Книга Краденое счастье - Елена Колядина

– И тебя не пугает цена, которую судьба взяла у тебя за возможность стать певицей? – в волнении спросила Сталина Ильясовна.

– А что – цена? Не дороже денег! Дельфины вон тоже не ходят, и ничего.

– Ты совершенно не переживаешь по поводу своей болезни?

– Мне иногда снится, что я иду. Я ведь не знаю, что человек при этом чувствует. Поэтому так странно это во сне… Иду почему-то всегда по полю, к реке, земли не касаюсь, и дух захватывает! А потом просыпаюсь… И уже заранее знаю, что на улице идет дождик, робкий такой, тихонько переступает… Почему так? Прямо гидрометцентр какой-то, а не сон.

Сталина Ильясовна слушала Любу с выражением страдания на лице.

– Ой, что вы так расстроились? – сказала Люба. – Вам жалко, что ли, меня стало?

– Тебе, наверное, неприятно, когда окружающие тебя жалеют?

– Ерунда какая! Когда брезгуют, обидно. А когда жалеют… Лучше пусть человек будет жалостливым, чем безжалостным. Верно?

– Конечно, – согласилась Сталина Ильясовна. – Ты очень мудрая девушка.

– Мне вообще постоянно добрые люди встречаются! Николая вот встретила…

– Он тебе нравится?

– Я его люблю.

– А что он за человек? Чем занимается?

– Точно не знаю. Вроде бы эколог. Он к нам в город приезжал с рыбой проблему решать. А тут я – прямо на голову ему свалилась!

– Счастливая встреча. Ты сыта?

– Спасибо!

– Тогда пойдем заниматься?

Люба благоговейно въехала в зал с роялем и плазменной панелью на стене.

Погладила рояль.

– А балалайка у вас есть?

– Балалайки нет.

– А у меня дома есть.

– Если тебе понадобится, я приобрету балалайку и найду аккомпаниатора.

– Да нет, не надо. Рояль мне тоже нравится.

– Ты для начала спой то, что знаешь, на свой выбор. Мне нужно определиться с твоим диапазоном, с амплитудой голоса, с интенсивностью, с окраской. Чтобы составить наиболее эффективный план занятий.

Люба обвела глазами сухие розы, благозвучные хрустальные рюмки и сервизы за выпуклыми стеклами горки, солнечный квадрат на янтарном полу и, устремив взгляд в таинственную даль, затянула:

Странствующий рыцарь, вы, видно, устали в дороге…

Николай вновь выехал на проспект, по которому утром ездила Люба.

Медленно проехал до поворота и свернул на зеленую улицу, неожиданно тихую, как деревенский проулок, в рукаве дороги мелькнул двухэтажный дом, огороженный стеной из оцинкованного железа. Николай вспомнил: утром из окна этого дома неслась Любина песня. Медленно двинулся по дороге. К машине подбежал веселый цыганенок и застучал по стеклу отвратительной клешней:

– Дяденька, дай денежку на хлеб! Рахмат! Ну дай!..

– Отвали, – приказал Николай.

Оставив джип на тротуаре, он пешком прошел через двор и вошел в дом, развороченный, но не без признаков жизни: где-то вдали был слышен разговор. Николай вошел в комнату, оклеенную светлыми обоями. В ней стояла кровать, застеленная простыней. На кровати лежала джинсовая куртка с трикотажным воротником ручной вязки. Николай сел на кровать. Поглядел по сторонам, вниз. На полу под кроватью лежал пакет. Коля приподнял его край носком ботинка. В пакете лежала эмалированная утка.

– И ваши распятые песни, – голосила Люба, – будут, надеюсь, вместе с вами и по нутру…

Допев, она тревожно поглядела на Сталину Ильясовну.

– Есть индивидуальная окраска, голос будет узнаваем. Но работы, конечно, много! Начнем с контроля над дыханием. Существует дыхательная техника. Профессиональный вокалист использует ее автоматически, не задумываясь. А тебе нужно прийти к автоматизму с помощью тренировок. Дыхание должно быть реберным, диафрагменным, ни в коем случае нельзя поднимать плечи. Поднятые плечи не увеличивают объема легких, зато нагружают мышцы горла. Ничто не должно мешать твоему горлу! Начинаем: медленно вдыхаешь через нос… после вдоха открываешь рот так, словно тебя одолела зевота… Зафиксируй, что при этом чувствуешь…

Люба закивала с открытым ртом…

– В это время гортань смещается вглубь, зев широко открывается и дает выход звуку. Давай еще раз. Вдохнула через нос… зеваешь… Хорошо. Плечи не поднимать! Вдыхаешь воздух так, чтобы он наполнил все тело до кончиков пальцев. Диафрагма прогибается вниз. Задерживаешь воздух на мгновенье и затем позволяешь потоку струиться со звуком «ф». Давай, давай! Все получится!

– Фффф… фффф… – шипела Люба.

– Теперь снова глубоко вдыхаешь через нос и легко зеваешь – рот готов для любого звука. Попробуй спеть: аааа!

– Аааааа!

Солнечный квадрат на полу сместился под арфу.

– Давай-ка чаю с медом попьем. Зеленого.

– Попьем, – согласилась Люба.

Они уселись за круглый стол на кухне. В то время, когда Сталина Ильясовна объясняла Любе, что зеленый чай полагается заваривать дважды, зазвонил телефон на стене над кухонным диванчиком.

– Да, Ярослав! Конечно, это я, дорогой, – грозно ответила хозяйка. – Опять хочешь перенести урок? Ярос… Дай мне сказать! Ярослав, ты можешь вообще не заниматься! Педалируй те задатки, которые дала тебе мать-природа. Но когда у тебя аппаратура твоя тысячеваттная откажет, ты ко мне не прибегай и не плачь. Работа подвернулась! Она у тебя каждый день подворачивается! Ярослав, не разменивай себя! Ну и что – взнос за ипотеку! У всех взносы, всем деньги нужны. Ты знаешь, у меня сейчас девочка…

Сталина Ильясовна понизила голос и взглянула на Любу.

– Ты бы видел это упорство. Эту силу! Тебе нужно с ней познакомиться. Может, хоть что-то поймешь? Ладно, завтра не приходи. Погоди-погоди, я не договорила. Приезжай сейчас! Урок переношу на вечер. Успеешь в свой клуб! Не спорь! Жду.

Ярослав вошел в квартиру, когда была допита третья чашка чая. Люба с робким восторгом посмотрела на его черную обтягивающую футболку, кожаные брюки и мягкие замшевые мокасины. Вместе с огромным букетом в квартиру вплыл запах дорогого одеколона.

– Зачем тратишься? – строго произнесла Сталина Ильясовна, принимая букет. – Подлизаться хочешь? Не выйдет.

– Линочка, не переживайте, цветы – от поклонниц. Чего им у меня сохнуть?

– Поклонницам?

– Цветам. Пусть оттеняют вашу благородную красоту!..

– Льстец! Ты меня не купишь! Познакомься, это та самая девочка – Любовь Зефирова.

– Привет! – Ярослав поцеловал Любу в щеку.

– Давай сразу начнем, – скомандовала Сталина Ильясовна. – Любочке будет полезно послушать. Сегодня я тебя помучаю. Шуберт!

– Лина, может, лучше Крутого?

– Не спорить! Ярослав, твой голос должен приобрести такой объем и силу, чтобы мог заполнить любое пространство: театр, зал, стадион! А тебя сейчас, если не цифровой микрофон, еле-еле через оркестровую яму услышат! Подумай о своем будущем! И потом, я не хочу, чтобы кто-то сказал: учился у Лины и ничему не научился. Мое реноме!