Книга Небо в алмазах - Анатолий Галкин

– Убийцу схватили?

– Нет.

– Его ищут?

– Наверно нет… Они-то думают, что это меня застрелили, и ищут того, который меня… А того, который Ольгу, они не ищут… А может они и вообще никого не ищут.

– Так, Вера! Давайте помолчим пять минут, успокоимся, а потом вы мне расскажете все по порядку. Договорились?

Верочка рассказывала долго и подробно. Обо всём! О своей комнатке на Арбате, о режиссере в шампанском, о деревне, о Наташке, о приезде Малыша с Аркадием. Обо всем, кроме Левушки. Да и какой он уже Левушка? Кошка облезлая. С Сытиным его даже и сравнивать нельзя. Конечно, внешне Лев мог бы поспорить и даже победить Алексея. Но это показушная красота. Не красота, а красивость. Чистый павлин – хвост веером, а поет как козел.

Сытин несколько старше, но это и хорошо. Не толстый, а плотноватый. Умное лицо с залысинами. Глаза добрые и грустные. Конечно грустные – в такое-то время… Верочка продолжала рассказывать, а все эти глупые рассуждения шли помимо её воли. Шли где-то на втором плане. Не на основной сцене, а за кулисами.

– Вот собственно и все, Алексей… А я чуть было не уехала к морю. Ведь всерьез думала об этом!

– Не жалеете?

– Ни в коем случае! Я же могла такую глупость совершить… Не глупость – подлость.

– Не бойтесь, Верочка, подлость бы у вас не получилась. Тут особый талант нужен. Это не по вашей части… Теперь серьезно. В милицию нам никак нельзя. Тут ваш Аркадий прав. Затаскают за милую душу. А настоящий убийца растворится за это время.

– Но вы же мне сразу поверили.

– Я, Вера, очень доверчивый. А менты формалисты… Вот вы сегодня мобильник по паспорту Ольги купили. Для меня этот факт за вас говорит, а для суда – против вас.

– Как, для суда?

– До него, надеюсь, не дойдет. Особенно, если мы с вами настоящего убийцу найдем. Готовы помогать?

– Конечно! А что я должна делать?

– На сегодня надо познакомиться с детьми и сразу уложить их спать. Это просто – раз десять прикрикнуть на них и заснут… И ничего, Вера, не бойтесь. У меня четырехкомнатная квартира. Спать будете в моём кабинете.

* * *

Счастье длилось недолго. Всего семь дней. Но это было восхитительное время. Медовая неделя!

На них некому было смотреть со стороны. Но если кто посмотрел бы, то ничего бы и не заметил. И Колпаков, и Наташка просто занимались хозяйственными делами. Шла подготовка к зиме. Они готовили дрова, утепляли все, что возможно, конопатили, замазывали, красили.

Не со стороны на них надо было глядеть, а в глаза. У обоих они искрились, горели обожанием и радостью жизни.

Они нашли основу любви – искренность.

Петр только однажды вспомнил свою первую жену. И впервые не с обидой, а со злостью…

Перед уходом в армию Колпаков просто не замечал игривую соседку Милу, девочку-подростка. А когда он вернулся, девушке было уже восемнадцать.

Конечно, она ему нравилась. Но ровно настолько, насколько и все остальные. Его просто влекло к женскому телу. Хотелось заглядывать в их глаза, ощущать запах длинных кудрявых волос, прижиматься ко всем пышным округлостям… А вот с этим у Милы было все в порядке.

Как-то она встретила Петра в подъезде и пригласила в свою квартиру: «Музыку послушаем, потанцуем…Я совсем одна. Родители на две недели к морю уехали».

Окна в квартире были зашторены. На столе свечи и бутылка вина под названием «Свадебное».

Колпаков чувствовал, что он ведомый в этой игре, но так даже интересней. Он же может в любой момент остановиться, сказать этой малявке что-нибудь назидательное и уйти домой.

Под тост о дружбе они осушили по паре бокалов. Потом долго танцевали, всё теснее прижимаясь друг к другу. Потом целовались… В какой-то момент Мила взяла его ладонь и приложила к своей груди. И всё! Первокурсник Высшей школы милиции Петр Колпаков поплыл… Молодые гормоны устроили такую пляску в его голове и во всём теле, что дальнейшее он помнил плохо. Кажется, они еще танцевали и при этом потихоньку перемещались в спальню родителей. Кажется, по дороге Мила снимала какие-то вещи с себя и с него. И всё это делалось молча, в страсти и впопыхах.

В самый последний момент, когда они уже лежали на кровати, и когда до самого главного оставались секунды, Мила произнесла: «Подожди! У меня это впервые. Я это хочу отдать только будущему мужу… Петенька, пообещай, что женишься».

Час назад он и не думал на ней жениться. Тело соблазнительное, но характер не в его вкусе. Да и не знал он её толком! Не полюбил пока…

Но это было час назад. Тогда он мог рассуждать. А сейчас голова горела в восторженном сумбуре. Его как бы подвели к воротам рая, приоткрыли их и притормозили. Скажи только пару простых слов и входи… Он не вытерпел и прошептал: «Конечно женюсь. Обязательно женюсь. Обещаю».

Свадьбу назначили через месяц. В день, который назначила Мила… Потом пошла жизнь, которую она планировала на месяцы вперед. Но она не только все расписывала, но добивалась исполнения. Когда жесткостью, когда хитростью, когда лаской.

Мила бывала ласковой, но при необходимости. Всё это без доброты, без искренности, без блеска в глазах…

Вот уж чего, а этого самого блеска у Наташки было через край! И ни капли актерской позы, ни мыслей о штампе в паспорте…

Но такой она была лишь неделю.

Еще с утра Наталья предупредила, что будет стирать и перетряхнет барахлишко из огромной сумки, привезенной Петром из Москвы. Пока он таскал воду и растапливал баню, она сортировала рубахи, свитера, трусы… Это совсем новые вещи, это старое, но чистое, а это явно не первой свежести.

На самом дне сумки, завернутый в воскресный номер «МК», лежал он… Нет, если бы это был родной наш «Макаров», то можно было подумать, что это служебное оружие Колпакова. Бывшее служебное. Сувенир от ментовских времен.

Но на вороненой железяке ясными немецкими буквами было написано – «Вальтер».

Мало того – рядом лежал бумажник, в котором была пачка американской валюты и фотография артистки Заботиной. А на обороте адрес её квартиры на Арбате.

Только одно объяснение лезло в голову. И оно было страшным: её Петя Колпаков – наёмный киллер, нанятый для убийства Верочки. Уж очень она кому-то насолила в Москве, а Петеньку заставили… Или купили за эти поганые доллары!

Наташка заметалась по комнате. Надо было срочно придумать три вещи. Первое – спрятать пистолет. Далее – сделать это так, чтоб он и не думал его искать. А главное – попытаться узнать правду.

На первое дело не понадобилось и минуты. «Вальтер» уютно устроился на дне корзины с луком.

Со вторым пришлось повозиться… По размеру и весу на роль пистолета подошла отломанная ручка от кочерги. Правда, вместо ствола к ней пришлось примотать ржавый гаечный ключ. Всё это очень похоже на «Вальтер». Особенно после того, как вся конструкция была завернута в лист того самого воскресного «МК».