Книга Повелитель света - Морис Ренар

едва слышно; но вероятно, ему приходилось преодолевать такие расстояния, обходить столько препятствий на своем пути к этой конденсирующей скале, что удивляться этому не следовало. Однажды во время грозы шум приобрел поразительную интенсивность. Зажмурившему глаза Флорану Максу казалось, что он находится посреди некоей ярмарки, развернувшейся по всей горе. Гонг звенел, словно большой соборный колокол, и дорогой его сердцу голос сделался похожим на легкий поцелуй. В другой день без видимой причины шум удалился и стал едва различим, и Флорану Максу, который всегда видел в нем город из миража, почудилось, что он рассматривает это неведомое поселение, ставшее вдруг лилипутским, в подзорную трубу.

Он часто медитировал. Его воображение создавало зрительный образ для этого феномена. Он представлял себе шум в виде пучка лучей. Скальная ниша немного накренялась, поворачивая к небу свою шероховатую раковину. Флоран Макс видел, как лучи прорезают ущелье, словно дерзкий мост, спускающийся к этой впадине прямо от леса.

Но до леса? Каким путем они следовали до того, как срикошетировать туда, на зеленую вершину? Откуда они доносились?

Как бы то ни было, но именно то место в лесу, откуда чудесное эхо отскакивало к скале, и стало фатальной точкой разрыва.

Прокладка проселочной дороги предполагала устранение нескольких кубов горной породы, для чего в скале были проделаны шурфы, в которые был заложен динамит.

Как-то утром Флоран Макс, слушавший шум с неутомимой радостью, содрогнулся, когда один за другим прогремели три взрыва.

Он обернулся, увидел в лесу светлую дыру, над которой поднималось небольшое облачко дыма, и тотчас же понял, что случилось несчастье.

Весь день Флоран Макс искал шум в окрестностях равнины, надеясь на то, что эхо всего лишь ушло в сторону. Подобные ожидания были лишены логики, но он уже не мог рассуждать здраво. Мертвенно-бледный, шатающийся, с потухшим взглядом, он остервенело продолжал свои тщетные поиски с обезумевшим лицом человека, навечно приговоренного к ссылке и одиночеству.

Чего бы это ему ни стоило, но он убежит от этой тишины!

Он обнаружит шум! За неимением самого города шум стал смыслом его существования. Он не мог уже жить без этой блаженной музыки, без этого любимого голоса!

Взрывы продолжались. Куски гранита взлетали в воздух, расшвыривая осколки, которые стрекотали, словно шрапнель. Наконец вместе с вечером пришла тишина. Флоран Макс продолжал лихорадочно рыскать по оврагу.

Восход луны застал его на вершине стены. Он ползал вдоль края пропасти, над округлой нишей, то и дело наклоняясь и прислушиваясь.

Сотней футов ниже овраг растягивал свой светлый ковер, усыпанный черными точками деревьев и кустарников.

Мари знала этот овраг вдоль и поперек.

Она явилась туда в четыре утра вместе с женщиной, которая засиделась вечером у нее в гостях.

Флоран Макс лежал в кустах малины, ничуть не смягчивших его ужасного падения. Он выглядел благообразным манекеном, залитым ярким лунным светом. Его поза казалась очень естественной и простой.

К счастью, в ней не было ничего отвратительного, но, к сожалению, и ничего красивого.

Он только что покинул мир, где не бывает вечного праздника. Быть может, теперь, в этот час, он уже знал все? Быть может, он уже знал, в каком месте вселенной переживает пору высшего своего расцвета тот город из миража? Или же он нашел его на берегах иного мира?

Но отыскал ли он свой шум, «столь же прекрасный, как какое-нибудь воспоминание»?

Некоторые сочтут, что да, – те, для кого воспоминание не так прекрасно, как надежда.

1920

Примечания

1

Круглый столик на одной ножке (фр.).

2

Мы не изменили в тексте «Доктора Лерна», продиктованном столом Кардайяку, ни единой буквы – некрасиво было бы менять текст совершенно неизвестного автора, которого и печатаешь к тому же без его разрешения, – поэтому просим читателя не возлагать на нас ответственность ни за определенную напыщенность слога мсье Вермона, ни за некоторую чисто библейскую смелость описаний. Впрочем, мы надеемся, что читатель охотно простит ему все, когда узнает, сколь ужасные испытания доведется перенести этому молодому человеку к тому времени, как он сядет писать свои воспоминания. – Примеч. переписчика.

3

Для данного случая (лат.).

4

Институт анатомии (нем.).

5

Имеется в виду философ из басни Жана де Лафонтена «Зверь на Луне» (фр. Un Animal dans la lune).

6

Мадемуазель Бенуатон – персонаж комедии Викторьена Сарду́ «Семья Бенуатон» (1867), рассказывающей о моральных ценностях нуворишей.

7

Престольный праздник – праздник в память события священной или церковной истории, а также святого, во имя которого освящен храм или придельный престол храма.

8

Брассери́ – тип кафе, где, как правило, есть напечатанное меню, а столы накрыты белыми скатертями (в отличие от бистро, где обычно нет ни того ни другого), но при этом еда относительно недорогая, а атмосфера непринужденная.

9

Из-за вас! Из-за вас! (фр.)

10

В последний момент жизни (лат.).

11

Паренхи́ма – главная функционирующая ткань внутренних органов, отвечающая за поддержку жизненно важных процессов пищеварения, кровообращения, обмена веществ.

12

Образ жизни (лат.).

13

Напротив (лат.).

14

Вперед! (нем.)

15

Эй! Нелли! Где Нелли? (англ.)

16

Нелли мертва! (англ.)

17

Бедняжка Нелли! (англ.)

18

Здесь: Давайте! (нем.)

19

Скорее! Скорее! (нем.)

20

На малоценном организме (лат.), то есть на подопытных животных.

21

Ли́ктор (лат. lictor) – лицо, сопровождавшее высших магистратов в Риме.

22

Речь идет о Сейселе, расположенном в департаменте Эн и, следовательно, стоящем на правом берегу Роны, а не о том Сейселе, что в Верхней Савойе, на противоположном, левом берегу. – Примеч. автора.

23

Луи Мандрен (1725–1755) – французский разбойник и контрабандист, живший в Дофине и ставший персонажем французского фольклора.

24

Целиком, полностью (лат.).

25

Будем радоваться (лат.).

26

Шутка, розыгрыш (ит.).