Книга Ненавижу тебя любить - Анна Веммер

Мы разворачиваемся на одном из бульваров и ныряем на подземную парковку. Это происходит так стремительно, что я даже не успеваю рассмотреть, куда мы приехали. Зато потом, когда машина останавливается, я не могу сдержать удивленного выдоха.

— Сауна?! Никольский, ты привез меня в сауну?!

— Это спа-отель.

— Это сауна! Какая разница, как он называется! У меня слов нет!

— Вот и прекрасно, помолчи хоть пару часов. Идем.

Ненавижу его! И ненавижу эту машину… мне приходится буквально спрыгивать со ступеньки, настолько высокая подвеска. Я охаю и едва не оказываюсь на полу, ступни безумно ломит, а чуть-чуть успокоившиеся за время поездки мозоли снова раздражают балетки. Если я пойду босиком, меня выгонят?



Конечно, это не сауна в привычном понимании. На самом деле здесь я пару раз праздновала день рождения с девчонками. У них сдаются номера, занимающие по половине этажа. В номере бассейн, несколько парных, столовая с баром, комнаты отдыха, в отдельных номерах — спальни и детские игровые. Все идеально чисто, безумно дорого и очень вкусно — это что касается ресторана.

Но все равно мне больно и обидно. Это иррациональное чувство, мне кажется, если бы это были просто романтические выходные с мужем, я бы восприняла это совсем иначе. В конце концов, личный бассейн, хамам и бар — разве это плохо? Но сейчас плохо мне. Во всех смыслах этого слова.

Никольский получает ключи от номера, пока я сижу на диванчике в холле. Мне кажется, он не слишком доволен моей подчеркнутой отстраненностью, но и плевать. Я просто не способна изображать счастливую любовницу ради его спокойствия.

— Идем.

Наш номер на втором этаже. Каждый шаг по лестнице — гвоздь в крышку гроба. Бывший ненавидит лифты, а я ненавижу мир, потому что чувствую себя русалочкой, только получившей ноги.

Электронный замок впускает нас в темный номер, я чувствую ненавязчивый аромат мяты. Вспыхивает свет — и мы оказываемся в просторном коридоре с зеркалами и шкафом для верхней одежды. Пока я раздеваюсь и — это приносит особенное облегчение — разуваюсь, Никольский быстро проходит по номеру и возвращается не слишком-то довольный.

— Жди здесь. Я скоро, — сообщает мне и уходит.

Пожав плечами, я принимаюсь осматривать владения. Красивый, огромный номер. Водичка в бассейне идеального голубого цвета, в столовой на столе в железном ведерке стоят бутылка шампанского и два хрустальных бокала. В комнате рядом с сауной — стопка чистых полотенец, которую венчает лебедь, прямо в лучших традициях спа-отелей заграничных курортов.

Наверное, в других обстоятельствах все это могло бы привести меня в восторг. Но сейчас лишь повергает в глухую тоску.

Раздается щелчок — дверь номера открывается. Нехотя я делаю шаг в сторону выхода и вдруг замираю, потому что слышу голоса… именно голоса, не голос бывшего мужа, а несколько мужских, веселых и беззаботных.

— А Вовка-то собирается являться, или накрыл поляну — и в кусты?

— Да хрен его знает, он с утра с недовольным ебальником ходит, я ему предлагал забить, нет, уперся рогом. Ща узнаю, погоди.

Я стою посреди комнаты, оцепенев. Нет ни мыслей, ни способности двигаться, ничего. Так чувствует себя зверек, услышавший выстрел. Сердце только бухает в груди, а еще — рвется на части, потому что… потому что он обещал. Обещал, и я поверила, а он не просто смел осколки сердца в совок, а наступил и плюнул.

Вот она, ненависть Владимира Никольского. Выбор между дочерью, единственным шансом видеть ее, и собственной душой, от которой уже почти ничего не осталось, а если я сейчас приму правила игры, то перестану существовать совсем. И я стою, как вкопанная, не могу сделать вдох, воздуха не хватает, а в голове бьется лихорадочная отчаянная мысль.

Я хочу закрыть глаза и никогда не открывать. Не хочу видеть его, не хочу знать, что он собирается со мной сделать. Сердце стучит с такой силой, что кажется, будто сейчас собьется с ритма и остановится. И я почти хочу, чтобы это случилось раньше, чем я снова увижу полный ненависти взгляд.



Глава восьмая

Ксюша

Каждый шаг отдается болью, но я все равно иду в гостиную. Не могу стоять на месте и ждать. Сердце болезненно сжимается, когда я вижу двух крепких парней, лениво потягивающихся возле дивана. Один жадно пьет минералку, а второй рассматривает меню ресторана.

Снова щелкает замок. От этого звука я вздрагиваю и с трудом подавляю желание забиться в какой-нибудь угол. Я знаю, кто это, я слышу шаги и уже понимаю, кого увижу, а еще понимаю, что вряд ли выдержу его взгляд.

— Так, мы… — Никольский замирает в проходе.

Парни оборачиваются.

— Не понял. Что за херня? — говорит бывший.

— Оп-па… э-э-э… мужик, ты че?

— Да ниче, это вообще-то мой номер.

Он переводит взгляд на меня и хмурится.

— Но вообще мы переезжаем. Мне этот не нравится. Но вы бы, мужики, этой курице на ресепшене предъявили, потому что номер точно не ваш.

— Ща решим…

— Пошли, — бросает мне Никольский.

Мне кажется, я не смогу сделать ни шага. Я просто не выдерживаю смены эмоций, а сейчас даже не могу заставить себя осмыслить услышанное.

— А-у-у-у. — Бывший подходит и щелкает пальцами у меня перед носом. — Я говорю, пошли! Мы переезжаем в другой номер.

— Я не могу, — получается только шептать, голос как-то резко пропал.

— Почему?

— Я…

Смотрю на него беспомощно, надеясь, что он поймет, но как можно понять что-то в моем взгляде, если я даже не знаю, что сказать? Пытаюсь сделать шаг, и ноги подгибаются. Я едва не падаю на пол — но руки Владимира подхватывают, не давая.

— Что с тобой такое?

— Ноги натерла, — тихо говорю я. — Больно.

Он ругается сквозь зубы, а я понимаю, что не смогу сделать ни шага больше. И сил нет, и больно до одури.

Никольский подхватывает меня на руки. Этот жест настолько ошеломляет, что я замираю, прислушиваясь к биению его сердца. Размеренному, спокойному. Вдыхаю знакомый запах — бывший не изменяет любимым парфюмам, и закрываю глаза.

Накатывает такая усталость, что мне не хочется возвращаться в реальность. Я бы так и ехала у него на руках куда-нибудь в теплое уютное местечко, где нет ничего страшного и обидного.

Но мы быстро оказываемся в другом номере. Он больше и светлее, бассейн здесь королевского размера — я успеваю его увидеть, пока мы проходим в гостиную. Наверное, в нем метров десять-пятнадцать. Понятно, почему Никольскому не понравился предыдущий номер. По сравнению с этим тот — затрапезная баня с окраины.