Книга Флейта Вивьeн.Бунтарка в академии Смерти - Рэй Марикава

Где-то она его уже видела…

— От меня, глупенькая! Ритуал на любовь — это вам не шутки, голубки! Древняя магия, верность до гроба, а если после смерти сородичи решат поднять ваш прах — страсть не утихнет, обещаю! Ха…Ха…Ха-ха-ха!!!

Они оба молчали, выжидая, когда же, наконец, это удивительное существо перестанет смеяться над собственной шуткой. Ждать пришлось долго — человечек икал и хрюкал, всё больше веселясь сам с собою, пока, наконец, не перестал.

— Ну, так как, некромант? — маленькие глазки уродца алчно сверкнули. — По рукам, а?

— Пойдём отсюда, — прошептала Вивьен, потянув Арвеля за рукав мантии.

- Не могу, — вздохнул юноша. — За твою музыку дракон мне кое-что подарил, так что… Я просто обязан сделать что-нибудь для тебя, Ви. Пошли!

Оказалось, у торговца действительно был «смертельный» огород, который нужно было полить…кровью некроманта. Как объяснил Арвель — обычная история. В магии существуют редкие растения — те, что растут в мёртвой земле и должны быть политы лишь кровью адепта Смерти. Кроме некромантов выходить семена никто не сможет — уход за такими «цветочками» другим магам может стоить жизни, потому и торговать смерть-травой выгодно. Лавочники выращивают редкие ингредиенты за счёт адептов Академии, расплачиваясь с последними артефактами, помогающими в учёбе.

Вивьен с ужасом смотрела, как Арвель держал надрезанное запястье над мясистыми листиками ползущего, стелящегося по земле растения в кадке толстячка. Листья шевелились и чавкали, причмокивая…

— Всего один росток этой крошки в зелье — и ты «труп», — пояснил эльф, потирая руки. — Не какой-то там глубокий сон с остановкой сердца — нет! Видишь, слышишь, но пи этом синеешь и смердишь — всё честь по чести! Можно проверить возлюбленного, узнать, что думают о тебе родственники. Пользуется спросом! — радовался толстячок, унося кадку с растением и сияя от счастья.

— Жуть какая, — не выдержала Вивьен.

— К третьему курсу научишься поливать собственной кровью всякую дрянь, — пожал парень плечами. — Не думай об этом, — Арвель обнял девушку за талию и привлёк к себе. — Лучше вспомни о том, что этот гоблин обещал нам романтичный ритуал…

— Гоблин? Гоблин?! Сам ты гоблин, мерзкий слуга Костлявой! Я — болотный эльф! Нас осталось по мирам с десяток, чтоб вы знали! Мы приносим счастье и проводим ритуалы, которые другим не под силу. Гоблин…

— Простите, — Вивьен вдруг стало жаль болотного эльфа — столько обиды было в голосе этого на вид беззащитного, но весьма острого на язык существа. — Мы не хотели вас обидеть. Мы просто…не знали, кто вы такой.

— Где ты её нашёл, парень? — неожиданно серьёзным, тихим голосом спросил у Арвеля эльф. — Она ведь не лукавит. Она…правда мне сочувствует. Удивительно. И хотя твои три капли крови не стоят того, что я сейчас сделаю, засранец, я сделаю это ради столь чистой души. Идите сюда!

Ворча всё это себе под нос, эльф (болотный, конечно) вытащил один из несметного количества сундучков, сваленных в углу. Поводил над этой удивительной красоты шкатулкой руками, что-то прошептал и крышка открылась. Внутри лежали…две тряпичные, набитые травой куклы с вышитыми атласными алыми нитками пылающими сердцами на груди.

— Ну, парень — ты знаешь, что делать. А мне ещё кое-что надо найти…

Пока эльф рылся в своих сундучках, Арвель и Вивьен отдали каждой кукле по капельке крови. Это было… весело! Они стали изображать, будто символизирующие их куклы целуются — глупо, конечно, но иногда хочется просто подурачиться, словно ты ребёнок. Снова, как в детстве, не думать ни о чём! Вернуться в мир, где тряпичные куклы — принц и принцесса. Поверить, что они будут любить друг друга вечно и умрут в один день, ни разу не повздорив из-за пустяка…

— Вот она! — эльф с гордостью продемонстрировал длинный узкий футляр из сияющего цельного рубина. Вивьен даже зажмурилась от такой красоты! Внутри была длинная тонкая шпилька, увенчанная кристаллом в форме сердца. — Шпилька Эйнари, богини Любви. Когда-то она украшала её золотые волосы, — эльф вздохнул, любуясь артефактом. — Если одним движением проткнуть оба сердца, — мясистый оливковый палец торговца ткнул в куклу, — ваши чувства никогда не угаснут. Счастье обеспечено на всю жизнь! Как минимум вечер будет незабываемым, малыши — это я, Сей, представитель легендарного рода болотных эльфов, обещаю! Гарантии даю, — добавил толстячок, чувствуя, что ему не очень-то верят. — Итак, молодые…

В этот момент прямо перед ними в воздухе вспыхнула иллюзия — ядовито-зелёный череп, подозрительно похожий на артефакт из общежития заклинателей костей — тот самый, что Хризи называла гнилой кочерыжкой:

— Срочный отзыв адептов — мы закрываем проход! Чрезвычайная ситуация!

— Принял, — с явным сожалением ответил старшекурсник, сорвал с себя мантию, и, прокрутив чёрный шёлк над головой и сверкнув вышитой серебром эмблемой Академии, растворился в воздухе вместе с девушкой.

Всех адептов в срочном порядке порталами вызова вернули в замок. Что случилось, мы пока не знаем, но прежде чем вернуться вместе с ними, может, задержимся и посмотрим, что будет происходить?

«Маска» застыла. Палатки и огромное колесо Дьявола — главный аттракцион магического рынка, окутал зеленоватый туман. Торговцы замерли, не шевелясь — время остановилось.

Останавливать время — кто, как вы думаете, виртуознее всех владеет этим искусством? Конечно же, Леди Теней. Костлявая, Смерть — первая Леди Преисподней. Она укрыла на несколько мгновений чёрным саваном крошечный карман между мирами — тот самый, где решено было на этот раз провести ярмарку волшебства.

Смерть шла, неспешно постукивая косой о землю, любуясь брызгами с русальих хвостов — застывшие в воздухе хрустальные капельки воды ещё хранили внутри крошечной призмы отсветы огня — того самого, что глотали заклинатели. Последние окаменели в причудливых позах, демонстрируя ловкость и силу полуобнажённых тел. Словно манекены в собственных лавках стояли торговцы, и поскольку мгновение, остановленное самой Смертью, есть вечность в ином, неведомом даже волшебникам измерении, медленно покрывались пылью брошенные хозяевами древние артефакты — некоторые, действительно, ценные, но в большинстве своём — ничем не примечательные безделушки.

За Костлявой семенил Шут. Поигрывая флейтой меж голых костяшек, скелет то и дело вертел во все стороны головой, от чего в гнетущей, вязкой тишине тоскливо позвякивали бубенчики на потрёпанном колпаке.

— Что мы здесь делаем, Ваша Неотвратимость? — спросил слуга Леди Теней, едва поспевая за хозяйкой.

— Я тоже имею право развлечься, — ответили ему.

— Но я ли не развлекаю Вас, Ваша чудовищная, неумолимая, неизменно собирающая несчастные людские души в назначенный день и час Неизбежность?! А? Вы меня обижаете, право слово! Я тружусь не покладая пока ещё не истлевших окончательно костей денно и нощно — шучу, дурачусь, кривляюсь, пляшу, пою, играю…

— Это…другое, — изрекла Смерть из-под низко надвинутого, сотканного из мрака капюшона.