Книга Одинокий орк [= Странствия орка; Возвращение магри ] - Галина Львовна Романова

Крепко держа Кайрайлу за руку, Каспар покосился на спутницу. Она тоже долгое время жила по чужим законам. Смогут ли они жить по своим собственным? Верно говорят — перед казнью не надышишься. И Каспар невольно остановился, когда они вышли на дворцовую площадь и он заметил, что навстречу им движется десяток пеших воинов. Впереди гарцевал на коне знакомый стражник. Указав на путников, он поспешил отъехать в сторону.

Большинство воинов были орками в мундирах княжества Ирматул, и лишь один был человеком. Он внезапно прибавил шагу, устремляясь навстречу гостям. Брехт остановился. Ему не понадобилось много времени, чтобы узнать князя Терезия. За время, прошедшее с их последней встречи, он не слишком изменился. Что такое три года для того, кто проживет в два раза дольше обычного человека? Орк кивнул князю и чуть посторонился, давая ему возможность увидеть своих спутников.

Не сбавляя шага, Терезий поравнялся с гостями и безошибочно протянул руку Каспару:

— Вы отец Сорки?

— Э-э… — Магри посмотрел на протянутую ладонь. Пожать или почтительно поцеловать? Он не знал, что принято в этой стране. — А как вы догадались?

— Очень просто. — Князь сам взял нерешительно протянутую руку и горячо ее стиснул. — Вы очень похожи. Ваша дочь — настоящая красавица! Вся в вас!

Кайрайла ревниво покосилась на Каспара. Тот слегка смутился такому проявлению княжеской приязни. Не каждый способен искренне радоваться появлению «неучтенных» родственников!

— Простите, вы ведь врач? — не дал ему опомниться Терезий.

— Да. А что, с Соркой что-то не в порядке?

— Да нет! — заулыбался князь так открыто, что магри сразу успокоился. — Она чувствует себя прекрасно!.. Дело в ее подруге Гайне! Понимаете, три дня назад она родила девочку и…

— Понимаю. Что-то не так с ребенком? Или матерью?

— Да нет же! И Гайна, и малышка — обе чувствуют себя прекрасно. Кстати, Сорка сейчас сидит с ними… Проблема в супруге Гайны.

— А с ним что?

— Э-э, — князь внезапно замялся, и это неожиданно успокоило и настроило Каспара на деловой лад. — Это мой сотник и один из советников, Уртх… В общем, с тех пор как узнал, что стал отцом, он… как бы вам сказать… ну… он немного того… э-э… не в себе!

— Симптомы? — быстро спросил Каспар.

— Он постоянно пьет и бьется головой о стену! — трагическим полушепотом возвестил Терезий. — Я думаю, а что, если он того… ну немного. — Он крутнул пальцем у виска. — Все-таки старый холостяк, да и все были уверены, что магри не могут рожать нормальных детей от представителей других рас… Тем более стать отцом в его возрасте…

Последние слова Терезий произнес совсем уж неуверенным тоном, и Каспар решительно отстранил его:

— Где больной?

— Прошу!

Они свернули на боковую улицу, где селилась орочья диаспора и где в самом ее конце стоял длинный дружинный дом. Еще недавно холостяк Уртх обитал тут вместе со своими подчиненными и лишь после свадьбы переселился во дворец, поскольку его жена была приближенной новой княгини. Однако сейчас он вернулся на старое место.

Двое орков стояли на часах у входа и отсалютовали подходящему князю. Он приблизился вместе с Каспаром.

— Уртх здесь?

— А где ж ему еще быть? — хмыкнул один из часовых и тычком распахнул двери.

Каспар шагнул внутрь, решительным жестом остановив сунувшегося следом князя. Терезий посмотрел на захлопнувшуюся дверь и вернулся к остальным.

— Беги предупреди княгиню, — шепнул он часовому и повернулся к Брехту: — По рассказам Сорки, да и по своим воспоминаниям, я представлял ее отца несколько иначе! Мужчины-магри казались мне… э-э… другими!

— Каспар — фьордер, — объяснил Таннелор с таким видом, что князь предпочел не переспрашивать.

Прошло несколько минут напряженной тишины. То есть для простого человека это была тишина, а для обладавших чутким слухом нелюдей изнутри несколько раз доносились какие-то невнятные звуки: то ли кто-то громко стонал, то ли сдавленно рычал.

А потом дверь открылась, и на пороге показался Каспар. Врач был спокоен, но старательно отводил глаза.

— Ну что? — теряя весь свой княжеский лоск, ринулся к нему Терезий. — С Уртхом все в порядке? Он… жить будет? Что с ним? Понимаете, он мой наставник, орки меня практически вырастили… они не предали меня и потом, когда я… Мне бы не хотелось потерять его!

Каспар прикусил губу.

— С вашим сотником, князь, все в порядке, — промолвил он каким-то странным тоном. — А его поведение — это… — он фыркнул, и все поняли, что врач изо всех сил сдерживает улыбку, — не что иное, как гипертрофированное чувство ответственности. Я поговорил с ним. Он просто ужасно боится.

— Боится стать отцом? — вытаращились все.

— Боится стать плохим отцом! — Каспар не выдержал и прыснул. — Я попытался его убедить, что для ребенка самое главное, чтобы отец был. А хороший или плохой, это понимаешь только в зрелом возрасте. Маленькие же дети склонны идеализировать своих родителей. — Последние слова он произнес серьезно, опять подумав о собственной дочери. Брехт уже рассказывал ему о том, что произошло в Городе Драконов, и Каспар искренне сочувствовал девушке, разочаровавшейся в родной матери.

За спиной хлопнула дверь. Все обернулись. На пороге казармы замер бледный, мрачный, помятый и постаревший, но весьма решительно настроенный сотник Уртх в наброшенном на голый торс полушубке. Он едва кивнул Брехту, словно они расстались всего сутки назад, и сразу обратился к Терезию:

— Я хочу ее видеть.

— Сейчас все вместе пойдем! — кивнул тот.

Во дворце уже знали о гостях, и, едва они прошли через дворцовые ворота во внутреннюю площадь, на крыльце показалась закутанная в пышные одежды фигурка. Послышался слабый женский вскрик.

— Сорка, — выдохнул Каспар, сразу узнав дочь.

Княгиня всплеснула руками и бросилась навстречу прибавившему шаг магри. То есть попыталась броситься — большое чрево, заметное даже сквозь несколько слоев складчатой ткани, мешало ей двигаться легко и свободно.

— Сорка. — Подбежавший Каспар сразу все понял. — Ты… Но как же так?

— Ты поспел как раз вовремя, папа, — улыбнулась молодая женщина. — Ребенку нужен дедушка.

— И, — врач обернулся на князя, — когда?.. То есть что это я! Ты хорошо себя чувствуешь? — Он снова обратился к дочери. — Ничего не болит? Поясницу не тянет? Ну-ка, — он положил ладонь на верхнюю часть живота, под грудь молодой женщины. — Ага… Ой, толкается!

— Здоровается, — важно поправила Сорка. — Он у меня воспитанный малыш…

А вот кто-то там стоит в сторонке и даже головой не кивнет, словно мы не расставались! Чурбан бесчувственный! — уловил, к своему удивлению, Брехт явно обиженную мысль. Вздохнув, — похоже, время, замужество и материнство ничуть не изменили его названую сестренку, — Брехт сделал шаг навстречу Сорке.