Книга Греховные радости - Пенни Винченци

— Прекрасно. Люблю дела. А банковское дело больше всего.

— Сегодня утром ко мне приходил Крис Хилл, — сказал Фред.

— Правда? — Шарлотта почувствовала, как у нее сильнее заколотилось сердце.

— Этот дурак хочет от нас уходить. В «Грессе». Говорит, что они ему сделали такое предложение, от которого он не может отказаться.

— Ну что ж… он всего лишь человек. И у него… сколько?.. Четыре дочери? Дорогое удовольствие.

— Да, да, я это знаю. Но я предложил ему больше, чем могли бы платить ему там.

— И что?

— А то, что они предлагают ему то, чего я дать не могу.

— А именно? — спросила Шарлотта.

— Акции.

— Но у Криса ведь, наверное, есть акции «Прэгерса»?

— Есть, но всего несколько. В «Грессе» ему предлагают много акций. А тем самым и значительную долю в прибылях. Он говорит, что не может отказаться от такого предложения. От того, чтобы войти в компанию, участвовать в управлении ею.

— Ну… акции ты ему предложить действительно не можешь. «Прэгерс» есть «Прэгерс».

— Да… да, это так. — Старческое лицо Фреда вдруг погрустнело и приняло обиженное выражение, морщины на нем стали словно бы еще глубже и резче. — Но сейчас, когда Малыша не стало, мне нужны абсолютно преданные партнеры. Фредди… и ты… вы очень молоды. У вас нет опыта. Вам нужна опора и поддержка. Нужен совет. И Крис Хилл мне совершенно необходим. Сейчас даже больше, чем когда бы то ни было за всю мою жизнь. Он изумительный работник. На нем весь оперативный отдел держится.

— И что ты хочешь этим сказать? — Шарлотта уже догадывалась, каков будет ответ, но боялась услышать его.

— Я пока еще и сам толком не знаю, — сокрушенно ответил он. — Но я не могу позволить себе потерять Криса Хилла. Это я знаю твердо.

— Дедушка…

— Что?

— Дедушка, извини, я не хочу тебя сердить. Но мне кажется, тебе нужно очень внимательно посмотреть на то, что здесь происходит. Я хочу сказать…

Глаза Фреда яростно засверкали.

— Если ты собираешься вмешиваться, то можешь отправляться домой. Я не хочу ничего слушать. И не хочу слушать потому, что ты берешься судить о вещах, в которых ничего не понимаешь.

Шарлотта вздохнула. Случай был явно безнадежный.

— Ну что ж… ладно. — Она помолчала. — Надеюсь, тебе не придется пожалеть об этом.

— Не придется. — Он тоже вздохнул, посмотрел на нее, выражение его лица вдруг смягчилось. — Пожалуй, было бы хорошо, если бы ты была тут, со мной, — проговорил он. — Пора уже.

В эту ночь Шарлотта снова почти не спала. Не из-за Гейба и даже не потому, что теперь ей явно предстояло возвращение в Нью-Йорк, но потому, что она вдруг с ужасом поняла, куда клонят Фредди, и Крис Хилл, и Чак Дрю, и бог знает кто еще вместе с ними, чего они хотят добиться.

— Все прямо по Макиавелли, — сказала она на следующий день Гейбу.

Дело было после обеда, уже ближе к сумеркам; они вместе гуляли по парку. Гейб обещал заехать за ней где-то после завтрака, а появился в конце концов только во второй половине дня. «Надо было кое-что сделать», — заявил он так, будто считал подобное объяснение совершенно достаточным. Но Шарлотта не обратила на это внимания. Вся как туго натянутая струна, она была внутренне слишком напряжена, чтобы придавать сейчас значение чему бы то ни было еще, кроме того, что ее занимало и тревожило.

— Крис Хилл припер деда к стенке. Он явно получит какую-то часть акций. Не знаю, сколько именно — семь, может быть, даже десять процентов. А тогда, не сомневаюсь, выступят все остальные. Воспользуются этим прецедентом как рычагом.

— Ну, Чаку он ничего не даст, — возразил Гейб. — Похоже, он о нем очень невысокого мнения. По-моему, ему было бы безразлично, даже если бы Чак ушел. И я понимаю почему. Чак жутко серый парень.

— Он не всегда был таким серым, — не согласилась Шарлотта и рассказала Гейбу то, что в свое время узнала от Энджи и Малыша: как Чак был когда-то замешан в махинациях.

— О господи! И почему же он до сих пор в банке?

— Судя по всему, дедушка простил его. Это было уже довольно давно.

— Нет, тут что-то другое, — проговорил Гейб. — Должно быть, что-то другое. Твой дедушка никогда в жизни никому ничего не прощал. Во всяком случае, не тем, кто угрожал положению банка.

— Ну… не знаю. У меня такое ощущение, что Энджи права, но… может быть, Чак просто попросится в Лондон, возглавить там отделение. Я уверена, что дедушка на это согласится. Судя по всем разговорам здесь насчет того, что в Лондоне полный провал…

— Мой папа останется лоялен, — сказал Гейб. — На этот счет я не сомневаюсь.

— Согласна. Но если у Криса появится масса акций, а у твоего отца — нет, разве он не почувствует себя несколько обиженным? Я бы на его месте почувствовала.

— Возможно. Знаешь, что я тебе скажу: мне кажется, что во всем этом деле замешан Барт Киган. Он в очень близких отношениях с Фредди и вечно старается всячески его умасливать.

Барт Киган был самым молодым из старших партнеров: смазливый, обходительный, угодливый. Знаменит он был тем, что имел невероятное количество костюмов: мог на протяжении по крайней мере месяца каждый день появляться в новом и ни разу не повториться.

— Терпеть не могу этого Барта, — заявила Шарлотта.

— Правда? — переспросил Гейб. — Странно. Большинство женщин его обожают.

— Я не большинство.

— Это верно. — Впервые за этот день он поцеловал ей руку, улыбнулся, потом поцеловал ее в губы. — У тебя сейчас есть немного свободного времени?

— Есть, — ответила она. — Только не говори мне, что у тебя тоже.

— Немного. Давай зайдем ко мне? Накормлю тебя ужином.

— С удовольствием. Гейб… мы должны постараться что-то сделать. Твой отец поможет, как ты думаешь?

Гейб помолчал, потом отрицательно покачал головой:

— Ни за что. Он терпеть не может никаких игр, никакой политики. Вот почему ему так нравится «Прэгерс». Он всегда говорил, что поскольку это семейный банк, то никаких интриг здесь нет.

— Не было, — мрачно поправила его Шарлотта. — Ну что ж… наверное, придется мне набраться мужества. И самой поговорить с дедушкой.

Однако возможности сделать это ей так и не представилось. Когда уже довольно поздно она вернулась в тот день домой, Фред был в госпитале. У него произошел второй инфаркт. Но, прежде чем это случилось, он успел распорядиться о передаче Крису Хиллу семи с половиной процентов акций «Прэгерса».

— Ты понимаешь, — спросил ее Гейб, когда она рассказала ему об этом, — понимаешь, что теперь они могут от тебя избавиться?

Глава 52

Макс, весна 1987