Книга Лицо из снов - Линда Ховард

Дейн не хотел, чтобы кто-нибудь влезал в его сознание. Даже Марли. Его кошмары пусть останутся с ним.

Он собрал выданные факсом листки.

— Я собираюсь кое-что из этого проверить, — сказал он. — Поболтать с этим доктором Ивелом, разузнать о последних шести годах ее жизни.

Трэммел как-то странно взглянул на него. В его взгляде смешались злорадная радость и сочувствие. Дейн поморщился. Напарник, с которым долго прослужил вместе, к которому как следует притерся, — тот же экстрасенс. Все видит. Теперь Трэммел испытывал садистское наслаждение, наблюдая за муками Дейна.

— Что смешного-то, никак не пойму? — буркнул Дейн. Трэммел пожал плечами.

— Я просто подумал о том, что теперь нам, наверно, придется работать в связке, и попытался представить себе, как ты станешь подлизываться к ней, рассчитывая изменить ее мнение о себе. И это после того, как ты ее обхаживал.

Дейн вернулся к столу и вытащил из ящика «мигалку» для своей машины. Ему вдруг вспомнились времена, когда он добивался должности детектива. Думал, что будет много работать на выездах, кропотливо собирать улики. Как Шерлок Холмс. А оказалось, что надо просто научиться подолгу сидеть на телефоне и иметь толковых стукачей. Чем лучше стукач, тем удачливее детектив. Если у тебя есть башка на плечах, ты обязательно заведешь себе целую тучу информаторов на улице. Информатор — это подонок, который не прочь на кого-нибудь «капнуть».

В связи с этим он жалел только об одном: что в окрестностях дома Виников у него нет ни одного информатора.

Позвонив в справочное бюро, он узнал номер телефона Института парапсихологии в Боулдере. Меньше чем через минуту его уже соединили с доктором Стерлингом Ивелом.

— Доктор Ивел, говорит детектив Дейн Холлистер из департамента полиции Орландо.

— Слушаю вас.

Дейн нахмурился. Он уловил в тоне доктора явную настороженность.

— Я бы хотел задать вам несколько вопросов относительно Марли Кин. Мне известно, что одно время она была тесно связана с вашим институтом.

— Прошу прощения, детектив, — холодно ответил профессор. — Я не даю информации о своих коллегах по телефону.

— Вы не беспокойтесь, мы мисс Кин ни в чем не подозреваем…

— Надеюсь.

— Просто мне нужно навести о ней кое-какие справки.

— Я уже сказал вам, детектив, что прошу прощения, но… Откуда я знаю, что вы действительно служите в полиции? Репортеры бульварных газет не раз пытались получить от меня ту или иную информацию, выдавая себя за сотрудников самых разных департаментов полиции.

— Перезвоните в департамент полиции Орландо, — лаконично предложил Дейн. — И спросите детектива Холлистера.

— Нет. Если вам действительно нужна информация по мисс Кин, то уж придется встретиться со мной лично. И не забудьте убедительное удостоверение личности. Всего хорошего, детектив.

В трубке послышались гудки. Дейн, отпустив крепкое словцо, швырнул ее на аппарат. Трэммел спросил:

— Не повезло?

— Он со мной даже говорить не стал.

— Ишь ты! Объяснил — почему?

— Сказал, что не дает информации по телефону. И если, мол, мне так уж необходимо навести справки по Марли Кин, придется съездить в Боулдер и встретиться с ним лично.

Трэммел повел плечами.

— Ну, так в чем же дело? Езжай в Боулдер.

Дейн метнул на него раздраженный взгляд.

— Лейтенанту, конечно, польстит, что она на самом деле оказалась экстрасенсом, но он ни за что не оформит мне авиабилет за счет департамента. Ведь Марли перестала быть нашей подозреваемой.

— А ты попробуй все-таки сходить к нему.

Уже через десять минут Дейн получил тот ответ, на который только и мог рассчитывать. Боннес действительно возликовал, узнав о том, что его интуиция в отношении способностей Марли не дала осечки, и даже предположил на минутку, что, может быть, и он обладает чем-то вроде телепатии. Когда Дейн услышал это, он едва удержался от того, чтобы не отпустить крепкое словцо. Но что касалось отправки Дейна в Колорадо за казенный счет для какой-то необязательной проверки, на это своей санкции лейтенант дать никак не мог. С Марли Кин все стало ясно, не так ли? А эти шесть лет отношения к делу не имеют. Бюджет полиции и так ограничен, поэтому все силы и средства надо направлять исключительно на розыск преступников, а не на то, чтобы совать свои носы в личную жизнь людей, которые не совершили ничего противозаконного.

Но насчет шести лет Дейн с лейтенантом не согласился.

— А если я завтра отправлюсь туда за свой счет, вы не будете возражать? — предложил он. Боннеса эта жертвенность изумила.

— Ты хочешь сказать, что заплатишь за себя сам?

— Именно.

— Что ж… Как говорится, флаг тебе в руки, только не забывай о том, что на тебе висит расследование.

— Моя поездка имеет прямое отношение к делу. К тому же следствие все равно топчется на месте. У нас нет ни улик, ни мотивов, ни подозреваемых.

Боннес вздохнул.

— Тогда езжай. Но даю тебе только один день. Чтобы в пятницу утром ты уже был здесь.

— Нет проблем.

Дейн вернулся к себе и рассказал Трэммелу о своем разговоре с лейтенантом. Потом он вновь подсел к телефону и стал звонить по авиакомпаниям. В третьей по счету был запланирован рейс, который его устраивал. Забронировав себе билет, он перезвонил профессору Ивелу и сообщил ему о времени своего прилета.

Без «беретты» Дейн чувствовал себя раздетым, но поскольку командировка не считалась официальной, пистолет пришлось с болью в сердце оставить дома. Путешествовать совершенно без оружия Дейн не мог и прихватил с собой карманный нож, который был лишь ненамного больше перочинного и не отличался ничем особенным, кроме того, что его единственное лезвие было сделано из сплава, превосходящего по твердости сталь. Нож обладал также превосходной балансировкой, что роднило его с финкой. Кидать ножи Дейн в свое время научился на всякий случай, исходя из теоретической мысли, что когда-нибудь, возможно, это умение ему придется кстати. Нож — это, конечно, не пистолет, но все же лучше, чем совсем ничего.

Летать он не любил, в воздухе начинал нервничать. Причем «доставал» его не столько сам полет, сколько вынужденное пребывание в узком замкнутом пространстве в обществе множества незнакомых людей. Профессиональные привычки всюду сопровождали его, и он не умел проводить границ между служебным и свободным от службы временем. Полицейским Дейн оставался всегда. Это означало, что в любой ситуации он невольно начинал оценивать обстановку, внимательно присматриваться к окружающим, изучая их внешний вид и пытаясь поймать кого-нибудь на неадекватном поведении. А в полете обстановка скучнее некуда. Но он все равно ничего не мог с собой поделать. Ему казалось, что, как только он ослабит внимание, случится какая-нибудь беда. Таков был его внутренний неписаный закон.