Книга Век Людовика XIV - Уильям Джеймс Дюрант

в голову, что мы выбрали неверный курс и что, прежде чем приступать к расследованиям такого рода, необходимо изучить наши собственные способности и выяснить, к каким предметам наше понимание приспособлено или не приспособлено. Я предложил это компании, и все с готовностью согласились; после чего было решено, что это должно стать нашим первым исследованием. Некоторые поспешные и непереваренные мысли…..которые я изложил на следующей встрече, послужили первым вступлением к этому рассуждению». 127

По всей видимости, толчком к написанию «Эссе» послужило утверждение кембриджских платоников — которые здесь следовали за философами-схоластами — о том, что мы черпаем наши идеи о Боге и морали не из опыта, а из интроспекции, и что эти идеи являются врожденными, частью нашего умственного оснащения, пусть и неосознанного, с момента нашего рождения. Эта точка зрения, а не случайные заявления Декарта о «врожденных идеях», заставила Локка задуматься о том, существуют ли вообще идеи, которые не являются результатом впечатлений от внешнего мира. 128 Локк пришел к выводу, что все знания — включая наши представления о Боге, правильном и неправильном — являются производными от нашего опыта и не являются частью врожденной структуры разума. Он знал, что, отстаивая эту эмпирическую позицию, он оскорбит многих своих современников, которые считали, что мораль нуждается в поддержке религии, и что и мораль, и религия будут ослаблены, если их основные идеи будут иметь менее благородное происхождение, чем сам Бог. Он просил своих читателей быть терпеливыми с ним, а сам подходил к опасной дискуссии в духе скромной неуверенности. «Я претендую не на то, чтобы учить, а на то, чтобы исследовать». 129 Он говорил тихо, умеренно, неторопливо. И он признался, что был «слишком ленив и слишком занят», чтобы быть кратким. 130

Но он, по крайней мере, определил бы свои термины. Он протестует против «поразительной неясности» некоторых философов. 131 «Точное знание того, что обозначают наши слова… во многих случаях… положило бы конец спору». 132 Следует признать, что учение Локка в этой области лучше, чем его практика. Он определяет понимание как «силу восприятия», но под восприятием он понимает (1) восприятие идей в нашем сознании; (2) восприятие обозначения знаков (слов); и (3) восприятие согласия или несогласия между идеями. 133 Но что такое идея? Локк использует этот термин для обозначения (1) впечатления от внешних объектов на наши органы чувств (то, что мы должны называть ощущением); или (2) внутреннего осознания этого впечатления (то, что мы должны называть восприятием); или (3) образа или воспоминания, связанного с идеей (то, что мы должны называть представлением); или (4) «понятия», которое объединяет множество отдельных образов в общее или абстрактное или «универсальное» понятие о классе подобных объектов. Локк не всегда четко определяет, в каком смысле он использует этот сложный термин.*

Он начинает с того, что отвергает «врожденные принципы». «Среди некоторых людей утвердилось мнение, что в понимании существуют некие врожденные принципы, некие первичные понятия… запечатленные в разуме человека, которые душа получает в самом начале своего существования и приносит с собой в мир». Он предлагает показать «ложность этого предположения». 135 Он не отрицает врожденных наклонностей — того, что позже назвали тропизмами, рефлексами или инстинктами; но это, по его мнению, физиологические привычки, а не идеи. Вслед за Гоббсом он описывает такие процессы как «поезда движения в животном духе, которые, однажды начавшись, продолжают идти привычным шагом, который, часто ступая, превращается в гладкую дорожку, и движение по ней становится легким и как бы естественным» или врожденным. 136 Он склонен сводить ассоциации идей к таким физиологическим путям. Декарт полагал, что идея Бога является для нас врожденной; Локк это отрицает. Некоторые племена были найдены без нее, а те, кто ее исповедует, имеют настолько разные представления и образы божества, что разумнее отвергнуть идею врожденности и основывать нашу веру в Бога на «видимых признаках необычайной мудрости и силы… во всех произведениях творения». 137-т. е. на опыте. Точно так же не существует «никаких врожденных практических принципов» — никаких врожденных представлений о добре и зле; история показывает такое огромное, иногда столь противоречивое, разнообразие моральных суждений, что они не могут быть частью естественного наследия человека; они являются социальным наследием, различающимся от места к месту и от времени. 138

Отказавшись от врожденных идей, Локк переходит к вопросу о том, как они возникают. «Предположим, что ум [при рождении] представляет собой, как мы говорим, белую бумагу, лишенную всяких знаков, без всяких идей; как же он может быть обустроен?. На это мы ответим одним словом: из опыта; на нем основано все наше знание, из него оно в конечном счете и проистекает». 139 Все идеи возникают либо из ощущений, либо из размышлений о продуктах ощущений. Сами ощущения физические; их психический результат — восприятие, которое является «первой способностью ума». 140

Локк не видел причин сомневаться в том, что мы можем иметь истинное или достоверное знание о внешнем мире, но он принимал давно установленное различие между первичными и вторичными качествами воспринимаемых объектов. Первичные качества — это «такие, которые совершенно неотделимы от тела, в каком бы состоянии оно ни находилось»: твердость, протяженность, фигура, число, движение или покой. Вторичные качества — это «ничто в самих предметах, кроме способности вызывать в нас различные ощущения благодаря своим первичным качествам»; так, цвета, звуки, вкусы и запахи — это вторичные качества, вызываемые в нас массой, фигурой, фактурой или движением предметов; сами предметы не имеют ни цвета, ни веса, ни вкуса, ни запаха, ни звука, ни тепла. Это различие, старое как Альбертус Магнус и Фома Аквинский, было принято Декартом, Галилеем, Гоббсом, Бойлем и Ньютоном; изложение и акцент Локка придали ему новую и более широкую актуальность; теоретически внешний мир теперь представлялся науке как бесцветный и безмолвный нейтралитет, цветы и плоды которого утратили всякий аромат и вкус. Поэзия, возможно, была подавлена этой концепцией и превратилась в прозаический стих «века Августа» — начала восемнадцатого века в Англии; но в конце концов она обнаружила, что ощущаемые качества столь же реальны, как и сами предметы; и романтизм отомстил классицизму, сделав чувства высшей реальностью.

Анализ предмета на качества привел к вопросу: что есть субстанция, в которой, как кажется, заключены первичные качества? Локк признал, что мы не знаем ничего об этом таинственном субстрате, кроме его качеств; отнимите их, и субстанция — основание качеств