Книга Игра отражений - Александр Харламов

— Хочешь узнать, шагни в мое Зазеркалье!

Я остолбенело наблюдал за всем этим, не решаясь на последний шаг. Страх сковал меня. Я боялся потеряться в том мире, который предлагал мне старик. Мысленно уговаривал себя, утешая тем, что смогу вернуться назад в любое время, а потом с криком шагнул вперед, ни на что уже не надеясь, подчиняясь только голосу, властно зовущему меня из ниоткуда. То же самое ощущение холода. Какая-то тень прошла сквозь меня, не заметив даже, что мы столкнулись, вдалеке я разобрал силуэт той самой старухи, продавшей мне зеркало на Коммунальном рынке.

— Постой! Стой же! — заорал я ей вслед, рванувшись за ней, но поток неумолимо тянул меня к старику, который терпеливо ждал меня на улице по ту сторону Зазеркалья.

Меня словно выплюнуло наружу, в другой мир, в другое измерение, в другое пространство, или что-то похожее, то о чем я любил читать, увлекаясь фэнтези. Это я понял почти моментально. Все вокруг меня было насквозь реальным, задев меня плечом, мимоходом извинившись, прошел городовой с настоящей саблей на боку и красивом мундире. Цокот копыт лошадей, тянущих кареты, медленно плывущих по Сумской поразил слух, привыкший к реву автомобильных двигателей. Чинно и благородно прохаживались господа с дамами под зонтиками, раскланивавшиеся со знакомыми. Мальчишка газетчик кричал о том, что в продажу поступил свежий номер «Харьковских известий». Дворник в чистом переднике смахивал опавшую листву с обочины дороги.

Неизвестный мне мужчина приветливо улыбался мне с другой стороны дороги. Изредка его от меня скрывали проезжающие мимо экипажи и двуколки. Я подумал, что в футболке и спортивных штанах выгляжу в этом мире, как минимум странно. Ощупал себя. Но злобный старик все продумал заранее. На мне был сюртук из добротной шерсти. Белые перчатки и такой же цилиндр на голове, как и у моего невольного зеркального знакомого. На шее повязан белоснежный галстук, в рукавах вставлены дорогие запонки с каким-то камнем похожим на сапфир.

— Доброго ранку, пан Дворкин! — поздоровался со мной через всю лицу мужчина, помахав мне цилиндром.

Я перебежал через мощенную улицу, напоминающую чем-то мне Сумскую. Остановился в нескольких шагах от него, приподняв вежливо цилиндр.

— И вам здравствуйте…Уж простите, не знаю, как вас зовут… — зло проговорил я. Меня не оставляла нереальность происходящего, какая-то непонятная игра, словно смотрю пьесу про девятнадцатый век в театре. Все вокруг было каким-то чужеродным, прилизанным, а я уже хотел обратно, в своей родной Харьков двадцать первого века.

— Прошу прощения, что не представился вам раньше, Вышицкий Константин Афанасьевич — ученый.

— Вот и познакомились, — резюмировал я злым голосом, — а теперь расскажите мне Константин Афанасьевич чего вы от меня хотите? Что это за зеркало? Как такое возможно? И…

— И не сумасшедший ли вы? — добавил за меня Вышицкий, слегка улыбнувшись. — Нет, вы не сумасшедший. Этот мир, как и те, в которых вы умудрились побывать, лишь самая доподлинная реальность, называемая Зазеркалье. У каждого оно свое. Мое вот такое, — он обвел руками улицу, на углу которой я все-таки рассмотрел табличку Сумская. Ваше же полно приключений и событий, которые вы сами желает видеть в своей скучной и невзрачной жизни обычного инженера…

— То есть мой роман…

— Ваш посредственный, скажем прямо, роман всего лишь роман, — жестом Вышицкий предложил мне прогуляться вверх по улице. Ошалело моргая, я последовал за ним, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Незаметно для пана ученого я себя ущипнул, но так и не проснулся. — Я не виноват, что вы мечтаете именно о том, о чем пишете. О разбойниках, кладах и кораблекрушениях…Вы неисправимый романтик! — он засмеялся, и я заметил, что смех у него остался таким же мерзким, как и в зеркальном лабиринте отражений. — Зазеркалье всего лишь представило вам ВАШ вариант жизни.

— Но зачем? Зачем это все? Даже если это все реально, я не психопат, я не понимаю одного, зачем?! — я практически заорал. Люди начали на нас оглядываться. Одна матрона в старинном капоре даже укоризненно покачала головой, проследовав мимо, гордо задрав голову.

— Зачем? — переспросил Вышицкий, оглядев меня с головы до ног, пристальным взглядом купца выбирающего лошадь. — Понравились вы мне…

— Это не ответ.

— Я очень долго занимался зеркалами, изучал их, экспериментировал, пока не пришел к выводу, что только с помощью них можно открыть секрет вечной жизни.

— Вы бредите! Вы такой же псих, как и я! Немедленно верните меня обратно! — я остановился, скрестив руки на груди. — И забудьте о моем существовании!

Вышицкий засмеялся, повернувшись в мою сторону.

— Ну хорошо…Если вы не против, я кое-что вам покажу, а потом, если вы сочтете нужным, то вернетесь в свой захудалый мир, где вы всем недовольным, где вы живете с тещей, которая любит больше своего второго зятя, чем вас, где Мишка называет отцом не вас, а своего родного отца, где жена пилит вас за маленькую зарплату, а карьерного роста так и не предвидится. Вы немедленно вернетесь в мир, где не оставите после себя НИЧЕГО кроме груды посредственных романов и неприметного холмика с крестом, за которым даже некому будет поухаживать…Я обещаю вам это!

— А взамен? — насторожился я. Слова Вышицкого больно резанули по сердцу. Он угадал все мои мысли, все мои переживания, точечно надавив на самые больные точки.

— Ничего…

— Так не бывает. Вы сильно уж похожи на…

— На дьявола? — улыбнулся Вышицкий. — Бросьте, я несколько знаком с вашим временем, у вас не модно верит ни в черта ни в Бога. Я всего лишь ученый, который хотел бы помочь хорошему человеку, запутавшемуся в своей жизни окончательно и бесповоротно. Прошу… — он остановился подле дверей огромного особняка, стоявшего почти в центре Харькова. Высокие колонны поддерживали крышу над входом. Длинная лестница с мраморными ступенями вела куда-то внутрь. У дверей нас встречал седой швейцар в ливрее, расшитой позолотой.

— Добро пожаловать в мой дом, — проговорил торжественно Вышицкий, радушно пропуская меня вперед. А я…я, как последний осел, поплелся внутрь, искренне надеясь на помощь этого старика.

ГЛАВА 9

Внутри особняк поражал своим великолепием. По стенам были развешаны батальные полотна, наверх вела длинная, украшенная лепниной лестница. Суетились слуги. Откуда-то слева слышались шаркающие шаги и ароматы чего-то вкусненького. В желудке противно заурчало. Я стыдливо потупил глаза, чтобы вовсе не выглядит в глазах этого аристократа законченной деревенщиной.

— Может отобедаем для начала? — радушно предложил Вышицкий, словно услышав мои мысли. Мне пришлось вежливо отказаться, напирая на то, что меня в моем мире ждут.

— Ждут? — удивился Константин Афанасьевич. — Позвольте полюбопытствовать кто? Жена? Она целыми днями в заботах о сыне и на работе. Вы для нее лишь источник дополнительного дохода и…способ удовлетворения человеческих потребностей организма. Теща? Ей плевать на вас. Есть вы или нет, ей все равно. Михаил?