Книга Первый контакт - Мюррей Лейнстер

— Я бы несколько усомнился, — мягко ответил Коглен.

— Позвольте мне продемонстрировать вам кое-что.

Он обвел взглядом гостиную, как будто искал какой-то знак, видимый только ему. Потом указал пухлой ручкой на другой конец комнаты, на стол у открытого окна. Коглену снова бросились в глаза его часы, врезающиеся в пухлое запястье. Он раскатистым и властным голосом произнес ряд загадочных слов.

Внезапно раздался рев. Из стола повалил дым. Он образовал призрачную грушевидную фигуру. Она на миг застыла в воздухе, живая и угрожающая, потом стремительно шмыгнула в окно. Выглядело на редкость убедительно.

Коглен немного поразмыслил. Потом сказал задумчиво:

— Вчера вы объясняли нам принципы магии. Вы заранее делаете нечто, о чем мне неизвестно. Затем, спустя некоторое время, вы совершаете что-то знаковое, и получается поразительный эффект. И я склонен думать, что действие, которое вы произвели при мне, и привело к заранее подготовленному результату.

— Все так. Но как вы объясните это представление?

— Я бы сказал, — предположил Коглен, — что вы положили на стол небольшую дымовую шашку — надеюсь, в пепельницу. У нее был запал, который вы подожгли сигаретой. Все это вы сделали, пока я в ванной перевязывал себе палец. Вы знали, сколько времени запал будет тлеть. А на руке у вас часы с секундной стрелкой. И все-таки вам, должно быть, пришлось долго тренироваться, чтобы научиться подводить разговор к нужной теме ровно к той секунде, когда огонек подожжет шашку.

Взгляд Аполлония стал напряженным. Коглен добавил:

— А стол стоит у окна, на сквозняке. Вот и получилось, что злой дух сначала выскочил из моей пепельницы, а потом вылетел в окно и исчез. Остроумно!

— Комплимент из ваших уст, мистер Коглен, — воистину комплимент, — без улыбки сказал Аполлоний. — Но я разоблачу иллюзию, которую навели вы, с той же легкостью, с какой вы раскрыли мою.

Коглен оглядел свой забинтованный палец, вскинул глаза.

— И что вы хотите этим сказать?

— Я думаю, вам неплохо было бы знать, — резко сказал Аполлоний, — что я в любую минуту могу сорвать с вас маску.

— Вот как? — с живейшим интересом отозвался Коглен. — Вы что, считаете, что мы с Дювалем и лейтенантом Галилем сговорились и пытаемся обманом вытянуть из мистера Мэннерда деньги?

— Да, — ответил Аполлоний. — Я могу разоблачить вас перед мистером Мэннердом. Хотите?

Коглену стало смешно.

— Значит, вам все известно! Вот что я скажу вам, Аполлоний. Если вы сможете объяснить фокус с заморозкой, я раскрою вам и остальное. — Он предусмотрительно пояснил: — Я имею в виду холодное пятно в доме восемьдесят по улице Хусейна, где мы были вчера вечером. Пролейте свет на эту загадку, и я расскажу вам все, что знаю.

У Аполлония забегали глазки.

— Я не из тех, кто клюет на такую приманку! — высокомерно уронил он. — Это плевый вопрос!

— Так попытайтесь на него ответить! — Коглен с холодным терпением ждал. — Что, не можете? Аполлоний, дорогой мой! Вы понятия не имеете, о чем я говорю. Вы — жулик, пытающийся при помощи блефа примазаться к афере. Выметайтесь!

Со двора послышался шум. Шаги. Вид у Аполлония стал еще более угрожающим. Кошен рявкнул:

— А ну, проваливайте! Вы мне надоели. Вон отсюда! Он распахнул дверь. По лестнице кто-то поднимался.

— Я принял меры предосторожности, — злобно предупредил Аполлоний. — Если со мной что-нибудь случится, вы очень пожалеете!

— Я умру от горя! — выходя из себя, прошипел Коглен. — Пшел!

Он вытолкал Аполлония за порог и захлопнул дверь. Потом отправился в маленькую комнатку, где держал оборудование для экспериментов. Он работал простым преподавателем и потому был ограничен в средствах. Многие приборы для опытов его ученики смастерили сами: это позволяло сберечь деньги и в то же время многому их учило. Но кое-что ему пришлось делать самому — опять же ради экономии, и потом, это доставляло ему удовольствие. Теперь он принялся собирать разрозненные приборы. Пара термометров, батареи, пара соленоидов и наушники, из которых он соберет мост для измерения индуктивности. Электроскоп с золотыми листками. Потом он нашел большой магнит из альнико[32], без которого было бы невозможно огромное количество точных измерений. Он упаковывал сцинтилляционный счетчик, когда в дверь позвонили.

Нахмурившись, он пошел открывать. На площадке стояли Мэннерд и Лори, смотревшие прямо в его озабоченное лицо. Они вошли, и Мэннерд весело сказал:

— Наш маленький друг Аполлоний расстроен, Томми. Прямо сам не свой. Что ты ему наговорил?

— Он думает, что все произошедшее за последние тридцать часов — часть мошеннического плана с целью выудить у вас деньги, плана, который осуществляется через четвертое измерение. Потребовал, чтобы мы поделились с ним, а не то грозился все рассказать вам. Я выставил его. Он уже сообщил, что я проходимец и вымогатель?

Мэннерд покачал головой. Потом сказал:

— Я увезу Лори домой. Сам я не стал бы убегать, но не исключено, что ты прав и истинная цель этой аферы — именно она. Так что я увожу ее. Не хочешь с нами? — И добавил: — Выбрал бы оборудование для физической лаборатории колледжа. Оно ей необходимо, а я заплачу.

Все было шито белыми нитками. Коглен взглянул на Лори. Та возмутилась:

— Это не я, Томми! Я не стала бы соблазнять тебя циклотронами!

— Если вы хотите сделать подарок лаборатории, я дам вам список необходимого, — сказал Коглен. — Но в доме на улице Хусейна есть устройство, суть которого я должен разгадать. Оно создает в воздухе тонкую прослойку холода. Мне кажется, там какое-то силовое поле, но оно совершенно плоское. Я должен выяснить, что его создает и как оно действует. Это будет новое слово в физике!

Лори что-то пробормотала себе под нос. Коглен добавил:

— Галиль сейчас там, дожидается меня. Он и Дюваль.

— Я хочу поговорить с этим лейтенантом Галилем, — решительно сказал Мэннерд. — В полиции пообещали сообщить ему о сегодняшнем происшествии, но, похоже, это не слишком его заботит! Он даже не попытался связаться со мной!

Коглен раскрыл было рот — но промолчал. Было бы не очень тактично открыть Мэннерду, кто выбил чашку у него из руки. Если он узнает об этом прежде, чем услышит всю историю, это может вызвать у него негодование. А рассказывать об этом по праву следует Галилю. Поэтому Коглен предложил:

— Я сейчас вместе со всем этим добром еду назад. Можете поехать вместе со мной на полицейской машине, заодно сами с ним и потолкуете. Он позаботится, чтобы вас отвезли обратно в гостиницу.

Мэннерд кивнул: