Книга Гробницы Атуана - Урсула Ле Гуин

– Значит, ты оплакивала их смерть? Но они не умерли, они живы, Тенар. Они здесь.

– Откуда ты знаешь? – безразлично спросила Арха.

– С того самого момента, как я ступил в Подземелье, я только и делаю, что пытаюсь обмануть их, усыпить их бдительность. Я потратил на это всю свою силу, я заполнил туннели бесконечной паутиной заклинаний сна и скрытности, но они, хотя и бодрствуют только наполовину, знают о моем существовании. Борьба изнурила меня. Я никогда не был в более ужасном месте. В одиночку человек тут бессилен. Я умирал от жажды, когда ты дала мне воды, но не только вода спасла меня, но и сила подавших ее рук.

При этих словах волшебник повернул руки Архи ладонями вверх и несколько мгновений смотрел на них. Потом он встал, прошелся по комнате и снова остановился перед ней. Она молчала.

– Неужели ты действительно веришь, что они умерли? Ведь в глубине души ты знаешь, что это не так. Они темны и бессмертны, они ненавидят свет – короткую, яркую вспышку нашего бренного существования. Они бессмертны, но они не боги, и никогда ими не были. Они не стоят того, чтобы им поклонялся человек.

Уставившись немигающим взглядом на свечу в фонаре, Арха слушала волшебника.

– Тенар, что дали тебе Хозяева?

– Ничего, – прошептала она.

– Им нечего дать человеку. У них нет созидающей силы. Все, на что они способны – разрушать и топить во мраке. Они не могут покинуть это место, это место и есть они! Разумнее будет оставить им его. Их нельзя отрицать, нельзя забывать, но нельзя и поклоняться им! Земля прекрасна, светла, добра, но это не все. Земля еще и ужасна, темна, жестока. Кролики кричат, умирая на зеленых лугах. Горы сжимают полные скрытого огня кулаки, в море водятся акулы, а в глазах людей живет жестокость. Там, где человек поклоняется злу, зло умножается. В мире есть места, где собирается тьма, места, отданные Тем, кого мы называем Безымянными, древним и святым силам Земли, существовавшим еще до пришествия света, силам мрака, разрушения, безумия… Мне почему-то кажется, что они лишили Кессил разума давным-давно. Она бродит по лабиринту своего сознания также, как бродит по этим пещерам, не вынося более дневного света. Она сказала тебе, что Безымянные мертвы, но только потерянная душа, потерянная для правды, может поверить в это. Они существуют, но они не хозяева тебе. И никогда не были ими. Ты свободна, Тенар, тебя воспитали рабыней, но ты разбила оковы!

Арха слушала волшебника, и ни один мускул не дрогнул на ее лице. Он замолчал. Но наступившая тишина ничем не напоминала ту, что царила в Сокровищнице до появления Архи. Она наполнилась дыханием двоих людей, биением жизни в их сердцах, еле слышным, но веселым потрескиванием свечи в оловянном фонаре.

– Как так получилось, что ты знаешь мое имя?

Волшебник помахал руками в надежде заставить кровь быстрее бежать по жилам, потом прошелся несколько раз по комнате, поднимая тончайшую пыль.

– Знать Имена – моя работа, мое искусство. Чтобы подчинить что-нибудь законам магии, надо узнать его Настоящее Имя. Люди Внутренних Стран скрывают свои Имена от всех, кроме тех, кому доверяют как самим себе. В Имени – великая сила, но и великая опасность. Давным-давно, когда Сегой поднял Архипелаг из морских глубин, каждая вещь носила свое собственное Настоящее Имя. Вся магия, все волшебство, основаны на знании древнего языка Творения. Конечно, нужно учиться заклинаниям, нужно правильно пользоваться словами, нужно знать, к какому результату может привести заклинание. Но настоящий маг проводит всю свою жизнь в поисках Имен и в поисках способов узнать эти Имена.

– Как ты узнал мое Имя?

Он посмотрел на Арху острым, пронзившим тени взглядом, и после недолгого молчания ответил:

– Я не могу открыть тебе этого. Ты – фонарь, прикрытый черной тканью и спрятанный во мраке. Но свет все же пробивается из-под покрывала, его не удалось подавить полностью. Они не смогли спрятать тебя. Я вижу свет, я вижу тебя, я знаю твое Имя, Тенар. Это – мой дар, моя сила. Не требуй от меня других объяснений… А теперь скажи, что ты собираешься делать?

– Не знаю.

– Кессил уже поняла, что могила пуста. Что она предпримет?

– Не знаю… Мне кажется, стоит мне подняться на поверхность, как она тут же прикончит меня. Ложь – смерть для Первой Жрицы. Кессил может принести меня в жертву на ступеньках Трона, если захочет. Вот тогда Манан действительно отрубит мне голову, а не просто подымет свой меч и будет ждать Темного, который остановит его. В этот раз никто не воспрепятствует ему. Меч опустится и отрубит мне голову.

Арха говорила безжизненным, лишенным всяких красок голосом. Волшебник нахмурился.

– Тенар, если мы останемся здесь надолго, ты сойдешь с ума. Гнев Безымянных давит на твой разум все сильнее. И на мой тоже… Мне лучше, когда ты рядом со мной, намного лучше. Но тебя не было слишком долго и мне пришлось потратить слишком много сил. Никто не может долго сопротивляться Безымянным в одиночку. Они могущественны… – Он запнулся, казалось, забыв, о чем говорил, и замолк, растерянно потирая ладонями виски… Отпив немного воды из фляги, он отломил кусок хлеба, уселся на сундук и принялся жевать.

Действительно, Арха почувствовала какую-то тяжесть, непонятный груз, замедляющий и путающий мысли. Однако она ничего не боялась, шагая в одиночку по туннелям, только полнейшая тишина показалась ей зловещей. Почему? Ее никогда прежде не пугало безмолвие подземелий. Но она никогда еще не осмеливалась ослушаться Безымянных, открыто восстать против их воли.

Собрав остатки сил, Арха невесело рассмеялась.

– Мы сидим на величайших сокровищах Империи. Божественный Король отдал бы всех своих жен за один-единственный сундук из этой комнаты. А мы даже не открыли ни единого…

– Я открывал… – с набитым ртом ответил Сокол.

– В темноте?

– Я сделал немного света. Ох, до чего тяжело было… Даже с посохом здесь это не всегда мне удавалось, а уж без него… все равно, что разжигать сырые дрова под дождем. Но я сделал свет и нашел то, что искал.

Арха с трудом подняла голову.

– Кольцо?

– Половину кольца. Другая половина сейчас у тебя.

– У меня? Она потерялась давным…

– Она нашлась. Я носил ее на цепочке, которую ты сорвала с меня и спросила при этом, почему я не подыщу себе талисман получше. Единственное, что может быть лучше половины кольца – это целое кольцо. С другой стороны – половина лепешки лучше, чем ничего. Так что теперь у тебя – моя половина, а у меня – твоя.

Улыбка волшебника на мгновение разогнала зловещие тени Сокровищницы.

– Когда я отняла у тебя ее, ты сказал, что я не знаю, что с ней делать.

– Верно, не знаешь.

– А ты знаешь?

Он кивнул.

– Расскажи! Расскажи мне про Кольцо Эррет-Акбе, расскажи, как ты нашел его потерянную половину, как ты появился здесь и зачем. Я должна знать все это, потому что тогда, может быть, пойму, что же мне делать.