Книга Скандал в семействе Уинтерли - Элизабет Бикон

— Очень приятным, спасибо, дорогая, — добродушно ответил герцог.

— Я рада, что герцогиня уже нашла что-то достойное для своего творчества. — Она продолжала говорить с его дядей, как будто Кольма не существовало. — После того как в Лондоне я увидела несколько ее работ, я подумала, что ей понравятся наши прекрасные виды.

Кольму стало казаться, что он сделался невидимым, и он решил, что мисс Уинтерли знает и другие способы унизить незадачливого джентльмена, кроме гневного взгляда, которым она только что наградила его. И он еще беспокоился о том, каково ей приходится среди самых беспардонных светских волокит.

— Вы, должно быть, тонкий дипломат, если убедили мою жену показать вам свои работы, мисс Уинтерли, — рассеянно сказал дядя Хорэс.

Кольм проследил за его взглядом и, увидев открытую дверь в библиотеку, подумал, уж не готовится ли он скрыться там, чтобы осмотреть ее, подобно своей жене, исчезнувшей, даже не дойдя до замка. Что ж, пусть эта чертова женщина получит по заслугам, если и дальше будет стоять возле дяди, изрекая банальности, злорадно подумал он.

— Мой отец скажет вам, что я редко отступаю, когда хочу чего-нибудь добиться, но надеюсь, вы не станете его слушать, — пошутила мисс Уинтерли, бросив на отца любящий взгляд.

Кольм не заметил никаких признаков, что она не рада приезду герцога и герцогини. Значит, ее раздражало только его присутствие.

— Не могу, дорогая. Если я буду груб с вашим отцом, он не даст мне осмотреть свою библиотеку, — ответил герцог с кривой улыбкой, делавшей его безмерно милым, хотя он терпеть не мог, чтобы с ним носились.

— И как вы себя чувствуете, снова став собой, мистер Хэнкорт? — с холодной иронией шепнула Ив, когда вслед за ее родителями и почетным гостем они стали подниматься по лестнице к комнатам, отведенным для герцога и герцогини, прежде чем дядя Хорэс успел ускользнуть в хозяйскую библиотеку.

— Очень странно, мисс Уинтерли, — честно ответил Кольм. — Я так долго был Картером, что почти забыл, кто я.

Ее долгий косой взгляд говорил, что ему не стоит надеяться обмануть ее отговорками.

— Зачем вы вообще придумали Картера? — равнодушно спросила она.

— Внуки герцогов не служат в 95-м пехотном полку, мисс Уинтерли. Я бы чувствовал себя не в своей тарелке. Да и известный скандал…

— Полагаю, вы из-за этого не захотели расставаться с Картером после войны, когда необходимость в нем отпала?

Мисс Уинтерли говорила так отстраненно, словно они обсуждали незнакомца. Кольм надеялся, что виконт все слышал и приветствовал пустоту, разделявшую его дочь и самого нежеланного из гостей. Или он знал, каким вызовом ее ледяное равнодушие было для любого мужчины из плоти и крови? Кольм разрывался между отчаянным желанием затащить ее в ближайшую пустую комнату и покрыть поцелуями и уязвленной гордостью, подсказывавшей, что ему надо спуститься вниз и ускакать из этого дома, где человеку с его происхождением никогда не будут по-настоящему рады.

— Отнюдь. Просто мой дядя хотел, чтобы я занялся перевозкой его новых приобретений из Дернли-Хаус, а я едва ли мог пойти туда под своим именем, вы согласны?

— Полагаю, это было бы не совсем удобно, учитывая, кто вы, но положение лорда Дернли таково, что он не стал бы возражать вашему дяде.

Это было бы чертовски неудобно — жить у Дернли под своим именем, подумал Кольм, но он не мог начать спорить с дочерью хозяина, появившись в доме всего несколько минут назад. Поэтому он стиснул зубы, решив, что для нее это еще один способ наказать его за то, кто он.

— Отсюда открывается вид, который считают одним из самых красивых во всем приграничье, — любезно сообщила мисс Уинтерли, когда Кольм остановился на лестничной площадке, чтобы дать отдых колену, прежде чем, хромая, преодолеть оставшиеся ступеньки. Она поняла, что ему тяжело, и дала ему возможность постоять, хотя, судя по виду, по-прежнему на него злилась.

— Не надо меня жалеть, мисс Уинтерли, — коротко бросил он.

— Я и не жалею. — Она надменно вздернула подбородок и отвела глаза на действительно великолепный вид на Дарк Велли, открывавшийся из длинной череды соседних окон.

Дядю Хорэса любезно, но твердо сопроводили по следующему пролету широких ступеней и дальше по коридору в прекрасные покои, отведенные хозяйкой для герцогской четы. Кольм надеялся, что скоро сможет удалиться в свою комнату зализывать раны, чтобы к обеду собраться с силами и играть роль племянника герцога Линейра.

— Очень уютно, — сказал герцог, с некоторым беспокойством оглядывая приготовленные для него великолепные покои, как будто его в любой момент могли объявить мошенником и отправить на чердак. — Надеюсь, Кольм расположится где-то поблизости, миледи? Моя жена считает, что нога беспокоит мальчика сильнее, чем он готов признать, поэтому нам не хотелось бы, чтобы ему пришлось бегать вверх-вниз по лестнице в одной из ваших прекрасных башен, Фарензе, если вы не против. Позволю себе сказать, что он может разместиться в этих же прекрасных просторных покоях, если вы ограничены в свободном пространстве.

На миг леди Фарензе удивленно застыла при мысли, что у нее может не хватить места, словно речь шла о размещении целой армии.

— Вы наши почетные гости, ваше высочество. Мистеру Хэнкорту будет предоставлена серебряная комната, расположенная чуть дальше по коридору.

— Благодарю вас, миледи, — чистосердечно ответил Кольм и тут же поймал на себе колючий взгляд хозяина, как будто тот услышал в его словах нечто такое, чего он в них не вкладывал.

Он мысленно чертыхнулся в адрес отца, который сбежал с женой этого человека — в каком бы состоянии ни находился в то время их брак — и тем самым выстроил непреодолимую преграду между ним и семейством Уинтерли.

— Мистер Хэнкорт такой храбрый джентльмен, — заметила подруга Ив Элис Клемпсон на следующий день за обедом.

— Думаю, да, — с сомнением ответила Ив.

Она до сих пор не простила ему обман, а соседи находили ее отношения с сыном лорда Кристофера Хэнкорта такими очаровательными, что ей хотелось плакать. Между тем ей следовало постараться не думать о нем. Будучи внучкой сталелитейщика, Элис считалась некоторыми из соседей особой недостаточно светской, и Ив подумала, не позаимствовать ли у нее ту маску усталой искушенности, которую Элис надевала как защитную броню против их критических глаз. Тогда, сидя рядом, они могли бы вместе игнорировать любопытные взгляды, как будто понятия не имеют, что за ними наблюдают.

— Если его отец был хотя бы вполовину так красив и романтичен, как его сын, то я не могу винить твою маму за то, что она посчитала его неотразимым, — сказала Элис со вздохом, подозрительно смахивающим на влюбленный.

— Ты не должна говорить мне такие вещи, Элли, — возмущенно ответила Ив.

Они сидели на концерте фортепьянной музыки и с трудом воспринимали грохочущие аккорды решительной пианистки. Ив вздохнула. Как могла ее умная и обычно тактичная подруга говорить такие вещи о человеке, которого Ив старательно не замечала? Ей удалось не замечать его большую часть дня, не делая ничего откровенно невежливого, и к вечеру она настроилась показать миру, что она не такая, как ее мать. Ей не составляло труда не поддаваться обаянию сына лорда Криса и делать вид, что она не слышит сплетен, которые возбудило в округе его появление. Ив очень достойно пережила обед, а затем чай в гостиной, несмотря на несколько дерзких комментариев из уст глупых молоденьких девиц и кое-кого постарше.