Книга Пусть умирают дураки - Марио Пьюзо

Гроунвельт всю жизнь был настоящим мошенником. Он знал, что подлинный мошенник возвращается на одно и то же место, прокручивает там дела два, три, четыре, пять, шесть раз и все равно считается другом. Мошенник, пользующийся одним местом один раз, — пустышка, любитель, разбазаривающий свой талант. И Гроунвельт знал, что подлинный мошенник должен иметь искру человеколюбия, подлинное чувство к ближнему, даже жалость к ближнему. Подлинный гений мошенничества должен любить тех, кого он провел. Подлинный мошенник должен быть великодушен, должен сочувствовать, помогать и быть добрым другом. В этом нет противоречия. Все эти добродетели необходимы мошеннику. Они предоставляют ему почти не преодолимую степень доверия. И все они должны использоваться для достижения конечной цели. Как подлинный друг, он докапывается до тех ценностей, в которых, как мошенник, нуждается для своей жизни. И это не просто. Иногда это делается ради денег. Иногда ради приобретения власти другого человека или просто средств, которые эта власть дает. Конечно, мошенник должен быть изобретательным и беспринципным, но он ничто, пустота, случайно выигравший, если у него нет сердца. У Калли было сердце. Он показал это, когда стоял рядом с Джорданом у стола баккара, бросая вызов Гроунвельту.

Но теперь для Гроунвельта оставалось загадкой: — действовал ли Калли искренне или с умыслом? Он чувствовал, что Калли умеет делать дела. Так что некоторое время его можно даже не проверять. Калли будет абсолютно верен и честен в ближайшие три года. Он, возможно, будет оставлять себе небольшую долю потому, что знает, что такие вольности допустимы как вознаграждение за хорошую работу. Но не более того. Да, в ближайшие несколько лет Калли будет его правой рукой на исполнительном уровне, думал Гроунвельт. Но после этого он должен будет проверить Калли независимо от того, как бы тот ни старался проявить честность и верность, и преданность, и даже подлинную привязанность к своему хозяину. Это будет самой большой ловушкой. Как подлинный мошенник, Калли должен будет его предать, когда настанет время.

Книга 3

Глава 11

Отец Валери устроил так, что я не потерял работу. Время моего отсутствия было оформлено как отпуск по болезни, так что мне даже оплатили мое месячное болтание в Вегасе. Но когда я вернулся, мой босс, майор регулярной армии, был несколько раздражен. Я об этом не беспокоился. Если вы находитесь на федеральной Гражданской Службе Соединенных Штатов Америки, не строите карьеру и не боитесь маленьких унижений, ваш бос не имеет над вами власти.

Я работал ассистентом службы GS-6 в частях армейского резерва. Части созывались на сборы только раз в неделю. Я отвечал за всю административную работу по трем приписанным ко мне частям. Это была занудная работа. Я должен был обслуживать в общей сложности шестьсот человек, оформлять их содержание, служебные инструкции и весь прочий хлам. Должен был следить за административной работой персонала резерва в частях. Они составляли утренние протоколы своих сборов, издавали приказы о присвоении званий, готовили распоряжения об ассигнованиях. Все это было не столь тяжелой работой, как кажется, кроме периодов, когда части отправлялись в летние тренировочные лагеря на две недели. Вот тогда я был занят.

В конторе была благожелательная обстановка. Там был еще один штатский по имени Фрэнк Элкор, постарше меня, приписанный к резервной части, которую он же обслуживал как администратор. Фрэнк с безупречной логикой уговаривал меня заняться махинациями. Я работал с ним бок о бок два года и понятия не имел, что он берет взятки и обнаружил это только когда вернулся из Вегаса.

Армейский Резерв Соединенных Штатов был большой синекурой. Просто придя на двухчасовое собрание раз в неделю, вы получали полное дневное жалованье. Офицер мог унести более двадцати долларов. Резервист из младшего командного состава с выслугой лет — десять долларов. Плюс право на пенсию. И в продолжение двух часов вы просто проходили инструктаж или спали на просмотре фильма.

Большинство гражданских администраторов поступили в Армейский Резерв. Кроме меня. Мой волшебник предвидел один шанс из тысячи. Что может случиться новая война, и резервные части первыми войдут в регулярную армию.

Все думали, что я безумец. Фрэнк Элкор уговаривал меня вступить. Я три года был рядовым на Второй Мировой войне, но он сказал, что может добыть мне звание старшего сержанта на основании моего гражданского опыта как администратора армейской части. Это был шанс, исполняя патриотический долг, получать двойную зарплату. Но я трепетал от мысли снова получать приказы, даже два часа в неделю и две недели летом. Как наемный работник я должен был следовать указаниям своего начальника, но между приказами и указаниями большая разница.

Всякий раз, читая в газетах о хорошей подготовке резерва нашей страны, я качал головой. Более миллиона человек просто валяли дурака. Я дивился, почему все это не отменят. Но множество мелких городков зависели от выплат армейского резерва для развития своей экономики. Множество политиков в законодательных собраниях штатов и в Конгрессе были старшими офицерами резерва и хорошо с этого имели.

А потом случилось нечто, изменившее всю мою жизнь. Изменившее только на короткое время, но в лучшую сторону как экономически, так и психологически. Я стал мошенником. Благодаря военной структуре Соединенных Штатов.

Вскоре после моего возвращения из Вегаса молодые люди Америки узнали, что если они включатся во вновь утвержденную шестимесячную программу активной службы, то сэкономят восемнадцать месяцев. Молодой человек, отобранный для этого, просто зачислялся в программу Армейского Резерва и отбывал шестимесячный срок службы в регулярной армии в Штатах. После этого он пять с половиной лет числился в резерве, что означало посещение двухчасовых собраний раз в неделю и одноразовые двухнедельные сборы в летних лагерях. Если же он будет ждать призыва, то прослужит два года и, возможно, в Корее.

Но в армейском резерве было очень много прорех. На каждую вакансию претендовала сотня мальчишек, и Вашингтон ввел систему квот. Части, которыми я заведовал, получали квоту на тридцать мест в месяц: первый пришел, первый отслужил.

Наконец, у меня был список почти из тысячи имен. Я следил за списком и играл честно. Мои боссы, майор-советник регулярной армии и подполковник резерва, командовавший частями, имели официальное право на решение. Иногда они пропускали какого-нибудь блатника. Когда они говорили мне сделать так, я никогда не протестовал. Какое мне дело? Я работал над своей книгой. Время, которое я тратил в конторе, было необходимо только для того, чтобы получить зарплату.

Дела закручивались. Все больше молодых людей получали повестки. На горизонте были Куба и Вьетнам. К этому времени я заметил кое-что странное. И раз уж я это заметил, значит это было действительно странно, потому что я совершенно не интересовался своей работой и окружением.

Фрэнк Элкор был старше меня. Он был женат и имел двоих детей. В Гражданской Службе у нас был один и тот же статус, мы работали сами по себе, у него были свои части, а у меня свои. Оба мы получали одинаковую зарплату, около ста долларов в неделю. Но он еще был старшим сержантом армейского резерва и получал дополнительную годовую надбавку. Он приезжал на работу в новом Бьюике и ставил его в ближайший гараж, что обходилось в три бакса в день. Он играл на тотализаторах на все игры с мячом, футбол, баскетбол и бейсбол а я знал, как дорого это стоило. Я удивился, откуда он берет деньги. Я подмазался к нему, и он, подмигнув, сообщил, что действительно знает, как их доставать. Он в доле со своим букмекером. Ну, в этом-то я разбирался и знал, что он врет. Потом однажды он пригласил меня на завтрак в хорошее итальянское заведение на Девятой авеню и раскрыл карты.