Книга Великая Татария. История земли Русской - Константин Пензев

Однако вернемся некоторым образом, назад, т. е. к половецкой угрозе, из-за которой, по мнению В. О. Ключевского, массы простого народа двинулись из Приднепровья в северо- восточные леса в поисках более спокойной жизни.

Л. Н. Гумилев считал, что В. О. Ключевский некритично принял концепцию С. М. Соловьева «о борьбе леса со степью». Между тем, если внимательно читать В. О. Ключевского, то приходишь к выводу, что колонизация северовосточной Руси могла происходить и естественным путем, где половецкая угроза была некоторым стимулирующим фактором, но не определяющим.

В. О. Ключевский, в частности, сообщает, что колонизация шла задолго до середины XII века и шла она со стороны Новгорода. До этого времени между северо-востоком и югом Руси не существовало прямой дороги. Наконец «около половины XII в. начинает понемногу прокладываться и прямоезжая дорога из Киева на отдаленный суздальский Север. Владимир Мономах, неутомимый ездок, на своем веку изъездивший Русскую землю вдоль и поперек, говорит в Поучении детям с некоторым оттенком похвальбы, что один раз он проехал из Киева в Ростов „сквозь вятичей“. Значит, нелегкое дело было проехать этим краем с Днепра к Ростову» («Курс русской истории»).

Возможным будет предполагать, что собственная история Северо-Восточной Руси развивалась достаточно независимо от Южной и является гораздо более древней нежели принято считать, соответственно и контакты с Востоком существовали у владимиро-суздальцев издревле. Это предположение разрывает общепринятую концепцию о преемственности Московской Руси и Киевской и выделяет великоросскую историю в отдельную ветвь, что не есть плохо или хорошо.

В конце концов, существует общая, славянская история, в рамках которой и существуют великоросский, малоросский, белорусский и другие народы.

Л. Н. Гумилев призывает отменить «приговор по делу половцев». Основания для этого есть:

«… кочевое хозяйство не может существовать вне связи с земледельческим, потому что обмен продуктами одинаково важен для обеих сторон. Поэтому мы наблюдаем наряду с военными столкновениями постоянные примеры симбиоза. Печенеги после разгрома при Лебурне осели в Добрудже и стали союзниками Византии; торки поселились на правобережье Днепра и поставляли пограничную стражу для киевских князей; куманы, сильный и воинственный народ, после первых столкновений с русичами сделались союзниками Черниговского княжества.

И это не случайно. Экономико-географическое единство региона, в котором сочетались зональные и азональные (речные долины) ландшафты, определяло необходимость создания целостной хозяйственной системы, где части не противостоят друг другу, а дополняют одна другую (Гумилев Л. Н. Разновозрастные почвы на степных песках Дона и передвижение народов за исторический период // Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1966. № 1, ссылка на Гаель А. Г.). Разумеется, это не исключало столкновений, подчас кровавых, и это — то бросалось в глаза современникам событий» (Гумилев Л. Н. «Древняя Русь и Великая степь»).

О чем, практически, говорит Л. Н. Гумилев?

Там, где есть экономика-географическое единство, там, в конечном итоге, складывается единая хозяйственная система. Единая хозяйственная система, рано или поздно, будет обеспечена и политическим единством.

Вот и предпосылка для создания единого Русь-Ордынского государства на просторах половецких степей и пространствах северо- восточных лесов. Открытым, до середины XIII века, оставался только тот вопрос, кто будет доминирующим элементом лесостепного симбиоза, великороссы или половцы. У половцев для этого явно недоставало сил и средств. Кипчакская народность составляла, по данным Л. Н. Гумилева, 300–400 тыс. человек («Древняя Русь и Великая степь»), население одного лишь Владимиро-суздальского княжества составляло около 3 миллионов человек. Исход событий был предрешен.

Реплика: насилие и поэзия нашествия

Истерика по поводу гипотезы о завоевании Руси монгольскими племенами не имеет никаких пределов и имеет характер интересной разновидности фантомной боли. Человек страдает фантомной болью при ампутации какой-либо конечности. Отрезали ногу, а человеку кажется, что она есть и она болит. Некоторым писателям и историкам никакие татары голову не отрезали, но им кажется, что она отрезана и при этом трещит страшно.

Примером подобной, очень оригинальной разновидности, фантомных ощущений является роман-эссе Чивилихина «Память». Т. е. при полном отсутствии какого-либо халха-монгольского завоевания уважаемому автору кажется, что оно все-таки было и было ужасным.

Роман-эссе произвел, да и до сих пор производит, на некоторых граждан совершенно неизгладимое впечатление, да такое, что они посчитали его научным трудом и практически историческим первоисточником.

В Интернете можно найти немало интересных произведений на тему «Русь под игом — как это было?»

Учитель истории Федорчук С. В. опубликовал на сайте http://www.vebsib.ru «Лекции по истории Древней Руси» и в лекции № 9 («Батыево нашествие и ордынское владычество»), раздел второй («Батыево нашествие и его последствия»), пишет следующее:

«По национальному составу армия Батыя была многоязычной. В ней уже мало было собственно монголов — единоплеменников Чингисхана. Вновь (который раз? — К. П.) предоставим слово В. Чивилихину: „Орда двигалась на запад, вбирая по пути отряды воинов со всей Великой степи, формируя из родов и племен конные десятки и сотни, как это делали полководцы бывшего народа джурдже — так именовали чжурчженей средневековые восточные летописцы. И вот перед сверлящим глазом Субедея выстраивается очередная тысяча, готовая по указке его кнута броситься вперед и заполнить пространство пылью, топотом копыт и ржанием коней, древним боевым кличем 'Урра-а-гх! “.»

Поэзия да и только! И далее цитируются слова поэта о насилии:

«О всемирно-историческом значении борьбы Руси с ордынскими завоевателями А. С. Пушкин писал: „России определено было высокое предназначение… ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились — на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией…“»

Далее о сексе:

«В надежде договориться с ордынцами великий князь Рязани все же послал к Батыю посольство во главе с сыном Федором и с богатыми подарками. Хан подарки принял, но выдвинул более дерзкие требования: отдать в наложницы представителям монгольской знати сестер и дочерей рязанских князей, а лично ему, Батыю, жену Федора — красавицу княгиню Евпраксию, происходившую из рода византийских императоров. Федор смело ответил решительным отказом, а взбешенный хан приказал тут же убить всех русских послов».

Далее о крови и о сексе:

«Летописец писал об этой кровавой оргии…»

Далее об ужасах:

«После захвата и опустошения Владимира орда, как саранча, расползлась по всему Владимиро-Суздальскому княжеству, разоряя и сжигая города, села и деревни».