Книга Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Украинский клуб был создан в Благовещенске в 1910 году и получил легальный статус в 1911 году, но попытки создать легальные украинские организации в других точках региона провалились. Легальное существование Благовещенского и Харбинского клубов было в большой степени возможно благодаря покровительству вице-губернатора Амурской области Александра Гавриловича Чаплинского, помещика из Киевской губернии, а также управляющего КВЖД Дмитрия Леонидовича Хорвата, уроженца Украины. В 1909 году в Никольске-Уссурийском было создано просветительное общество Просвита. Подобно громадам, Просвиты создавались уже в XIX веке и занимались распространением украинского образования и культуры. Хотя Просвита в Никольске-Уссурийском не получила легального статуса как потенциально неблагонадежная, она, подобно другим организациям, продолжила действовать подпольно. В 1913 году Иван Леонтьевич Мостипан, телеграфный служащий и деятель украинского движения на Дальнем Востоке, заявил, что цель украинских организаций состоит в том, чтобы объединить всех украинцев, защитить их национальные права и добиться украинской автономии. Никольск-Уссурийская Просвита публиковала часть местной газеты «Понедельник» на украинском языке. Украинская культурная деятельность во всех частях Дальнего Востока продолжалась даже после начала Первой мировой войны, когда российское правительство вновь предприняло попытки подавить украинские национальные организации, опасаясь, что они встанут на сторону Германии и ее союзников[206].

В отличие от украинцев буряты имели больше возможностей для национальной самоорганизации. В отличие от многих других нововведений Первой русской революции свобода вероисповедания, введенная царским указом от 17 апреля 1905 года, отменена не была. Известный буддийский монах Агван Доржиев, Барадийн и Жамцарано всячески способствовали открытию новых монастырей (дацанов) и храмов (дуганов) как центров образования и национального единства в Забайкальской области и Иркутской губернии. В 1910 году они основали первое бурят-монгольское издательство в Петербурге. Кроме того, Доржиев, Барадийн, Жамцарано и Очиров начали обновленческое движение в буддизме, которое должно было приспособить религию к современной жизни. Доржиев использовал свой статус тибетского посланника для поддержки буддизма в Российской империи и в 1915 году сумел открыть буддийский храм даже в столице[207]. Вопрос буддизма усилил раскол между различными группами бурятской интеллигенции, поскольку Богданов и другие западники высказывались против использования религии в национальном строительстве. Но если свобода вероисповедания возросла, то столыпинские аграрные реформы привели к возобновлению землеустроительных работ к востоку от Байкала (приостановленных в 1904–1908 годах) и, соответственно, к возобновлению отчуждения земель коренных народов для нужд переселения, что привело к местным волнениям и многочисленным петициям недовольных бурят[208].

В то же время изменения, произошедшие в азиатской политике Российской империи после поражения в Русско-японской войне, позволили бурятской интеллигенции заняться политической деятельностью. В 1911 году во время Синьхайской революции в Цинской империи Монголия провозгласила независимость и создала теократическое государство под властью Восьмого Джебцзундамба-хутухты (Богдо-гэгэна), принявшего титул Богдо-хана. Хотя в 1912–1915 годах Российская империя поддерживала Монголию, ряд договоров между Россией, Монголией и Китайской республикой признал лишь автономию Внешней Монголии (а не независимость всей Монголии). Тем не менее Россия получила там экономические привилегии и нарастила свое военное присутствие, подрывая китайский суверенитет над Монголией. В Ургу в 1911 году командировали Григория Михайловича Семёнова, казака русско-бурятского происхождения, а также других казаков. В том же году Жамцарано был назначен советником правительства Богдо-хана. Другие буряты сотрудничали с правительством в Урге и участвовали в российском экономическом и торговом освоении Монголии вплоть до 1917 года. Эта деятельность открыла для бурятских интеллектуалов неограниченный доступ к литературе, написанной монгольским письмом, и возможность использовать его официально, тем самым облегчив как бурятское, так и общемонгольское национальное строительство[209].

Другие национальные меньшинства тоже занимались самоорганизацией. Во Владивостоке действовали общества грузин, латышей и другие национальные организации[210]. Местные еврейские и татарские общины объединились вокруг религиозных учреждений. При читинской синагоге была школа и ряд других еврейских учреждений. В то время как в империи евреи сталкивались с целым рядом ограничений и широко распространенным антисемитизмом, в зоне отчуждения КВЖД все обстояло иначе: ее экстерриториальный статус обеспечивал евреям немалый уровень свободы в создании религиозных и образовательных организаций. В Харбине было несколько синагог, школ и других еврейских учреждений[211]. В 1915 году существовало три легальных мусульманских общины в Забайкальской области, две в Амурской, две в Приморской и одна в Сахалинской. Католических приходов насчитывалось четыре – один в Амурской области, два в Забайкальской и один в Приморской. Другие зарегистрированные общины религиозных меньшинств включали в себя пять старообрядческих общин и две другие христианские(не православные и не католические) общины в Амурской области, а также одну старообрядческую общину в Забайкальской области (хотя число старообрядцев в Забайкалье было весьма значительным)[212].