Книга Корона мечей - Роберт Джордан

– Ал’Тор никого не собирается разыскивать, – засмеялся Саммаэль. – От меня требуется только ждать.

Все еще смеясь, он шагнул сквозь свой проход и за-крыл его.

* * *

Мурддраал вышел из глубокой тени и только тогда стал видимым. Для его зрения от всех проходов остались следы – три пятна светящейся дымки. Он не смог бы объяснить, чем один поток отличается от другого, но умел отличать саидин от саидар по запаху. Саидин пахла точно лезвие ножа, острое лезвие. Саидар пахла мягче, но чем больше было оказываемое на нее давление, тем тверже она становилась. Никакой другой Мурддраал не мог по запаху определить это различие. Шайдар Харан очень отличался от других Мурддраалов.

Подняв брошенное копье, Шайдар Харан перевернул с его помощью мешок, оставленный Саммаэлем, и пошевелил выпавшие оттуда камни. Многое шло не по плану. Способны ли эти случайности вспенить хаос, или...

Яростные черные язычки пламени устремились вниз по древку копья от руки Шайдара Харана, руки Десницы Тени. Деревянное древко мгновенно обуглилось и искривилось, наконечник копья отвалился. Мурддраал выронил почерневшую палку и очистил от сажи ладонь. Если Саммаэль служит хаосу, все хорошо. Если нет...

Внезапно в затылке возникла боль, обморочная слабость охватила тело. Слишком долго он пробыл вдали от Шайол Гул. Эту связь необходимо разорвать. С рычанием он повернулся, разыскивая тень, без которой не мог существовать. Этот день близится. Он скоро настанет.

Глава 41КОРОНА МЕЧЕЙ

Ранд беспокойно метался по постели, ему снились беспорядочные, тревожные сны. То он спорил с Перрином и умолял Мэта разыскать Илэйн, то на него обрушивались огненные вспышки, не создающие четких образов, то Падан Фейн выпрыгивал из тьмы со сверкающим кинжалом в руке, а иногда ему казалось, что он слышит голос, оплакивающий гибель женщины, которую поглотила мгла. В этих снах он пытался объясниться с Илэйн, с Авиендой, с Мин, а иногда со всеми тремя сразу, и даже Мин смотрела на него с презрением.

– ...не о чем беспокоиться! – Голос Кадсуане. Часть сна?

Этот голос пугал его; во сне он громко звал Льюса Тэрина, и его зов эхом катился сквозь густой туман, в котором двигались непонятные фигуры, с криками гибли люди и кони, туман, в котором Кадсуане неумолимо преследовала его, а он, задыхаясь, убегал. Аланна пыталась успокоить его, но она и сама боялась Кадсуане – он ощущал ее страх так же сильно, как собственный. Болела голова. И бок – старый шрам горел огнем. Ранд ощущал саидин. Кто-то удерживал саидин. Может, он сам? Он не знал. Он изо всех сил старался проснуться.

– Ты убьешь его! – закричала Мин. – Я не позволю тебе убить его!

Ранд открыл глаза и увидел совсем рядом ее лицо. Она обвивала его голову руками, но смотрела на кого-то стоящего рядом с постелью. Глаза у девушки были красные – она недавно плакала. Да, он лежал в собственной постели, в своей комнате в Солнечном Дворце. Ему был виден тяжелый прямоугольный кроватный столбик, инкрустированный резной костью, обработанной в виде клиньев. Мин, в шелковой кремовой рубашке, лежала поверх льняной простыни, которой он был укрыт до самой шеи, и обнимала его, точно защищая. Явно испуганная Аланна стояла рядом, страх трепетал в глубине ее сознания. Она боялась за него – Ранд был уверен в этом.

– Мне кажется, Мин, он проснулся, – мягко сказала Эмис.

Мин посмотрела на Ранда, и ее обрамленное темными локонами лицо осветилось сияющей улыбкой.

Осторожно – из-за сильной слабости – Ранд разомкнул ее руки и сел. Голова закружилась, но он не позволил себе снова лечь, хотя кровать была окружена людьми.

С одной стороны стояла Эмис, по бокам от нее Бера и Кируна. На моложавом лице Эмис ничего не отразилось, но она тряхнула длинными седыми волосами и поправила темную шаль, точно приходя в себя после борьбы. Внешне обе Айз Седай тоже были безмятежны, но это было совершенно определенное спокойствие – спокойствие королевы, готовой сражаться за свой трон, или крестьянки, полной решимости любой ценой отстоять свою ферму. Странно, они не просто находились рядом друг с другом, эти трое впервые на его памяти стояли плечом к плечу – как одна.

С другой стороны постели стояли Самитзу, Айз Седай с серебряными колокольчиками в волосах, и стройная сестра с густыми черными бровями и волосами цвета воронова крыла, придававшими ей несколько диковатый вид, а рядом с ними, уперев кулаки в бедра, Кадсуане. Плечи Самитзу и черноволосой Айз Седай украшали шали с желтой бахромой, лица их застыли, как и у Беры с Кируной, и все же по сравнению с суровой Кадсуане все четверо выглядели почти... робко. Женщины не смотрели друг на друга, они смотрели на мужчин.

В ногах постели стояли Дашива с серебряным мечом и красно-золотым Драконом на воротнике, Флинн и Наришма – с мрачными физиономиями, явно пытаясь не выпустить из-под контроля женщин по обеим сторонам постели. Рядом с ними стоял Джонан Эдли, в черном мундире, почти сплошь расшитом серебром. Саидин переполняла всех четверых мужчин, она, казалось, переливалась через край. Дашива удерживал почти столько же, сколько был способен удержать Ранд. Ранд посмотрел на Эдли, и тот едва заметно кивнул.

Внезапно до Ранда дошло, что под простыней, которая сползла до талии, на нем ничего нет, не считая обмотанной вокруг тела повязки.

– Сколько времени я спал? – спросил он. – Почему я уцелел? – Ранд осторожно дотронулся до повязки. – Кинжал Фейна – из Шадар Логота. Однажды я видел, как он в считанные мгновения убил человека, лишь слегка оцарапав его. Тот человек умер почти сразу, но в ужасных мучениях.

Дашива пробормотал проклятие, помянув Падана Фейна.

Самитзу и остальные Желтые обменялись испуганными взглядами, а Кадсуане просто кивнула, золотые украшения в ее похожих на проволоку седых волосах качнулись.

– Да, Шадар Логот. Это многое объясняет. Благодари Самитзу и мастера Флинна за то, что жив. – Кадсуане даже не взглянула в сторону мужчины с венчиком белоснежных волос, но тот усмехнулся, будто она отвесила ему поклон; еще удивительнее было то, что Желтые кивнули ему. – И Кореле, конечно, – продолжала Кадсуане. – Каждый внес свою лепту. Им удалось даже кое-что, чего, по-моему, не делалось со времен Разлома. – В ее голосе вновь зазвучали суровые нотки. – Если бы не эти трое, ты был бы мертв. Ты еще можешь умереть, если опять начнешь своевольничать. Покой и никакого напряжения, вот что тебе нужно. – Неожиданно в животе у Ранда громко заурчало, и Кадсуане добавила: – Мы смогли влить в тебя лишь немного воды и бульона, пока ты был без сознания. Два дня без пищи – это много для больного человека.

Два дня. Всего два. Он старался не смотреть на Эдли.

– Я встаю, – сказал Ранд.

– Я не позволила им убить тебя, овечий пастух, – сказала Мин с упрямым блеском в глазах, – и не позволю тебе самому ускорить свою смерть.

Она обхватила его за плечи, стремясь удержать.