Книга Самозванка - Бренда Джойс

— Разве ты видишь меня у алтаря?

Не будучи в силах проникнуть в сокровенный смысл сказанного братом, Блэйк ограничился следующим глубоким высказыванием:

— Любовь это занятие для дураков.

— Следовательно, ты был дураком, когда ухаживал за Габриэллой? Или твои родители дураки?

Блэйк устало ухмыльнулся:

— Все знают, что я уступил Габриэллу этому маркизу. Да, она отвергла меня. А я любил ее именно так, как ты описывал, мечтая скоротать с ней остаток жизни. И самое болезненное: ведь она тоже любила меня и отказала только из-за страха, что наш брак треснет из-за разницы в возрасте. Мне оставалось только одно — удалиться. Но знаешь ли ты, что я до сих пор люблю ее, вернее, какая-то часть меня до сих пор мучается этой любовью?! И я всегда буду любить ее и восхищаться ею!

— Блэйк, мне очень жаль, что все произошло именно так. Надеюсь, что ты все-таки изменишь свое мнение о браке. Я прекрасно помню время, когда ты хотел только одного — дома и семьи. Очень обидно, если, однажды разочаровавшись, ты предашь свои прекрасные мечты.

— Жизнь есть жизнь, — философски заметил Блэйк, и образ Габриэллы сменился образом Виолетты.

— Не будь циником. Жизнь полна сюрпризов. Вроде Виолетты Гудвин.

Блэйк пустил своего жеребца вперед. У него складывалось впечатление, что Джон всячески подталкивает его к развитию отношений с вдовой сэра Томаса.

С благородными намерениями — Виолетта Гудвин прелестна. И, несмотря на свою хрупкость и беспомощность, она стойкий и цепкий человек, иначе она бы не смогла таким волшебным образом изменить свою жизнь.

Джон улыбнулся:

— Давай поторопимся, а то мама накажет нас, как делала это в детстве. Нам нельзя опаздывать к ужину — у нас сегодня гости.

Они пустили лошадей вскачь, наслаждаясь скоростью и распугивая водоплавающую дичь, которая по берегам ручья искала себе пропитание.

Напротив дома их встретили два грума, которые, взяв жеребцов под уздцы, дали братьям возможность спрыгнуть на землю. Парадная дверь распахнулась, и на крыльце появилась Катарина.

— Ну, кто из вас победил?

— Я, — гордо ответил Джон, обвивая рукой ее талию и целуя девушку в щеку. — Блэйк сегодня не в форме.

— Он все преувеличивает, — рассмеялся Блэйк и тоже чмокнул Катарину.

— Мы все время говорили о леди Гудвин.

— Надеюсь, ничего плохого? — Катарина перевела взгляд с Джона на Блэйка.

— Почему бы нам говорить что-нибудь дурное о юной вдове? Напротив — только хорошее, — сказал Джон.

Однако лицо Катарины выдавало беспокойство.

— Сегодня я была в деревне и слышала совершенно омерзительные сплетни.

— Ты должна рассказать нам все. — Джон едва ли не просверлил в ней взглядом дыру.

— Сплетни касаются леди Виолетты, и ты, Джон, или граф обязаны пресечь их. Леди Фелдстоун уверяет, что сэр Томас умер не своей смертью! — наконец созналась Катарина.

— Странные сплетни. Сэру Томасу было семьдесят, и он неважно себя чувствовал.

— Но тем не менее самочувствие его было удовлетворительным. — Катарина принялась комкать в руке платочек.

— Катарина, дорогая, я никогда не видел тебя такой взволнованной. Ты ведь хочешь сообщить нам что-то еще? — мягко улыбнулся Джон.

— Нет, об этом нельзя говорить вслух. — Катарина уставилась на Блэйка.

— Что, сплетня касается меня? — поинтересовался он.

Катарина покачала головой:

— Нет, в деревне говорят, что… сэра Томаса убили… леди Гудвин и ее слуга… этот парень… Хорн.

Глава 8

— Сэр, — обратился дворецкий к хозяину Хардинг-Холла, — вас хочет видеть стряпчий. Он приносит вам извинения за бесцеремонное вторжение, но уверяет, что у него к вам дело чрезвычайной важности.

Граф завтракал вместе со своими сыновьями. Все только что вернулись с утренней верховой прогулки. Еще не было и девяти утра. Еще лежала роса на траве, и туман не успел развеяться. Блэйк и Джон обменялись настороженными взглядами, когда дворецкий вручил графу визитную карточку посетителя. Взглянув на карточку, граф произнес:

— Это тот самый стряпчий, который заверял завещание сэра Томаса. — Кивнув дворецкому, он распорядился: — Пригласите его войти, Неддингам.

Едва дворецкий вышел, Блэйк нервно оттолкнул от себя тарелку!

— Не прошло и четырех дней после смерти сэра Томаса. Меня терзают самые мрачные предчувствия.

Блэйк представил себе Виолетту Гудвин. Он не видел ее с тех пор, как жестоко отверг ее предложение пожениться. Всякий раз, когда он вспоминал об их последней встрече, он мрачнел. Но когда он вспоминал о жуткой сплетне, распущенной леди Джоанной, он становился еще мрачнее. То, что она придумала, было абсурдом. Блэйк прекрасно понимал, что Виолетта никого не убивала.

Улыбаясь, в столовую вошел Кардиф, стряпчий. Это был высокий, худой человек, на котором черный костюм болтался как на чучеле. Граф поднялся из-за стола и протянул ему для приветствия руку.

— Рад знакомству с вами и прошу меня простить за то, что нарушил ваш покой, но мое дело не терпит отлагательств.

Граф представил стряпчему своих сыновей и пригласил разделить с ними завтрак. Сэр Кардиф, однако, отказался от всего, кроме чашки чаю.

— Что привело вас сюда? — поинтересовался Блэйк, наблюдая, как мистер Кардиф размешивает ложечкой сахар в фарфоровой чашке от Веджвуда.

— Весть о смерти сэра Томаса достигла определенных кругов в Лондоне. Признаюсь, о существовании заинтересованных лиц мне не было прежде известно. Мне сообщили, что в настоящее время вы, сэр, — он обратился к графу, — являетесь обладателем завещания сэра Томаса. Об этом мне поведала леди Гудвин.

— Так вы уже были в доме сэра Томаса? — с удивлением поинтересовался Блэйк, недоумевая, почему Виолетта не послала за ним, если она все-таки решилась продать дом.

Кардиф кивнул.

— Да, действительно, завещание у меня, но оно, может быть, подождет, пока мы закончим завтрак.

— Конечно, — весьма неохотно согласился стряпчий.

— Могу я поинтересоваться, что случилось? — вмешался Блэйк. — Продажа такого строения, как дом сэра Томаса, как правило, не вызывает затруднений.

— Здесь все не так просто, как вы думаете, — таинственно ответил стряпчий. — Как только мы перейдем к делу, вы сможете убедиться в этом сами. — Он вздохнул. — Оказывается, у сэра Томаса было много долгов. Речь идет о многих сотнях фунтов. Едва о смерти сэра Томаса стало известно в Лондоне, как его кредиторы вознамерились завладеть его имением. Выяснилось, что сэр Томас давно был объявлен банкротом. В имение Гудвинов уже отправился судебный пристав, чтобы описать все имущество.