Книга Сверхнормальные. Истории, которые делают нас сильнее - Мэг Джей

Это поразительное открытие в корне изменило суть исследования Вернер и Смит. То, что изначально задумывалось как инструмент разоблачения деструктивного влияния жизненных невзгод и лишений на ранних этапах, стало важнейшим исследованием способов, позволяющих ослабить это влияние. Каким образом уязвимые дети сумели стать несокрушимыми, если они действительно таковыми стали? Разумеется, какой-то универсальной формулы нет, однако десятилетия дальнейших исследований — как на острове Кауаи, так и на базе других испытуемых — позволили ученым определить способы адаптации и условия, помогающие ребенку существенно «повысить свои шансы»; так же называлась одна из книг Вернер и Смит на эту тему — Оvercoming the odds («Преодолевая ограничения»). Возможно, самым главным было то, что, когда Вернер и Смит спрашивали самих «уязвимых, но несокрушимых» взрослых, чем они теперь, с высоты возраста, объясняют свой неожиданный успех, ответ был не таким уж удивительным: большинство утверждали, что их важнейшим активом была решимость, боевой дух[174].

* * *

Внешне Пол похож на супергероя. Точнее говоря, он выглядит так, как мог бы выглядеть супергерой на отдыхе, в выходной день. Несмотря на очки, он красив в духе парня из соседнего дома, и в настоящий момент его возраст точно соответствует возрасту, в котором обычно изображают супергероев, то есть ему примерно от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Его в меру накачанные мышцы немного выступают под рукавами футболки — не настолько, чтобы их объем выглядел странным или стероидным, но достаточно, чтобы создавалось впечатление, что, несмотря на довольно обычный «экстерьер», молодой человек на редкость силен. Пол всегда безупречно аккуратен и дружелюбен, но при этом всегда начеку. Он производит впечатление человека, который успешно справится с любой чрезвычайной ситуацией, — человека, способного свернуть горы. И в каком-то смысле так оно и есть.

Пол — инженер-ядерщик и молодой офицер ВМФ. Он пришел ко мне после того, как прочитал мою книгу о важности двадцатилетнего возраста, ценности смелого и амбициозного начала взрослой жизни. Пола очень вдохновила идея, что тяжелый труд, которым были наполнены эти годы его жизни, был не напрасен и непременно окупится, но у него остались вопросы. Например, его интересовало, не имеют ли больше возможностей наслаждаться жизнью другие молодые люди его возраста, особенно те, кому не приходится жить в казарме или на подводной лодке. Он представлял, как эти люди путешествуют по миру ради своего удовольствия и приятно проводят время с родными и близкими, в то время как ему пришлось оставить дома любимую девушку, юную художницу, да еще с отцом-алкоголиком. Он задавался вопросом, как одновременно быть заботливым и внимательным и по отношению к женщине, которую он любит, и к стране, которую тоже любит. Очевидно, как и многие военные, Пол порой спрашивал себя: «Почему я это делаю?»

В самом деле, почему?

Полу часто приходилось слышать этот вопрос, и не только от самого себя, но и от других людей. Многие из тех, кто его задавал, ошибочно представляли себе военную службу как дело для тех, у кого просто нет других вариантов, но к Полу это явно не относилось: он был отличным студентом и жил вполне обеспеченной жизнью представителя среднего класса. Многим его решение стать инженером ВМФ казалось странным или по крайней мере берущим начало в прошлом человека. Когда я задала ему тот же вопрос, который он задавал себе — «Почему вы это делаете?» — Пол ответил, практически не задумываясь. Ответ был кратким и четким — таким, возможно, должен быть ответ настоящего военного на учениях, — но также весьма примечательным своей откровенностью и точностью самооценки. «Дело в том, что в школе у меня было множество проблем, и в течение нескольких лет я во многих отношениях был заперт в своего рода бункере. А флот — это среда, в которой я смог, образно говоря, высунуть голову над бруствером и достичь успеха».

* * *

Пол стал пятиклассником раньше других детей. Он пропустил целый год, поэтому в тот первый учебный день учительница, представляя его, сказала: «Ребята, это Пол. Он пришел к нам сразу из третьего класса. Пожалуйста, сделайте так, чтобы он почувствовал, что мы ему рады». С таким же успехом она могла прицепить ему на спину мишень.

Понятно, что Пол был самым вероятным объектом для насмешек. Да, он был самым умным в классе, но при этом новеньким, самым младшим и самым слабым. В первый учебный день класс играл на игровой площадке в «Цепи кованые», и Пол изо всех сил несся на цепочку кричащих и подначивающих одноклассников — только чтобы отлететь назад от крепко сцепленных рук, словно камень из рогатки. В некотором смысле именно так он провел все школьные годы. Мальчик изо дня в день старался куда-нибудь пробиться и до кого-нибудь достучаться, но другие ребята только плотнее прижимались друг к другу, всем видом показывая, что скорее дадут сломать себе руку, чем окажутся слабым звеном, пропустившим Пола в их сообщество. На обеде за столом дети поворачивались к нему спиной. Они наступали ему на ноги. Они сговаривались и гудели в ладошки, когда он говорил. Они плевали на его стул и оставляли обидные записки на его парте.

Когда в класс пришел еще один новичок, у Пола ненадолго появился друг. Вместе они сформулировали нечто вроде действовавшей в их классе социальной системы: «наверху» находились самые крупные и спортивные мальчики, которым все глядели в рот, на их месте хотелось быть всем; у «средних» тоже были некоторые достоинства, но не совсем такие, какие требовались, и они изо всех сил старались сравняться с мальчиками «наверху»; «внизу» находились, само собой, Пол и еще пара ребят, которые в основном держались подальше друг от друга, чтобы не усугубить свое и без того незавидное положение сомнительной дружбой. С появлением нового друга жизнь Пола «внизу» на какое-то время стала вполне терпимой, но довольно скоро он нашел на парте записку, в которой говорилось: «Извини, я больше не могу с тобой дружить. Хочу подняться наверх».

* * *

Одни дети становятся жертвами эмоционального или физического насилия дома, а другие сталкиваются с этим явлением в школе, где оно называется буллингом[175] (относительно новый термин для обозначения издевательств или травли среди детей). До восемнадцати лет примерно каждый третий ребенок подвергается буллингу[176], обычно в школе, хотя то, в чем именно он заключается, очень сильно варьируется[177]. По оценкам специалистов, 25 процентов[178] детей становятся жертвами словесной агрессии: их высмеивают, оскорбляют, обзывают или распространяют о них оскорбительные слухи и сплетни. Около 10 процентов подвергаются физическим издевательствам: их толкают, пихают, пинают, на них плюют и так далее. Около 5 процентов подвергаются бойкоту или их не принимают в игру, еще 5 процентам угрожают физической расправой. А по данным Исследовательского центра Пью 2011 года, около 10–15 процентов подростков сообщили о преследовании в интернете[179]. И, подобно Полу, большинство детей, над которыми издеваются, являются объектом не одного, а нескольких видов агрессии.