вот чтобы не сорваться, я и решил, что лучше потренироваться. А наказание? Его можно стерпеть или погибнуть в бою. А если уготовят мне встречу с чем-то похуже смерти — например, связанную с местным зиккуратом, от которого меня так воротит, то попрошу забрать меня к себе Того О Ком Не Помнят. Вдруг он и в этом мире имеет какую-то власть?

Спрыгнув на арену вниз, я, пока никто не видит, начал гимнастику для разработки реакции магических каналов. Сидя на земле, привычно начал напрягать и расслаблять группы мышц, гоняя волны по телу. Мелькнула одна идея, и я перешел в состояние измененного сознания. Контролировать мышцы стало легче, но больше никаких изменений не заметил. Медленно поднялся и начал выполнять то же самое, но уже в движении. Внезапно появилось чувство, что кто-то подходит, и я начал простую силовую тренировку.

— Эй, раб, — раздался раздраженный голос хозяина. — Ты оскорбил мою дочь и будешь наказан.

И меня скрутило болью.

Южная Америка, территория племени Чилиры, столица, город Антучан.

Атáли раздраженно и со злостью, но пребывая в некоем ступоре, посмотрела на ушедшего раба. «Да как он посмел!» — родилась у нее мысль. И большее раздражение вызывал не отказ подчиняться — с таким она нет-нет, да и сталкивалась, а то, каким тоном он произнес «госпожа». Вроде бы, как обычно, но что-то там присутствовало такое, что заставило ее впасть в ступор. А когда поняла, что это ирония, то и родилась эта мысль: «Да как он посмел!» Любой из ее рабов, стоявших позади, был бы рад выполнить ее приказ. Ей захотелось сломать этого раба, унизить, чтобы он ползал у ее ног и просил пощады. Но одновременно с этой бурей у нее появилось и более приземленное желание, которое из искры внезапно вспыхнуло пламенем. Девушка непроизвольно переступила с ноги на ногу.

— Быстро отнес меня наверх! — приказала она одному из своих чернокожих рабов.

Тот подхватил ее на руки и в мгновение ока доставил в ее комнату. Не борясь со своим желанием, она сорвала с себя одежду, с силой толкнула его так, что он упал на пол, и села на него.

— А ты чего стоишь? — она посмотрела на второго раба. — Плетей захотел?

Тот бросился к ним, упал на колени и нежно поцеловал ее в грудь. Полчаса девушка насиловала рабов, пытаясь доказать свое превосходство и успокоиться, но образ непокорного гладиатора так и стоял перед глазами. Наконец-то она сняла напряжение и немного уняла раздражение. Быстро сполоснувшись в ванной, даже не приказав себя помыть, что доказывало, что молодая госпожа пребывает не в духе, она оделась и направилась к родителю.

— Отец, — она влетела в комнату, — надо наказать этого раба! Он меня обидел!

Ее отец в это время разговаривал со своим другом и охранником. За краткий миг девушка успела понять, что разговор серьезный, и ей следовало бы прийти позже, но жажда отмщения превысила.

— Кто посмел? — Анхéн поднялся с кресла.

— Этот раб, гладиатор.

— Что??? — взревел он. — Да я его сейчас… Хáчнок, дай амулет!

— Анхéн, выслушай меня, — спокойно произнес тот, желая передать спокойствие своему другу, чего, впрочем, не случилось. — Ты знаешь, что я очень хорошо разбираюсь в воинах, — он дождался, пока его друг кивнет, и продолжил: — Если ты сейчас его накажешь, то можешь потерять его, и все затраты пойдут впустую. И подумай о потерях через год.

— Но он оскорбил мою дочь!

— Как оскорбил? — Хáчнок повернулся к девушке.

— Он игнорировал мой приказ донести меня в мою комнату и насмехался надо мной, — она чуть запнулась. — Да, насмехался.

— Дай амулет!

Воин повиновался, протянув требуемую вещь. Он прекрасно знал, насколько его друг любит свою дочь, потакая ей во всем. Сколько ее капризов пришлось выполнять, и ему в том числе. Но сейчас ситуация может измениться радикально. Чем больше он узнавал этого Раэша, тем все более склонялся к мысли, что купи его не для боев, а для чего-то другого, тот предпочел бы умереть. Не много встречалось таких детей-воинов — в основном, русские да эльфы, а из других стран попадались очень редко. Правда, последних было всегда очень мало. Он двинулся следом за ними, надеясь, что удастся предотвратить непоправимое. Сам он очень рассчитывал на будущий бой его ученика, решив поставить на него все свои деньги. И потеря такого бойца была ему никак не нужна. А еще у него глубоко внутри притаилось чувство гордости, что он смог воспитать такого гладиатора. И оно тоже хотело, чтобы бой состоялся. Они приблизились к арене, где должен был находиться Раэш, если верить словам Атáли. Там он и был, выполняя упражнения, показанные Хáчноком.

— Эй, раб! — раздраженно крикнул Анхéн. — Ты оскорбил мою дочь и будешь наказан.

И тут же активровал амулет управления. Молодой гладиатор скорчился от боли, затем упал на землю. Но продлилось это всего пару секунд, когда дочь хозяина школы воскликнула:

— Отец! Прекрати! Я сама хочу его наказать, — и, вырвав у него амулет, отключила его, сказав: — Плетью.

Парень быстро пришел в себя и, поднявшись на ноги, посмотрел на них. Полностью спокойное лицо, ни гримасы боли на лице, взгляд… Да, взгляд такой, словно смотрит на каких-то пещерных людей, которые некогда жили здесь. Но буквально в следующий миг он уже не был уверен в том, что видел. Атáли легко спрыгнула вниз и, показав в руке амулет, почти прошипела:

— Проси прощения, а то получишь плетей.

И демонстративно взмахнула плетью, сделав щелчок в воздухе. Вдруг Хáчнок понял, что еще немного — и парень сорвется. Он даже не шелохнулся, но воин своим выработанным за годы чутьем почувствовал, что парень на пределе. Еще одна капля, и он убьет дочь Анхéна, которая просто не успеет активировать амулет. И он тоже не успеет помешать. Более того, также ощутил, что если он сейчас бросится вниз, то парень начнет действовать незамедлительно. Не будет он терпеть такие издевательства — не тот человек. И даже знал, каким образом он убьет ее — своей «кистью демона». Оставалось малое, но трудное — уговорить своего друга, чтобы тот приказал дочери оставить Раэша в покое.

— Анхен, еще немного — и ты лишишься дочери и перспективного гладиатора, — как можно быстрее заговорил он. — Да, я убью его, но сейчас просто не успею. Это не тот раб, который будет терпеть унижение, поверь моему опыту.

Тот хотел что-то сказать, но воин вновь каким-то, он даже сам не знал, каким именно, чувством понял, что тот не собирается его слушать и хочет высказать что-то вроде: «продолжай, девочка» или «активируй амулет». Он крепко сжал его руку.

— Первый же ее удар закончится ее смертью. Ты хочешь этого?

За это короткое время девушка, все больше распаляясь, требовала, чтобы парень просил у нее прощения, только теперь уже ползая у ее ног, а плеть щелкала уже в непосредственной близости от него. Тот по-прежнему стоял неподвижно, скрестив руки на груди, но исходящая от него опасность никуда не делась — создавалось впечатление, что она, словно хищник, припала на передние лапы, готовясь к атаке. Атáли уже вышла из себя, и готовилась претворить в действия свои обещания. Хáчнок расслабился, чтобы максимально ускориться, но в это время разум его друга, наконец-то, взял верх.