Книга Слабости сильной женщины - Анна Берсенева

– Ты что? – возмутилась Зоська. – Чего это мы должны ее сумку караулить? А если пропадет что-нибудь – ты представляешь, сколько такая сумочка стоит? Всеми нашими трусами не расплатимся!

– Да ладно, – махнула рукой Лера. – Авось не украдут.

Она расставила ноги пошире, придерживая сумку соседки. Соседка слева, наблюдавшая за этой сценой, покачала головой.

– До чего же есть бессовестные люди, – негромко сказала она. – Просто удивительно, ведь она совершенно уверена, что кто-то должен решать ее проблемы. Она, видите ли, хочет выпить!

Лера давно уже обратила внимание на эту пожилую женщину. Собственно, в ее облике не было ничего особенного: высокая, в темно-сером пальто с потертым норковым воротником, в низко повязанном платке. И – в больших темных очках, скрывающих глаза. Заметив, что Лера удивленно смотрит на очки, женщина спросила:

– Вам они кажутся странными?

– Вообще-то да, – призналась Лера. – Ведь солнца нет.

– А я не от солнца. Просто я здесь живу неподалеку. И я учительница, вы понимаете?

Женщина наконец сняла очки, натершие ей переносицу, и теперь вопросительно смотрела на Леру. Глаза у нее были смущенные и усталые.

– Вы понимаете? – повторила она. – А вдруг кто-нибудь из знакомых сюда придет или из учеников? И меня узнает…

Только представив себе такую возможность, пожилая учительница покраснела, слезы выступили у нее на глазах.

– Но у меня сын – инвалид, вы понимаете? – сказала она. – И конечно, я лучше буду продавать эти заколки, чем позволю ему голодать, а ведь и такое возможно, вы чувствуете?

Лера застыла с термосным стаканчиком в руке. Эти оправдывающиеся интонации в голосе учительницы были так невыносимы, что она сама готова была провалиться сквозь землю.

– Но почему же… – пробормотала она, но голос ее тут же окреп. – Почему же вы думаете, что вам надо стыдиться?

– А как же! – воскликнула учительница. – А вы разве считаете нормальным то, чем мы здесь занимаемся? Правда, вы моложе. – Она повнимательнее присмотрелась к Лере. – Но нас ведь совсем по-другому воспитывали… Просто я раньше других поняла. – В ее голосе снова промелькнули нотки самооправдания. – Я раньше других поняла, что нас всех ожидает, и я хочу запасти денег на будущее, хотя бы на ближайшее. Мне не на кого надеяться, вы понимаете?

Сколько раз в течение следующих месяцев приходилось Лере слышать эти оправдывающиеся интонации в голосах самых разных людей, сколько видеть отводимых глаз! Вскоре она привыкла к тому, что едва ли не каждый продавец на рынке считал своим долгом оправдывать себя в собственных глазах, – как будто был по уши вымазан в грязи.

Но в этот, первый день Лера не знала, что сказать пожилой учительнице. И ей было стыдно только за то, что, оказавшись в такой же ситуации, сама она не испытывает ничего подобного…

– Лер! – Зоська прервала этот неловкий разговор. – Давай дальше продавать. Раньше сядешь – раньше выйдешь.

Лера кивнула и, убрав термос, снова расстегнула сумку. Но едва к ней подошла первая покупательница и принялась придирчиво выбирать лифчики нужного цвета и размера, – что-то произошло в торговых рядах.

Роясь в сумке в поисках бежевого третьего номера, Лера не сразу поняла, что же произошло. Она только почувствовала, как огромная, сметающая все на своем пути волна прокатилась по рядам. Люди, собравшиеся на вытоптанной площадке – от решетки до Ленина, – вдруг засуетились, принялись лихорадочно запихивать в сумки товар.

– Воры! Милиция! Грабят! Бежим! – пронеслось по рядам.

И тут же люди, каждый из которых только что был маленьким и отдельным островком в этом море голов, мгновенно сделались единым и безумным существом. Это существо метнулось вправо, влево – и безудержно понеслось куда-то, подхватывая всех в своем бессмысленном беге.

Лера не успела понять, что же произошло, но инстинктивно успела сделать то, что было сейчас единственно правильным и возможным. Мгновенно отшатнувшись назад и сдвинув ноги, она подхватила обе сумки – сумка с ее товаром была расстегнута – и шатнулась куда-то вместе с толпой, успев крикнуть Зоське:

– Зося, встречаемся возле Ленина, если разминемся, езжай домой!

Краем глаза Лера успела еще увидеть, как бежит куда-то пожилая учительница, – но и ее тут же скрыл людской водоворот. Сама Лера не испытывала ни страха, ни желания скрыться, спрятаться. Она вообще не поняла, что произошло, просто почувствовала: останься она сейчас стоять – тут же сметут, растопчут, и поздно тогда будет искать виноватых.

Две коробочки с «недельками» выпали из ее сумки, пока Лере удалось на ходу застегнуть «молнию». Она хотела было нагнуться, поднять коробочки, но толпа уже несла ее дальше, а чьи-то быстрые руки подхватили упавшую мелочь.

Все это необъяснимое и неостановимое движение продолжалось недолго, минут пять. Потом толпа вдруг остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду.

– Девки, куда это мы? – раздался молодой, певучий голос. – Где воры-то?

Эти слова, прозвучавшие неожиданно громко, подействовали на людей как ушат холодной воды.

– В самом деле, – тут же зазвучало вокруг. – Кто кричал-то, кого ограбили?

Постояв несколько минут там, где застало их отрезвление, люди медленно, словно нехотя, побрели на свои места. Выругавшись про себя, Лера потащила свои сумки обратно, к ноге Ильича.

– Ну, не идиоты?! – Зоська уже ждала ее там, вся пунцовая от гнева; даже ее замерзший, побелевший было носик покраснел. – Куда бежали, чего вдруг, ты можешь мне сказать? И ведь это часто так: заорет кто-нибудь, бросится куда-то – и все за ним, как стадо!

Лере стало смешно, и, не сдерживаясь, она расхохоталась.

– Ничего веселого, – обиделась Зоська. – У тебя все цело? В смысле – товар?

– Руки-ноги целы, слава богу, – ответила Лера. – А две коробочки выпали, я видела. И кто-то тут же подхватил.

– Еще шарфы эти дурацкие! – продолжала возмущаться Зоська. – Надо было бросить эту ее сумку, пускай бы знала! Где вот она сейчас, алкоголичка чертова?

– Как странно, – сказала Лера с неожиданной задумчивостью. – Я никогда раньше этого не видела, только читала: инстинкт толпы… Ведь я совсем не хотела бежать, а бежала вместе со всеми, чтобы под ноги им не упасть. А кто-то испугался, а кто-то растерялся, но все бежали, все! От одного дурацкого вскрика…

– Не такого уж, между прочим, и дурацкого, – заметила Зоська. – Кое-кто оч-чень даже неплохо на этой панике наживается: мало ли что перепадет в спешке.

Разговаривая так, они снова заняли свои места, расстегнули сумки. Вообще, жизнь этого странного человеческого муравейника налаживалась так же быстро, как разрушалась. Снова – раздвинутые ноги, плотно сжатые сумки, просьбы уступить в цене…

– А вот и я, девчонки! – раздался знакомый голос.