Книга Чрезвычайный и полномочный - Артем Тихомиров

– Доволен ты? – спросила колдунья, тыча в вождя палкой.

– Клянусь селезенкой кашалота, ты свое дело знаешь! – прогудел Хрясь, наблюдая за тем, как Грендель, надышавшись свежего морского воздуха, разевает пасть, усаженную зубами.

Стало быть, зверский аппетит проснулся.

– Еще бы я не знала, – пробурчала Дрянелла. – Колдовала я, когда еще Диккарии в планах не было… – Но последнее, во избежание лишних вопросов, она произнесла тихо-тихо. Хрясь ничего не услышал. – Ну, а ты, вождь благородных воителей, – добавила старуха громче, – принес плату мою?

– Часть. Как договаривались. – Он вынул из сумочки на поясе, что висела поверх килта, кошелек, набитый золотым песком, и бросил его Дрянелле.

– Иметь приятно дело с честным вождем, – захихикала колдунья, пряча в складках своей потрясающей робы гонорар. – Вместе, видят духи, мы многого добьемся. Истинно говорю!

А пробудившийся после сна длиной в десять веков Грендель окончательно стряхнул с себя дрему и отправился на поиски пищи. В желудке у монстра урчало.

Глава 2

Неплохой был день для рыбалки. Море – спокойное, как спящая жена-скандалистка. Может, конечно, и сюрприз преподнести, но все же – приятно сознавать, что она не орет и не швыряется сковородками.

Как все жители деревни на дальней оконечности Мыса Китовьих Ребер, Подметка Сильнорукий был рыбаком. Рыбаком также были его отец, дед, прадед – ну, и бо́льшая часть предков, висящих в разных положениях на генеалогическом древе. Ничего в жизни варвар больше не умел, только ходить в море и ловить рыбу. Да и зачем ему что-то другое? Если вождь клана позовет – Подметка отправится воевать, ибо в том его долг перед родичами; да он уже три раза ходил в походы и неплохо показал себя как головорез. Но воином себя не чувствовал и не достиг великих умений во владении мечом. Воин что? Воин рубит и колет, подчиняется приказам. А рыбак? Он сам себе хозяин, и ремесло его ума требует, сноровки, терпения. Не видел еще на своем веку Подметка героев, которые бы умели правильно рыбу ловить.

Задумавшись и замечтавшись, варвар проделывал знакомые операции автоматически. Выволок лодку из расщелины между громадными прибрежными валунами, что поросли бледным мхом. Подтащил лодку к воде, столкнул на волны. Проверил сети, острогу, нож, дубину и оттолкнулся от берега веслом.

Чайки кружили и метались из стороны в сторону. Местных рыбаков птицы знали в лицо, а потому всегда надеялись, что им перепадет что-нибудь вкусненькое. Потроха рыбьи у чаек всегда были в цене.

Подметка не обратил внимания на птиц даже после того, как его лысую башку украсили жидкие узоры. Эка невидаль! Он греб в море, стараясь использовать подвернувшуюся возможность восполнить запасы после двух предыдущих неудачных дней. Впервые за последнее время море выглядело умиротворенным. Даже солнышко вылезло из своей берлоги. Хорошо. Голец в таких условиях ловится на ура.

Да, он и ловился. Спустя четыре часа, объехав все свои места, а заодно повстречав с полдюжины соплеменников, бултыхающихся на собственных территориях, Подметка повернул назад.

Лодка его сильно просела под грузом рыбы. Голец блестел на солнце и извивался как бешеный. Несколько рыб сумели соскользнуть в воду, но это было неважно. Улов нынче козырный.

Переполненный простым рыбацким счастьем, варвар затянул песню о славных мореходах и горланил ее, пугая чаек, до самого берега.

Голос Подметки, похожий на сап простуженного буйвола, летел в прозрачном воздухе. Услышать его могли, если бы нашлись таковые варвары, и за километр. Но родичей тут не было… – и все-таки некие уши не остались безучастными…

Подметка вытащил лодку на камни, кряхтя от натуги, и помочился в море, отдав тем самым дань богам и духам стихии.

– Удачный денек, – сказал он. – А теперь надо перекусить. Шутка ли – с утра не жрамши!

В двадцати метрах от берега было обустроено костровище, обложенное почерневшими камнями, и в нем, согласно собственной традиции, Сильнорукий развел огонь.

Затрещали припрятанные между камней в схроне заранее нарубленные поленья. Нарезав гольца кусочками, Подметка насадил его на палку и принялся жарить. Чайки в стороне уже вовсю сражались за ком рыбьих потрохов, которые рыбак выбросил за ненадобностью.

В общем, все шло своим чередом, и Подметка понятия не имел, что буквально через пару минут станет свидетелем начала весьма грозных событий. И первым их участником. Не считая, конечно, самого Гренделя.

А Грендель уже некоторое время слонялся по побережью. Проспав десять веков в своем колдовском сне, чудовище еще не конца пришло в себя. Ему казалось, в голове у него не мозги, а какое-то месиво, состоящее из меда, патоки, жидкого дерьма и подтопленного воска. Разве этим можно думать?

Монстр даже не помнил, где он. Места казались незнакомыми, и это несколько пугало нежную в очень большой глубине душу Гренделя.

А больше всего хотелось есть, и остальное, в общем, было не важно. В конце концов, доверившись инстинктам, монстр отправился вдоль берега. В море есть рыба, и кто-то должен ее ловить. Значит, эти кто-то должны заниматься своим любимым делом. От рыбы субъекты, как правило, жиреют, следовательно – это лучшая закуска на первое время. Позволит нагулять аппетит перед Настоящей Трапезой.

И вот, бредя по пляжу и чудом избегая встречи с другими рыбаками, Грендель добрался до места, где Подметка предавался чревоугодию. Сначала монстр учуял дым от костра, затем запах рыбы, что жарилась на открытом огне, и жира, падающего на угли, а затем и аромат самого варвара. Гренделю он показался резким, но, тем не менее, приятным.

Монстр ничуть не сомневался, что ему повезло, и поковылял в нужном направлении.

Грендель не прожил бы на этом свете десять тысяч лет, если бы не имел понятия об осторожности. Много раньше находилось героев, которые укладывали его соплеменников на обе лопатки при каждом удобном случае – едва всех не истребили.

Средний монстр, он что – тупой, как щенок таксы, и вечно прет на рожон, за что и получает топором по шее. Нет, Грендель таким не был. Он отличался некоторой немонструозной субтильностью – не добрал наш страхолюд до нужной кондиции, ибо в детстве болел много, – зато научился быть хитрым. Жил он по принципу: «Грендель в гору не пойдет, Грендель гору обойдет». Умел ждать, прятаться и наскакивать со спины с последующей стремительной ретирадой. Потому до сих пор сумел не получить в брюхо героической сталью и отлично себя чувствовал.

Подползая на брюхе к месту, где Подметка радовал свой желудок жареным гольцом, Грендель уже знал, что перед ним не воин. Воин воняет железом, и пот у него особенный. Именно такие, кажется, и жили тут раньше.

Догадка Гренделя вскоре подтвердилась. Чудовище подползло со стороны нагромождения громадных камней и осторожно выглянуло из-за них.

Добыча была одна. Рыбак сидел у костерка и напевал какую-то дребедень, от которой, в конце концов, у Гренделя заболели уши.