Книга Козни туманного Альбиона - Марина Белова

— Да, от пса бы осталось мокрое место, — предположил Саша, и в ту же секунду был поставлен Орешкиной на место.

— Думайте, что говорите, молодой человек. Не представляю, что бы со мной было, я бы этого точно не пережила. Нет, уж лучше я, чем ты, — тяжело вздохнула Лидия Федоровна, чмокнула пуделя в нос и показала нам взглядом, чтобы мы ее поставили на ноги.

Поднять Орешкину оказалось не легче, чем Богомолова вытащить из машины, но нам с Алиной и подоспевшим Зуевым все же удалось справиться с этой задачей. Мы проводили Лидию Федоровну до постели, оставили Антона в качестве сиделки, и поспешили назад, на крыльцо.

Богомолов постепенно приходил в себя. Когда мы вернулись, он уже сидел и с удивлением поглядывал на Оуэна, продолжавшего лежать на земле в той же позе, что и раньше. Сам Федор Петрович очень удачно скатился с лестницы — без ушибов и царапин.

— Что это с ним? — спросил Богомолов, тыкнув коротеньким пальцем в сторону хозяина гостиницы.

— Это вы постарались, — отозвался Зорькин.

— Я?!! Как?!!

— Когда падали, с ног сбили.

— Я падал? А почему я падал? — испугался за себя совершенно ничего не помнящий Богомолов. — Что со мной, Саша?

— Амнезия, — констатировал Саша и направился к хозяину гостиницы, чтобы уже ему оказать первую помощь как пострадавшему.

Джону Оуэну слегка полегчало, и хотя он все еще продолжал лежать на спине, в его состоянии наметился определенный прогресс. Ему удалось приподнять руки и положить их себе на грудь, на тот случай, если эти странные люди захотят пройтись толпой по лестнице, они ведь не смотрят вниз и могут запросто отдавить не только ноги, но и все остальное. Оуэн еще хотел свернуться в калачик, подогнуть под себя ноги, а еще лучше отползти подальше от этой чертовой лестницы, но сил на этот маневр у него уже не осталось. Он беспомощно заскулил и заплакал.

Саша наклонился к Джону, раздвинул веки, посмотрел в мокрые от слез глаза, потом взял в руку запястье, посчитал пульс, быстро прощупал ноги на предмет перелома и успокоил присутствующих:

— Сильнейший стресс. А так с ним все в порядке.

— Мистер Оуэн, — Алина склонила над пострадавшим улыбающееся лицо и по-английски спросила: — Как вы себя чувствуете? Вы меня помните?

— Я вас всю жизнь буду помнить, — прошелестел Оуэн и сжался в комок, как будто его собирались бить.

— Да, у него сильный стресс, — авторитетно подтвердила Алина. — И на фоне этого стресса судороги. Посмотрите, как он скукожился. Мистер Оуэн, мы вас сейчас перенесем, не волнуйтесь.

— Нет, — заорал хозяин гостиницы, — Я сам, сам. От вас, русских, надо держаться далеко, очень далеко. Чем дальше, тем лучше. Не трогайте меня руками.

Алина хотела перевести, но я ее остановила, мне и так было понятно, о чем вопил Оуэн, как, впрочем, и всем остальным.

Глава 11

Вечером мы собрались неполным составом в столовой. К столу не спустилась Лиза и Богомолов. Лиза опять спала, а Богомолову, догадываюсь, было стыдно посмотреть нам в глаза. Ну да это и хорошо, может, не будет впредь так напиваться.

— Такое количество жратвы?! — воскликнул давно протрезвевший Зорькин — Это у нас что? Обед или ужин?

Если бы мы знали! Поди разбери, что у нас сейчас было: то ли запоздалый обед, то ли ранний ужин. Во всяком случае, на столе стояли и супница с бульоном, и какой-то запеченный рулет, подгоревший ростбиф, салат, масло и джем, который, как правило, в обед не подают.

За столом почти не разговаривали. Во-первых, мы все устали. Что не говори, а Алина нас утром изрядно потаскала по местным достопримечательностям.

Во-вторых, Ася и Саша пересели на разные концы стола, и каждый со своего места обижено косился друг на дружку. Полагаю, невеста устроила жениху грандиозный скандал за самоволку. Вполне возможно, Саша ей ответил, пошли выяснения отношений, и в итоге оба сидят, надувшись, как сычи, временами обмениваясь колючими взглядами.

И, в-третьих, час назад у всех был такой взрыв эмоций, что сейчас сил хватало лишь на то, чтобы удержать вилку в руке.

Поковырявшись в тарелках, не съев даже трети еды, мы пожелали друг другу «спокойной ночи» и отправились каждый в свою комнату. Поднимаясь по лестнице, я предложила Алине:

— Давай, завтра устроим свободный день? Мне кажется, люди устали. И вообще, на мой взгляд, ты переиграла саму себя, к чему такое количество страшилок? Была бы еще природа красивая, а так — голые поля. А дома? Самые обыкновенные, не дворцы, не замки. Не нравится мне здесь.

— Марина, но мы здесь только один день. Как можно судить по одному дню? Ты даже на кладбище не была! — возмутилась Алина.

— Алина, еще один такой день, и мы все окажемся на кладбище! — огрызнулась я и скрылась за дверью.

Надо же! Ей мало того, что Лиза едва на тот свет не отправилась, что Орешкину спасла только крепкая черепная коробка, что Богомолов не раздавил под собой хозяина гостиницы. И это только за один день! А впереди еще четыре.

Но у меня такой характер — долго злиться ни на кого не могу. Я полежала в постели, остыла, отдохнула и решила сходить проведать Алину. Наверное, она переживает, думает, как исправить положение?

А может, и не надо ничего исправлять? Ведь то, что сегодня кажется ужасным, завтра будет вспоминаться всего как веселый эпизод. Ну, напился товарищ, не смог вылезти с машины, потом упал, других сбил с ног. Ну и что? В кино над такими моментами смеются, а мы?

Другое дело — Орешкина! Но опять, как на все это посмотреть. Черепица слетела с гостиничной крыши, а раз так, то Оуэн должен нести полную ответственность за случившееся. Надо донести мою мысль до Алины. Пусть Оуэн оплатит моральный и физический ущерб. Проживание в гостинице нам влетело в копеечку, а удобств по большому счету никаких. В туалет даже надо ходить черт знает куда.

Я поднялась с кровати, решив, прежде чем навестить Алину, зайти в вышеупомянутое помещение. В коридоре я наткнулась на Зорькина, который занимался тем, что с серьезным видом посыпал полы мукой.

Или я, или он — одно из двух, кто-то из нас сошел с ума. Я с минутку понаблюдала, как Владимир Владимирович скрупулезно опустошает пакет, и пришла к выводу: со мной все в порядке, это у Зорькина в голове тараканы шебуршатся.

— Владимир Владимирович, а что вы делаете?

— Пытаюсь разобраться: настоящий призрак здесь бродит или фальшивый?

— А мука зачем?

— Это мел. Он мне позволит обнаружить любые отпечатки ног. Призрак — это бестелесная субстанция, он отпечатков не оставляет. А если нас разыгрывает кто-то вполне реальный, имеющий физическую оболочку, — следы обязательно останутся.

— А если кто-то ночью по малой нужде захочет? Что тогда? Вы спутаете шутника с нормальным человеком, которому просто приспичило?