Книга Ребёнок от чужого мужа - Дина Исаева

Несколько секунд мы смотрим друг на друга, пока я пытаюсь уложить в своей голове, что он наплевав на все свои дела и семью, остался со мной и дочерью. Мы бы справились с Машей сами, не в первый раз ведь болеем, но его забота и участие так трогают мое сердце, что на глазах выступают слезы.

— Ложись, Кать, — велит он, заходя в гостиную. — Я вызвал врача. Он скоро приедет. Назначит лечение и через пару дней будете, как новенькие.

Я приподнимаю уголки губ, не в силах отвести от него глаз. Мне казалось, что все мои чувства к этому человеку я давно похоронила в себе, а теперь с каждым днем лишь сильнее убеждаюсь в обратном.

Глава 33

Сергей

— Не забудь выпить таблетки, Кать, — произношу, надевая пальто.

— Ты график на холодильнике оставил. Забудешь тут, — усмехается она.

Катя провожает меня на пороге, но в глаза не смотрит. После болезни она стала значительно худее. Тонкая, хрупкая и беззащитная. Кажется, что за три дня, что я почти безвылазно нахожусь в этой квартире, мы перебросились максимум парой фраз. По большему счёту я проводил время с Машей, а Катя либо спала, либо избегала меня. Впрочем, ничего удивительного. Пять лет назад мы не очень хорошо расстались. Я испытываю вину по этому поводу, но как загладить её перед Катей, честно говоря, совершенно не знаю. Да и нужно ли ей это?

— Я завтра приеду. Если что-нибудь понадобится — звони в любое время суток.

— Хорошо, — вскидывает на меня грустный взгляд. — Ты не беспокойся. Нам с Машей уже значительно лучше. И… спасибо тебе, Серёж… Если бы не ты, даже не знаю, чтобы я делала.

Не успеваю я ответить, как из комнаты выходит Маша. Она внимательно смотрит что я ухожу, а затем… делает то, что пробуждает во мне простые человеческие чувства — бросается меня обнимать. Я думал, что во мне давно этого не осталось, но нет — внутри что-то дребезжит, когда она вот так меня провожает.

— Я завтра обязательно к тебе приеду, малыш. Слушайся маму, ладно?

В городе пробки — час пик.

У Наташи сегодня плановый осмотр у врача, я обещал, что отвезу её туда. С каждым километром, что приближает меня к дому, я понимаю, что не тянет меня туда. К ней не тянет. И это, чёрт возьми, совершенно неправильно. Она моя жена. Беременная. Наташа не стала другой — точно такая же, как и раньше, но, похоже, что другим стал именно я.

Ещё два года назад я был чётко уверен в том, что мы идеально друг другу подходим. Всё было: взаимопонимание, уважение, страсть, а сейчас, с одним появлением Кати и Маши в моей жизни, я вдруг чётко осознал, что на одних этих качествах далеко не уедешь.

Я останавливаю автомобиль у подъезда и выхожу на улицу. Наташа уже ждёт у подъезда, и, судя по недовольному выражению лица — давно.

— Серёж, мы опоздаем.

— И тебе здравствуй. Не опоздаем, садись.

Я подаю ей руку, помогая забраться в машину, захлопываю дверцу и возвращаюсь на водительское место. В салоне искрит напряжение. Кажется, что одно неверное слово сказанное друг другу и случится короткое замыкание. Мы долго не сможем делать вид, что между нами всё как прежде. Всё плохо. Настолько, что наш брак скорее мёртв, чем жив.

— Уладил рабочие вопросы? — спрашивает Наташа, когда я выезжаю со двора.

— Уладил.

— Ты не был дома почти три дня. Я волновалась.

— Я знаю. С тобой же всё нормально? Живот не болит?

Она поджимает губы в тонкую линию и коротко кивает. Всю оставшуюся часть дороги мы едем молча. Наташа смотрит в телефон и изредка смеется, переписываясь с кем-то.

К больнице мы приезжаем вовремя, даже время ещё остается. Администратор на ресепшн проводит нас к кабинету доктора и в этот момент у меня звонит телефон. Не ответить не могу — слишком важный звонок.

— Ты не идёшь со мной на прием? — Наташа цепляется в рукав пиджака и не желает отпускать.

— Нет, мне переговорить с Жориным нужно.

— Но Сергей!

— Иди, Наташ. Думаю, что я там буду явно лишним.

Я долго разговариваю по телефону, обсуждая рабочие моменты. К этому времени Наташа выходит из кабинета и опускается на скамейку, сгорбившись и сжимая плечи. Чертыхнувшись про себя, стараюсь побыстрее закончить разговор.

— Хорошо, Иван Владимирович, ещё переговорим. До связи.

Я бросаю телефон в карман пиджака и делаю два шага навстречу жене. Сажусь на скамейку, слышу, как она напряженно дышит. Я, похоже, всех женщин делаю несчастными.

— Расскажешь, что сказал доктор?

— Всё в норме, — отвечает Наташа. — Сердце бьется, на следующий прием через две недели.

— Наташ… Нам нужно серьезно поговорить.

Мне кажется, она напрягается ещё сильнее. Обычно женщины интуитивно чувствуют, когда что-то идёт не так и моя жена не исключение. Так нельзя: не хотеть возвращаться домой, врать, умалчивать и чувствовать непреодолимую тягу к другой. Наташа… она хорошая и заслуживает большего. Того, чего я не могу ей дать как бы не пытался.

— О чем? — спрашивает глухо.

— Я хотел бы пожить отдельно. Квартиру тебе оставлю, а сам перееду в ближайшие дни.

Она всхлипывает, а я чувствую себя настоящим мудаком в этот момент.

— Что я делаю не так, Серёж?

— Это я всё в этой жизни делаю не так, — тяжело вздыхаю. — Не плачь, слышишь? Я обязательно буду помогать и содержать тебя и ребёнка. Знаешь же, что свои обещания я всегда выполняю.

Глава 34

Сергей

— А это норка лисички, видишь? — Маша тычет пальчиком в неровный черный кружок на бумаге. — Там она спит и кушает.

Мы сидим так близко, что топорщащийся пушок ее волос касается моего лица. Мне все нравится в этой девочке. Ее озорная улыбка, ее сладковатый запах и то, что ее глаза имеют такой же цвет как у меня. Катя права, она настоящая маленькая женщина. Обожает наряжаться и за один мой визит трижды сменить платья.

То теплое чувство, что появилось во мне, едва они с ее матерью переступили порог моей квартиры, растет и крепнет с каждым днем. Кажется, это и есть отцовская любовь: когда начинаешь постоянно думать о ее будущем. О том, в какую школу будет лучше ее отдать, гуглишь, какие существуют кружки для девочек и представляешь, как было бы здорово свозить ее на море. Моя пятилетняя дочь ни разу за свою жизнь не была на море — разве это справедливо? Когда новость о беременности Кати подтвердилась, у меня моментально созрела идеальная картина нашего будущего. У моего ребенка будет все, что он пожелает. Все самое лучшее. А в итоге вот как сложилось. Моя дочь понятия не имеет, кто ее отец.

Сейчас я эгоистично рад, что в жизни Маши нет другого мужчины, которого она могла бы называть «папой». Это было бы за гранью душевной боли. Невыносимо.