Книга Император Николай II и предвоенный кризис 1914 года - Петр Мультатули

Одним из самых крупных банковских домов во Франкфурте-на-Майне конца XIX в. был дом банкиров Бетманов, также связанных с Ротшильдами21. Представитель Бетманов станет при Вильгельме II рейхсканцлером Германии, одним из главных поджигателей Первой мировой войны и яростным врагом России. Он войдёт в историю как Теобальд фон Бетман-Гольвег22. Кстати, дед Теобальда читал курс истории деду Вильгельма II принцу Альберту Саксен-Кобургскому.

Американские банкиры германо-еврейского происхождения оказывали кайзеровской Германии значительные услуги. Первый секретарь русского посольства в Вашингтоне граф И. Г. Лорис-Меликов сообщал 17 (30) марта 1916 г., что "никакая иностранная нация не имеет в Америке столько банков, сколько Германия. Чтобы перечислить только крупнейшие из них, достаточно упомянуть о фирмах: "Кун, Лёйб и Ко", "Ляденбург, Тальман и Ко", "Селигман и Ко" и прочие. Эти банки всецело немецкие по происхождению, и если в настоящее время они и считаются американскими, то не подлежит сомнению, что интересами своими они всё ещё тесно связаны с Германией"23.

Якоб Шифф финансировал рейх вплоть до его поражения в 1918 г. Одновременно, многие банки и промышленные кампании Великобритании находились в руках выходцев из Германии. Одним из них был судопромышленник германо-еврейского происхождения Г.-В. Вульф, игравший видную роль на англо-германо-американском рынке. Историк С. П. Мельгунов утверждал, что "Николай II указывал в телеграмме английскому королю на возможное влияние [английских] банков, находившихся в немецких руках" на революционное движение в России24. Нельзя не отметить и германские связи влиятельных английских политиков, членов тайного общества "Круглый Стол", о котором уже говорилось выше. Так, лорд Альфред Мильнер родился и провёл свою молодость в Гессен-Дармштадте, его мать была немка; будущий посол Великобритании в Петербурге сэр Дж. Бьюкенен много лет провёл в Германии в качестве сотрудника посольства.

К началу XX в. роль транснационального капитала, имевшего своей целью передел мира и создание Нового мирового порядка, чрезвычайно возросла и его центр находился в США. Вильгельм II через банковские и промышленные круги поддерживал тесные контакты с Америкой. Близким другом кайзера был промышленник Альберт Баллин. Его отец был владельцем агентства, которое специализировалось на организации эмиграции в США талантливых инженеров, конструкторов и предпринимателей. В их числе были впоследствии авиаконструктор В. Боинг, изобретатель джинсов Л. Страус, производитель роялей Г. Стенвей и другие. После смерти отца А. Баллин возглавил агентство "Гамбург-Америкалайн" и придал его деятельности принципиально иной уровень, став безусловным лидером на этом рынке. Помимо промышленников с США был связан фельдмаршал Альфред фон Вальдерзее, женатый на Мэри Эстер Ли, дочери нью-йоркского торговца.

Через эти связи Вильгельм II устанавливал прямые контакты с правящими и финансовыми кругами США, а в 1901-1909 гг. лично с президентом Т. Рузвельтом, которого называл своим "большим приятелем". Таким же "большим приятелем" кайзера был, до поры, и другой американский президент В. Вильсон, впоследствии сыгравший видную роль в свержении Вильгельма с престола.

Такова была подлинная суть Второго рейха, не имевшего ничего общего с благостным лубком "братской" страны, который так популярен у некоторых российских германофилов. На самом деле в лице кайзеровской Германии Россия имела смертельного и опасного врага.

Трудно найти в мировой истории две более противоположные личности, чем кайзер Вильгельм II и император Николай II. Полной противоположностью были их характеры, устремления и духовный мир. Великий князь Гавриил Константинович так делился впечатлениями от встречи с кайзером: "Я невольно сравнивал его с нашим дорогим Государем, который был само благородство, спокойствие и достоинство. Вильгельм II скорей походил на фельдфебеля, вносил много шума, и в нём не было того, что называется породой"25.

Полной противоположностью стала и их смерть. Насколько праведной была мученическая кончина императора Николая II со всей его семьёй в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге, настолько банальной была смерть скрывавшегося в голландском Дорне изгнанного из Германии Вильгельма. В Ипатьевском доме царь молился за Россию и весь мир, на смерть он пошёл, неся на руках больного сына, оставив человечеству завет, что мир спасёт Любовь. Вильгельм II в Дорне выращивал тюльпаны и писал лживые мемуары, главной мыслью которых было самолюбование и самооправдание. Бывший кайзер очень выгодно вложил свои деньги в германскую промышленность. По официальным данным, за десять лет личное состояние Гогенцоллернов удвоилось и составляло 37 млн марок26. В 1940 г. бывший император посылал восторженные телеграммы своему бывшему солдату Адольфу Гитлеру по случаю взятия им Парижа27.

Кайзер Вильгельм был любителем эпатажа, эффектной позы, длинных и пафосных речей, которые он произносил всюду. По словам австро-венгерского дипломата Оттокара фон Чернина, кайзер "говорил об искусстве, науке, политике и музыке, религии и астрономии, и его разговор всегда будил мысль. Не то что все его мысли казались верными, наоборот, он часто приходил к очень спорным выводам, — но он не страдал худшим недостатком светского человека — он не был скучен"28.

Наставник будущего императора Георг Хинцпетер отмечал, что с одной стороны, его воспитанник представлял собой "необычайно крепкую и развитую индивидуальность", а с другой — имел ленивый и "фарисейский" характер. Хинцпетер считал, что эгоизм принца Вильгельма достиг "почти кристаллической твёрдости"29. Б. Бюлов отмечал, что Вильгельм II "обладал большей фантазией, чем bon sens и его подвижный ум был склонен к скачкообразным и фантастическим переменам"30. Начальник канцелярии министерства императорского двора и уделов генерал-лейтенант А. А. Мосолов, много раз видевший Вильгельма, вспоминал, что тот "временами производил впечатление истеричного человека"31. Граф Филипп Ойленбург высказывался о своём августейшем друге гораздо более откровенно: "Он нездоров, и это — самая мягкая из всех возможных формулировок"32.

Однако кайзер Вильгельм был достаточно гибким политиком, умевшим находить выходы из сложных ситуаций. Но у него были два весьма опасных для государственного деятеля свойства: импульсивность при принятии решений и страх перед их последствиями. Это в свою очередь приводило к непостоянству и двурушничеству, стремлению использовать другую сторону исключительно в своих интересах.

Мир ценностей Вильгельма II основывался на представлении о святости германской монархии. Говоря в 1897 г. о своём покойном деде императоре Вильгельме I, кайзер заявил, что тот оставил правящим государям "в наследство жемчужину, которую мы обязаны хранить и считать священной, а именно — монархию милостью Божьей, монархию с её тяжёлыми обязанностями, работой, нескончаемыми трудами и страшной ответственностью перед Создателем"33.

Однако эта монархия не имела ничего общего с русским самодержавием. Вильгельм II был, скорее, наследником языческих римских кесарей, чем Константина Великого. Главный упор кайзер делал на культе военного вождя, победителя, грозного владыки, для которого христианские ценности были понятиями второстепенными, а иногда вообще не играли значимой роли. Например, посетив Святую Землю в 1898 г., кайзер писал Николаю II, что "если бы он приехал туда, не имея никакой религии, то, конечно, стал бы магометанином"34.