Книга Последний альбом - Элизабет Хэнд

Кем бы она ни была, я предпочла бы обойтись без нее.

Эштон

Я все гадал: где же Джулиан ее прятал? Вот уж точно: в тихом омуте черти водятся! Откуда ни возьмись подскакивает к нему такая офигенная худышка. Аж глазам не верилось.

Да еще чуть ли не в чем мать родила. Когда Джонно ее закутал в свою кретинскую накидку, я его чуть не удавил – поглядеть-то можно, ведь не убудет от нее! Хотя башкой понимаю, правильно он сообразил.

Ясно, они с Джулианом уже снюхались. Сразу прильнули друг к дружке, как дети малые. Монетку между ними не просунешь. Минут пять прошло, и я решил вмешаться.

– Ну ладушки, – говорю, – пора, мой друг, пора. – И положил руку Джулиану на плечо.

Он вскочил как ошпаренный:

– Что? Что ты сказал? – А сам аж побелел весь.

– Да я пошутил. – Оглядываюсь и вижу, что милая старушка Лес первой очнулась и повела себя осмысленно. – Смотри, вот и наша Лес с пивком. Выпьем – и домой баиньки, что скажешь?

– Она со мной, – пробормотал Джулиан, не выпуская лапку девицы.

– Знамо дело! – Я передал ему кружку пива, заметив, что Лесли принесла только пять порций.

– Не слишком мы много денег выручили, – мрачно заметила Лесли. – И еще пришлось Реджа угощать.

Впрочем, судя по всему, пришлая крошка все равно не удержала бы кружку в руках. Выглядела она ошарашенной, как ослепленный фарами олененок.

Я огляделся, пытаясь понять, знает ли ее кто-нибудь из местных. Мало ли, чья-нибудь дочка. Тогда дело точно добром не кончится: ну еще бы, явились злые рокеры и сейчас украдут всех ваших женщин и детей.

Но в пабе ее вроде бы никто не признал. Если на то пошло, местные будто специально старались на нее не глядеть. Поначалу я подумал, что дело в ее наряде. Или его отсутствии. К ногам у нее прилипли, как мне сперва показалось, сухие листья. А потом посмотрел поближе – и уж поверьте, мне очень хотелось посмотреть еще поближе, – и вижу: не листья, а птичьи перья.

«Этого не хватало, – подумал я. – Гостья из курятника».

Тут я решил, что она здесь вроде местной блаженной – полоумная или наркоманка, несчастное создание, которую все знают, но стараются не замечать. Говорят о ней только за глаза. Тогда понятно, почему монет в шляпе набралось всего ничего.

Ведь не из-за Джулиана, это уж точно. Он выступил потрясающе. Даже местных олухов проняло: я слышал, как они болтали, когда к ним вернулся дар речи. Такого они еще не видывали. Да что там местные, даже я такого не видывал, хотя мне довелось наблюдать, как Джими Хендрикс джемовал с Джеффом Беком и Сэнди Денни. Так вот что я вам скажу: в тот раз Джулиан их всех по стенке размазал.

Том Харинг

Неудивительно, что первой ударила в колокола Лесли. Ранним утром в понедельник она мне позвонила в Лондон. Рановато для обычного звонка, да и вообще из Уайлдинг-холла меня телефонограммами не слишком беспокоили. Первым делом я подумал, что ребята опять на мели.

Но она звонила не из-за денег. Сразу вывалила все новости: что два дня назад в паб заявилась странная девица, которая затем заперлась с Джулианом в его комнате. И с тех пор оба ни разу не показывались.

Разумеется, мне не нравилось, что Wind-hollow зачастили в паб. Но сделанного не воротишь. А если Джулиан развлекается с мелкой потаскушкой, кого это колышет? Уж точно не меня.

– Ну, мое дело рассказать, а ты как знаешь, – надулась Лесли. В трубке было слышно, как она что-то наливает в стакан; поддавала она тогда будь здоров. – Хотя я его не видела аж с субботнего вечера. И ее тоже.

– Еще не повод звонить в Скотленд-Ярд, Лес. Ему для физиологии полезно. Сколько уже прошло после смерти Арианны? Не дави на него.

Это я зря сморозил, согласен, но я же не знал тогда, что Лесли спала с Джулианом. По ее долгому молчанию сообразил, что у нее там свои обидки, и подумал: вот блин, сейчас истерику устроит.

Но Лесли не собиралась рыдать.

– Моя спальня за стенкой от них, а я ни шороха не слыхала. Может, их и в живых-то нет уже. Эта девица – по-моему, у нее не все дома.

Тут я забеспокоился. И обозлился. О Джулиане и наркотиках ходил слушок, но я старался не реагировать. А вдруг девица принесла с собой что-нибудь покруче, героин или кокаин?

– Ради бога, Лес, какой смысл названивать мне в Лондон? Хватай Джонно и Эштона, пусть высадят дверь к чертям! Или позвони в полицию. Нет, погоди-ка…

Не хватало мне еще нового скандала в Редландсе[16] с тяжелыми наркотиками и голой девицей. Или передозировки.

Или – даже язык не поворачивается – чего похуже. Джулиан всегда пугал меня своим сумасбродством. Не то чтобы он был опасен, но весь в себе, крайне замкнут – типичный английский задавака из богатеньких.

Самоубийство Арианны случилось еще до меня. О том, что она сама выпрыгнула из окна, известно только со слов Джулиана. Ребят просто допросили, а толкового расследования не было. Папаша Джулиана, какая-то шишка, задействовал нужные связи, и трагедию быстренько замяли.

Раньше я не отдавал себе отчета, и да простит меня Господь за такие слова, но в тот момент я первым делом подумал, что наш милый Джулиан, возможно, все-таки убил Арианну. А теперь прикончил и вторую девицу.

– Нет-нет, не надо никакой полиции, – предупредил я Лесли. – Срочно выезжаю. Ждите.

Мысли у меня путались. Сам не знаю, что я мог бы предпринять, если Джулиан действительно совершил убийство. Разве что отправить Лес обратно в Штаты. Слишком уж она молоденькая, да еще приезжая вдобавок. Я уже представлял заголовки в газетах: «Невинную американку соблазнили коварные британские рокеры! Мертвая отроковица в руинах древнего замка!»

С другой стороны, если подумать, такую рекламу ни за какие деньги не купишь.

Лесли

Трясущейся рукой положила трубку. Частично виновата выпивка, но звонить Тому в такую рань, не хлебнув для храбрости, духу не хватало. Теперь меня трясло всю целиком.

Трясло не только по пьяни, но и от ревности. И от страха. В этой девице было чего пугаться. И весь ее вид, и внезапное появление ниоткуда. И реакция Джулиана, когда он ее увидел.

Пугало и то, насколько глубоко она засела у меня в мозгу, – так назойливая мелодия, от которой не отвязаться, вползает в голову уховерткой. Мозговерткой. Сколько я ни старалась стряхнуть с себя наваждение, ее призрачное бледное личико и жуткий взгляд так и всплывали в памяти.

Больше всего бесили именно глаза – такие блеклые, что не поймешь, какого они цвета. Не голубые и не зеленые, хотя вроде бы с бирюзовыми искорками. И не серые тоже. Как вода, они принимали оттенок того, что было вокруг. Она то и дело облизывала губы, высовывая кончик языка, чуть-чуть похожего на кошачий. Или змеиный. Кошмаром от нее несло.