Книга Затмение - Айя Субботина

— Почему он без рогов? — спрашивает великий герцог в полной тишине. Даже редкие птицы перестают чирикать, и ветер затихает, прислушиваясь к последним минутам моей жизни.

— Потому что я забрала рога себе, — говорю спокойно и твердо.

Не знаю, что за клинки у Блайта, но он запросто отсек ими здоровенные рога. И, напомнив про встречу вечером, просто… растворился. Интересно, он где-то поблизости и наблюдает за происходящим, или оставил меня на произвол судьбы? Знаю, что прозвучит глупо, но почти уверена, что, будь Блайт рядом, я бы почувствовала его взгляд. И мне совсем не нравится шепот внутреннего голоса: «А ведь рядом с ним ты была бы в полной безопасности».

К демонам Блайта и его фокусы! И плевать мне на тот поцелуй, потому что этого больше не повторится. И я так решительна в эту минуту, что, не задумываясь, присягнула бы у статуи Матери.

— То есть хочешь сказать, что это сделал твой… этот человек? — Эван мерит помятого Грима пренебрежительным взглядом.

— Именно так, великий герцог. — Я нарочно не называю его по имени, потому что сейчас не место и не время для наших странных игр во флирт. — Арх налетел на нас, словно ураган. Моя лошадь, как видишь, стала жертвенной овцой. Если бы не она, мы бы сейчас не разговаривали.

Эвану явно плевать на мои объяснения, потому что он проходит мимо и нетерпеливо требует у Грима его меч. Рассматривает со всех сторон, взвешивает в ладони и возвращает владельцу. И снова, как голодная гиена, кружит вокруг мертвой туши. Даже не сомневаюсь, что не поверил ни единому моему слову.

— Что ж, герцогиня Аберкорн, — его официальный тон холоден, как воды в Ледяном море. — Мне остается только поздравить тебя с большой удачей.

Он несколько раз лениво хлопает в ладоши — и вельможи так же вяло его подхватывают. Моя победа — это и не победа вовсе, а поражение. Поражение великого герцога Росса, которому прочили, что сегодня он добудет негаснущую славу.

Я выдавливаю сухую вежливую улыбку и поздно замечаю, что трясусь от холода. Зуб на зуб не попадает, и если Эван в ближайшее время не закончит моральную порку, я рискую подхватить лихорадку.

Великий герцог снимает куртку и набрасывает ее мне на плечи. Она еще хранит его тепло, и я невольно жмурюсь от облегчения. Он поглаживает меня по плечам, но в этом нет ничего нежного и заботливого, скорее плохо сдерживаемая ярость. Эван как будто испытывает изощренное удовольствие от того, что сдерживается и не дает себе придушить негодяйку на потеху жаждущей крови толпе.

— Я хочу знать все подробности, Дэшелла, — говорит мне в лицо, опаляя кожу облачком пара изо рта. — И не думай, что еще раз проглочу эту чушь. Только если захочешь, чтобы я передал тебя в заботливые руки королевского палача. Он знает множество занятных способов разговорить молчунов.

В эту минуту я его почти боюсь. И мне ни капельки не стыдно признаться себе в этом. Заблуждения, как старый веревочный мост: можно делать вид, что он выдержит переход армии, но, когда вся она окажется на дне глубокого ущелья, сожалеть будет бессмысленно. Я не хочу разбиться, потому что в мои планы входит совершенно противоположное — взлет как можно выше. Даже если это звучит тщеславно.

— Как прикажет великий герцог, — смиренно соглашаюсь я, присаживаясь в глубоком поклоне. Иногда нужно согнуть спину, чтобы сохранить голову. Я была готова к этому.

— Я дам знать, когда захочу тебя видеть. Надеюсь, не нужно уточнять, что это не будет милая беседа по душам? — Последние слова он говорит так тихо, чтобы слышала только я.

Что я могу сказать? Только еще раз кивнуть. Это же великий герцог Росс, и он запросто может устроить мне «сладкую жизнь».

Домой мы с Гримом возвращаемся только после полудня: бедолага еле держится в седле, но не жалуется. В замке слуги помогают перенести его в постель, хоть этот упрямец сопротивляется изо всех сил. Вместе со слугами приехал и лекарь, и он уже семенит в комнату со всеми своими мазями, отварами и свертком с инструментами, от одного вида которых меня всегда бросает в дрожь.

— Прости, что подвел тебя, — наконец, нарушает долго молчание Грим, когда я помогаю лекарю снять с него сорочку. — Плохой из меня страж.

Если бы он не был так плох, я бы ему добавила. Честное слово, не пожалела бы кулаков, чтобы вколотить в его башку раз и навсегда — все мы люди, а не камни, и нам свойственно ломаться перед тем, что сильнее нас.

— Если бы не тот головорез…

— Заткнись, — строго приказываю я.

Зачем говорить очевидные вещи? Да, Блайт спас нас обоих, и нет, я понятия не имею, кто он такой и почему под человеческой оболочкой скрывается сущность, на которую не действую законы мироздания. Ведь двигаться так, как двигался он, простой смертный не может. Но я гоню эти мысли прочь. Плевать, что он такое, плевать, что мои губы до сих пор горят от его поцелуя, и точно плевать на то, что я так опрометчиво согласилась впустить его в свою постель. Надеюсь, он не рассчитывает, что я лягу рядом? Такого условия точно не было, когда мы скрепили договор рукопожатием.

— Дай ему что-то, от чего он проспит пару дней, — шепотом прошу лекаря. — И хоть тресни, но поставь его на ноги.

Я откисаю в ванной и, пока служанка приводит в порядок мои волосы, втирая в них специальные масла, пытаюсь сосредоточиться на предстоящей игре. Даже если речь идет о картах, где все решает случай и капелька мастерства, все равно нужен план. Ведь я собираюсь ловить крупную рыбу — самого наследника короны. И это, может быть, единственный шанс разыграть партию в свою пользу. Но все, о чем я могу думать — Блайт. Предательница память подсовывает его полуобнаженным, и я жутко зла на себя, потому что помню каждое движение мышц под его кожей, помню каждую из его многочисленных улыбок. Прикладываю ладони к носу, делаю глубокий вдох — невероятно, но даже сейчас там сохранился запах кожи и мха. Именно так пахнет этот мошенник, ведь этими ладонями я его обнимала.

Раздосадовано хватаю душистое мыло и остервенело, до красноты, натираю ладони.

Что б ты провалился! И откуда только взялся на мою голову!

Вечером Райль заходит в мою комнату и застает меня за нелегким выбором между двумя нарядами.

— Я бы выбрала красный костюм, если речь идет о встрече с мужчиной, и карамельный, если нет, — подсказывает она.

И до меня только сейчас доходит, что Блайт проведет ночь в «Тихом саду» под одной крышей с Райль. Хочется тут же схватить ее за руку, оттащить в порт и собственноручно усадить на корабль в любом направлении. А что, не такая уж плохая идея. Кажется, она говорила, что хотела бы учиться в Олиссийском университете? Я запросто могу это устроить. Одна беда — не сегодня и даже не завтра.

— А какие у тебя планы на вечер? — спрашиваю, стараясь казаться беззаботной. Кажется, моя паника и ревность очевидны всем.

— Буду читать и, возможно, лягу пораньше — на завтра целый список дел! — Райль помогает мне одеться и безжалостно, как может только родная сестра, затягивает на мне корсет. Понятия не имею, как долго протяну, дыша, словно мышь через соломинку, но по-другому просто никак.