Книга Зимняя роза - Дженнифер Доннелли

– Не могу, Мэггс, – ответил Сид, вешая винтовку через плечо. – Я должен поехать на север. К горе Кения. Я должен ее увидеть. Их обеих. Я должен знать.

– Литтон вновь велит тебя арестовать. Тогда все наши хлопоты – коту под хвост.

– Я все понимаю, но рискну.

– Дурень ты, – вздохнула Мэгги. – Будь осторожен.

Сид поцеловал ее в щеку:

– Спасибо тебе, Мэггс. За все.

Она отмахнулась связанными руками.

– Кляп мне втолкнуть не забудь. Возьми в кармане носовой платок.

Из Найроби Сид выбирался по боковым улочкам. Через пятнадцать минут город остался позади. Сид мчался по равнинам на север. К вечеру он достиг Тики, но дал солидный крюк и не делал привала, пока не отъехал подальше. Здесь его хорошо знали.

Подъехав к дому леди Уилтон, Сид внутренне приготовился к любым опасностям: от яростных словесных перепалок до попыток захватить его в плен с помощью слуг. Наконец, Фредди мог его и застрелить.

К чему Сид не был готов – так это к зрелищу пустого дома. Внутри не оказалось ни Индии, ни Фредди, ни Шарлотты. Только кучка обеспокоенных слуг, говорящих разом. А взбудоражил их внезапный отъезд семьи.

Джозеф, самый старший и рассудительный из слуг, рассказал Сиду, что рано утром нашел на кухонном столе записку. Бвана писал, что они выезжают еще до рассвета, поскольку маленькая мисс захотела посмотреть на львов. Они устроят пикник на холмах и вернутся домой к пятичасовому чаю. По словам Джозефа, бвана в четыре часа всегда требовал чай. Сейчас уже половина седьмого, а семейство Литтон почему-то не вернулось. Прежде такого не бывало. Бвана любил порядок. Джозеф уверен, с белыми людьми что-то случилось. Он это чувствовал.

Такое же чувство было и у Сида. Его шестое чувство, не раз выручавшее в Лондоне. Тогда оно ему подсказывало, какое дело выгорит, а за какое лучше не браться. Сейчас его шестое чувство не нашептывало. Оно кричало о беде.

– В какую сторону они поехали? – спросил Сид, всматриваясь в горизонт.

– В записке написано про холмы, – ответил Джозеф. – Значит, на север. Но наша повариха видела другое. Она поднялась рано – ребенок разбудил – и из дома видела всех троих. Говорит, они ехали на запад, к равнинам. Еще она сказала, что маленькая мисс сидела с отцом на его лошади.

– Почему? – спросил Сид, которому это показалось странным. – Разве у девочки нет своей лошади?

– Сам не понимаю, – пожал плечами Джозеф. – Здесь она каталась на пони. Пони в конюшне тоже нет, но маленькая мисс поехала на отцовской лошади. Жаль, я спал, а то бы обязательно их остановил. В опасные места они отправились. Женщине и ребенку там делать нечего. Львы и на холмах, случается, нападают. Но там их мало. А на равнинах их как блох на собаке.

– В котором часу они уехали?

Джозеф повернулся к поварихе и на суахили повторил вопрос Сида.

– Говорит, в половине четвертого утра.

Сид выругался. Сейчас был восьмой час вечера. За шестнадцать часов многие следы могли исчезнуть.

– У вас найдется отдохнувшая лошадь? Я поеду их искать.

– Нет, бвана. Не в такое время. Сейчас очень опасно. Поезжайте утром.

– Со мной ничего не случится. А вот с ними – может.

Джозеф распорядился насчет лошади и велел наполнить фляжки бваны свежей водой и дать с собой еды. Все это Сид убрал в седельную сумку и, торопливо поблагодарив слугу, выехал из усадьбы. Его зоркие глаза заметили тропку, образованную примятой травой. Как и говорила повариха, тропка уходила на запад.

– Что же ты натворил, Фредди? – вслух спросил Сид. – Что ты задумал, мерзавец? 

Глава 125

Индия крепко прижимала Шарлотту к себе, чувствуя, как дрожит тело дочери. У них над головой по краю ямы кружили три львицы. Одна занесла лапу над ямой, начала терять равновесие и отпрыгнула назад. Вторая постоянно рычала, злясь на близкую добычу, до которой не добраться. Но самой страшной была третья. Та сидела на корточках, неподвижная, будто статуя. Глаза львицы ярко блестели, а на губах повисла серебристая нить слюны.

– Мамочка, они сюда прыгнут? – шепотом спросила Шарлотта.

– Нет, дорогая. Они ведь тоже боятся. Чуют, что потом им будет не выбраться.

Индия надеялась, что так оно и есть. Она ничего не знала о повадках львов, особенно голодных. А вдруг львицы все-таки прыгнут вниз? Им с Шарлоттой нечем обороняться. Они совершенно беззащитны. Их ждет ужасная смерть. Но с какого-то момента эта смерть стала казаться Индии милосердной. Они с дочерью находились в яме уже девять часов. Голод и жажда начали подтачивать их организм.

Когда-то Индия была врачом. Сейчас это представлялось ей чем-то далеким, словно другая жизнь. Она знала все стадии смерти от голода. Сначала тело теряет жировые запасы, после чего начинает поедать себя. Усыхают мышечные ткани, кожа становится бледной и сухой. Появляется сонливость, затем распухают руки и ноги. Последним отказывает сердце. Но их с Шарлоттой убьет не голод, а обезвоживание. Будучи студенткой, Индия читала о случаях, когда людям удавалось продержаться без воды пять и даже шесть дней. Но большинство умирало через три дня. А на жаре – через два.

Смерть от обезвоживания была тяжелой. Рот и губы высыхали. Язык распухал и трескался. Глаза становились запавшими. Скулы заострялись. Мочевой пузырь, где уже не было мочи, горел, как на огне. Сердце учащенно билось. Дыхание тоже становилось учащенным. Люди испытывали сильные головные боли, тошноту, слабость и начинали бредить. Но хуже всего было чувство жажды. Жажда мучила, терзала, сводила с ума.

Сейчас Индии хотелось только одного: чтобы хватило сил продержаться дольше Шарлотты. Пусть дочь умрет раньше и не увидит, как умирает ее мать. Ей хотелось уберечь Шарлотту от последних часов, проведенных в одиночестве под рычание львиц. Пусть Шарлотта умрет в ее объятиях, слыша утешительные слова.

А потом умрет и она. Индия успела смириться с этой мыслью и принять неизбежное.

В первые часы их плена ей хотелось дать выход гневу. Хотелось кричать, задрав голову к равнодушному небу, ползать по стенам их глубокой могилы. Индия перепробовала все способы выбраться наружу. Ставила Шарлотту себе на плечи и вытягивалась во весь рост, надеясь, что дочка сможет выбраться. Но они вдвоем не доставали до края ямы на целый фут. Индия попыталась упереться в стенки ногами, руками и головой и переставлять ноги, помогая себе руками. Увы, яма оказалась слишком широкой. Постепенно до нее все отчетливее доходило: им отсюда не выбраться. Они одни, без пищи и воды. Вокруг – только равнины, тянущиеся на многие мили и совершенно безлюдные. От этого можно было прийти в отчаяние. Индии пришлось собрать в кулак всю смелость и самообладание, чтобы сохранить ясность сознания.

Одна из львиц снова зарычала. Индия нагнулась ко дну ямы, зачерпнула горсть влажной красной земли, слепила комок и бросила в зверя. Комок пролетел мимо, сопровождаемый злобным рычанием.