Книга Как выжить в современной тюрьме. Книга вторая. Пять литров крови. По каплям - Станислав Симонов

И тут Вова вспомнил:

— И еще прятали в «какаву».

Я тут же вызвал «помогалу».

— Тащи «какаву»!

— Нет ее, — мгновенно отозвался наш помощник.

— А где, где же она?

Вероятно, голос мой при этом вибрировал. Дрожжи в системе — продукт особо ценный.

— Так выпили же всю «какаву».

— Как?! — Мне не хотелось верить в услышанное.

— Так Вова же и пил.

— И ничего не осталось?

В душе еще теплилась слабая надежда. Не мог же Вова, в самом деле, выпить в одну харю двадцать пакетов дрожжей вместе с «какавой» и даже не заметить этого.

Ответ «помогалы» прозвучал приговором всем моим надеждам:

— Ни крошечки. Банка пуста.

Ну, принес он эту банку. Посмотрели. Тупо поковыряли пальцем тоскливую пустоту. Мог! Двадцать пачек дрожжей Вован, не морщась и не замечая, выдул вместе с «какавой».

— Я же говорил, что дрянь там какая-то плавает, — спокойно сообщил он.

!!!

Слов не было. Теоретически такой человек мог, без всякой злобы и даже не замечая этого, съесть собственного сына. И в этом акте не было бы ненависти. Вообще не было бы эмоций. Он просто голоден и ест.

Когда я пришел в себя, то не сдержался и, каюсь, был грех, наорал на Вована. Надо отдать ему должное: злобой и раздражительностью этот человек не отличался.

— Ну что волноваться? Это когда было? Уже почти две недели назад. Мне налили, я выпил.

Закончил он в своей обычной манере:

— А не испить ли нам чаю?

Куда в этого худого человека влезало столько и, главное, где потом накапливались эти продукты (ел он буквально за троих), мне было совершенно непонятно.

Череп этого человека был примечательной формы: словно его в детстве с размаху ударили веслом по затылку, вмяли кость, он выжил, а вмятина осталась.

Мышь, жившая в его душе, заметалась, задергалась, запрыгала. С трудом он поймал ее, теплую, ускользающую, и угомонил, ощущая биение маленького пульса под своей ладонью.

Душа человека представляет собой клетку. В одной ее секции живет мышь, в другой — птичка, в третьей — крыса, а в четвертой — сколопендра.

Не знаешь, как поступить? Найди человека с похожей проблемой и дай ему совет.

Чтобы сузить мир, свести его в одну точку, достаточно напиться пива и не писать несколько часов, как можно дольше. Чем больше терпеть, тем меньше и, главное, проще будет выглядеть мир. В самом конце эксперимента он в буквальном смысле сольется в одну точку. Место, время, желание, проблемы и их решение станут едины… и двадцать секунд стопроцентного счастья.

Талант стреляет и ловко попадает в трудную цель. Гений стреляет и попадает в ту цель, которая даже и не видна нормальному человеку.

Мне все равно и, чашу до конца испив, Потери не считаю — я узник замка Иф. Занудный дождь, лохмотия тумана, Сырые стены, каменный мешок, Отсутствие свободы как последствие обмана. Бумага, подпись, двадцатилетний шок. Стою, часами руки на груди скрестив, Живой мертвец, покойник замка Иф. Холодный дождь, противный чаек крик. Мерседес, страдаю, вас я полюбив, Роняю слезы на камень замка Иф. Холодный дождь, противный чаек крик, Баланды вонь, неторопливые шаги, Как призрак из стены возник старик. Дождутся ли меня мои враги?

— Убери собаку! — страшным голосом крикнул Солдат, неожиданно освободившись от наручников.

Солдат стоял на выходе из автозака и не торопился спускаться на землю. Внизу металась овчарка, надрывно лая. Конвой застыл.

— Убери собаку, а то я щас ее порву! — Солдат был действительно страшен и убедителен.

Конвой собаку убрал.

— Чудны они, крестьянские дети! Где вас набрали-то? Деревню.

— Что будет, если меня укусит оборотень в погонах?

— Как что? Ты превратишься в пожарника.

— Почему в пожарника?

— Ну не в мента же, в самом деле!

— Ты наркоман?

— Нет.

— Но употреблял?

— Да, но так… чисто для себя.

Наташа, я вам пишу, Хотя, наверное, спешу И надо было подождать, Чтоб проще вам понять, Но трудно, трудно боль унять. Когда впервые вас увидел, Я помню ватмана конверт, Попавший в руки мне, в обед, Средь суеты и массы дел, Конверт исторг четыре фото. Быть может, усмехнется кто-то, Но это не меняет суть. Вам суждено, и это жуть, Исторгнув из души — забыть, Меня совсем забыть.

— Хочу поменять фамилию.

— Зачем?

— Вот дожил до сорока лет и ничего, кроме компромата на себя, не нажил.

7 марта. Снился сон: появились на рынке саблезубые тигры. Откуда же им, тиграм этим, взяться? — думаю я. И решил выяснить происхождение этого явления. Для этого полетел я с самого южного края Огненной земли в сторону Австралии. Пролетая над водой, увидел посреди океана странную стройку. Чтобы рассмотреть стройку поближе, мне казалось это ужасно важным, взял (у кого?) лыжи-самоходы. Гудят и сами едут, причем на какой-то поверхности еле тянут (но гудят сильно), а где-то прямо-таки мчатся. И поехал. Помню, объезжая этот странный объект, понял для себя: именно там выращивают саблезубых тигров.

Заплету холодный ливень в косы, Лунный свет послужит покрывалом, Соберу я пригоршнями росы, И окачу созвездия порыва валом, И пусть наяды будут босы, И пусть ундины жгут, как осы. Я упаду в полях, увижу небо, Звездное, глубокое, ночное. Где бы лестницу достать мне, где бы? Лестницу простую, но на небо. И не нужно, хоть убей, иное.

«Ватная рожа» — человек, собирающий ватки (свои или чужие) после героиновой инъекции с остатками героина на них и затем вытягивающий из них остатки наркотика для последующей инъекции.

Уже внутри МТЦ, в накопителе, перед решеткой, случилось явление: пятеро с одинаковыми лицами актера Кравченко, одинаковые по росту и комплекции, в черных комбинезонах с масками-балаклавами, закатанными к макушке по моде американских боевиков, привезли очередную порцию арестованных. На спинах близнецов красовалось на желтом фоне черным «Спецназ полиции». «Что еще за напасть завелась в Москве?» — подумал я. Выяснилось, отдел по борьбе с наркотиками.