Книга Поздние розы - Екатерина Кариди

- Елена Сергеевна, вы позволите войти? - в напряженной тишине раздался голос мужчины.

- За-зачем? - пролепетала Елена, растерявшаяся от неожиданности.

- Позвольте представиться. Я Константин Белецкий, - он уже понял, что женщина в шоке, и надо ее как-то успокоить, потому говорил негромко, мягко и медленно. Только глаза смотрели как-то тяжело.

- Очень приятно, - смогла выдавить из себя Лена.

- Простите, что напугал вас, - произнес он, оглядывая дверной проем.

Ему хотелось внутрь, к тому же в коридоре стояли охранники, но следовало сдерживаться.

- Дело в том, Елена Сергеевна, что я собираюсь ехать... - тут он даже изобразил некое подобие улыбки на своем неподвижном лице, - может быть вы все-таки позволите войти, чтобы не разговаривать в коридоре?

Лена смотрела на этого человека, слушая его чуть гнусавый голос, и пыталась понять, что же ему может быть нужно. Как мужчина, он конечно производил впечатление, но какое-то леденящее кровь. Обычно такие типажи в кинематографе играют исключительно суперзлодеев. Но нельзя было отказать ему в своеобразном злодейском обаянии. Смертельном обаянии крупного хищника. А глаза... холодные, стальные, но слишком умные и проницательные для его внешности, подходившей скорее драчуну или бывшему боксеру, чем очень богатому человеку.

Перебитый в нескольких местах нос, шрамы на лице, один на лбу, самый большой, уходил под волосы. А волосы у этого мужчины были густые, коротко стриженные и какие-то серые. Еще бы желтые глаза - и был настоящий серый волк из сказки про красную шапочку. Именно сравнение с волком из сказки вдруг заставило Лену расслабиться и даже невольно улыбнуться уголками губ.

- Да, входите, - проговорила она, сделав приглашающий жест рукой.

- Спасибо.

Мужчина вошел внутрь и, неприязненно покосившись на розы, заметные даже в такой большой комнате, произнес:

- Я собственно, Елена Сергеевна, вот зачем. Слышал, вы просили вызвать такси. Вот... Хотел предложить подвезти до города.

Она удивленно подняла брови:

- Но...

- Возникли дела, требующие моего присутствия, потому я выезжаю через, - он взглянул на очень дорогие часы, - через десять минут. И если вы все еще...

Почему она отреагировала мгновенно? Подсознательно поверила?

Елена не смогла бы объяснить это самой себе, но прежде, чем вообще успела обдумать что либо, уже услышала свой собственный голос:

- Спасибо, буду очень признательна.

Он чуть склонил голову, пряча под белесыми ресницами огонь, вспыхнувший на миг в его глазах, и произнес:

- Тогда собирайтесь, я подожду вас снаружи.

С этими словами он вышел из комнаты, оставив после себя ауру силы, могущества и... странной неуверенности. Наверное, потому что ситуация и для него была новой и необычной, никогда еще женщины не забирались так глубоко в его сознание. А ведь он пока только приглядывался к ней, не зная, как поведет себя. Главное было не пугать сразу.

***

Собираться Лене было особо нечего. Ее чемодан был уже сложен, можно ехать. Она решила присесть на дорожку, оттягивая момент, когда нужно будет выйти из комнаты. Странное предчувствие, словно шагнув за порог этих гостевых апартаментов, она навсегда изменит свою жизнь. Взгляд упал на цветы.

Розы...

Пепельные розы Магнуса стояли в вазе на столике. Корзина чудесных роз, что преподнес ей Энцо, стояла на тумбочке у стены. Был и еще один презент, на него она покосилась как на какое-то отталкивающее насекомое. Коробка с вечерним платьем, что ей прислал хозяин, лежала на кровати. Лена пожалела, что вообще распечатала упаковку.

Из всего этого с чистым сердцем можно было взять только розы Магнуса Флеминга. Однако Лена не хотела брать с собой ничего лишнего, а это было лишнее. Но такое прекрасное...

Подошла, нежно провела кончиками пальцев по лепесткам, вдохнула аромат. Запомнить их, отложить в памяти. Потом взглянула на ту корзину цветов, что ей преподнес Энцо. Пепельные розы были великолепны, а главное, каковы бы не были мотивы человека, подарившего их, цветы были ни в чем не виноваты. Она подошла и к ним, вдохнуть аромат и запомнить навсегда. Чтобы знать.

А после взяла свои вещи, взглянула на стенные часы, которые показывали ровно двенадцать, и решительно пошла к двери, думая, что Золушкина карета, то есть ее машина, в лучших сказочных традициях стала недоступна по причинам ее мягкосердечия и душевного разгильдяйства. А ей придется возвращаться домой с бала на машине серого волка. В каком-то смысле это было даже смешно.

Однако то, что она встретила за дверью трудно было назвать смешным.

У двери стоял, ожидая ее, Белецкий, а в конце коридора внезапно появился Энцо Маури. Он мгновенно оценил ситуацию, одним взглядом вобрав всю картину. И пошел к ним, глядя на Белецкого. Телохранители настороженно застыли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лене стало откровенно не по себе, потому что оба, и Энцо Маури, и Белецкий, были похожи в этот момент на ощетинившихся хищников. Напряжение в позах, глаза мечут искры, только у одного будто огненные, а у другого ледяные. Но это впечатление было мгновенным.

Энцо переключил все внимание на Елену, его горячий взгляд выражал теперь смесь обиды и беспокойства. Не глядя в сторону Белецкого, он подошел к женщине вплотную и заговорил, обволакивая ее своим «шоколадным» голосом:

- Елена, ты уезжаешь?

- Как видите, господин Маури, - сухо ответила она.

- Но почему? – он был неподдельно расстроен, во всяком случае, так казалось.

- У меня возникли срочные дела, - Лена отвела взгляд, проведя рукой по рукаву костюма, словно стряхивая невидимую пыль.

- Ты уезжаешь, даже не попрощавшись? - понижая голос, произнес он, жадно вглядываясь в ее лицо.

Елена ничего не ответила. Энцо продолжил, взяв ее за руку. Белецкий при этом сделал нетерпеливое движение, но не вмешался, не сказал ни слова. Сдерживаться стоило больших трудов, однако сейчас он снова наблюдал за женщиной.

- Белла, ты так обижена, что не желаешь принять от меня даже цветов? – легкая обида, теплый, растопленный шоколад его голоса.