Книга Тринадцатое колено - Артур Кестлер

Получается, что примерно через два поколения после Булана имело место религиозное возрождение или реформация (возможно, сопровождавшаяся государственным переворотом, как предполагает Артамонов). Действительно, иудизация хазар произошла, скорее всего, в несколько этапов96. Мы помним об изгнании Буланом «гадателей и идолопоклонников», произошедшем еще до явления ему ангела, и о Завете «Истинного Бога» еще до того, как стало ясно, что это за Бог – еврейский, христианский или мусульманский. Весьма вероятно, что обращение царя Булана и его последователей тоже было всего лишь промежуточным шагом, что иудаизм, в который они перешли, был примитивен или рудиментарен, опирался только на Библию и не знал Талмуда, писаний раввинов и вытекающих из всего этого ритуалов. В этом отношении они походили на караимов – фундаменталистскую секту, зародившуюся в VIII в. в Персии и распространившуюся по всему миру, особенно в «Новой Хазарии», то есть Крыму. Данлоп и некоторые другие авторитетные исследователи предположили, что в промежутке между правлением Булана и Обадии (т.е. примерно между 740 и 800 гг.) в стране доминировала некая форма караимского иудаизма и что ортодоксальный «раввинский» иудаизм был внедрен только в ходе религиозной реформы Обадии. Это важное обстоятельство, так как караимская вера, скорее всего, просуществовала в Хазарии до самого конца последней, а деревни тюркоязычных евреев-караимов, безусловно, хазарского происхождения, сохранились до наших дней (см. ниже, глава V, 4).

Итак, иудизация хазар представляла собой постепенный процесс, который, начавшись по политической необходимости, медленно завладел их сознанием и в конце концов, в период заката, вызвал к жизни мессианство. Их религиозные убеждения пережили крушение государства и сохранились, как мы дальше увидим, в хазарско-еврейских местечках России и Польши.

6

Обмолвившись о религиозных реформах Обадии, Иосиф приводит список его наследников:

«После него воцарился его сын Езекия, после него его сын Манассия; после него воцарился Ханукка, брат Обадьи, его сын Исаак, его сын Завулон, его сын Манассия, его сын Нисси, его сын Менахем, его сын Вениамин, его сын Аарон и я, Иосиф, сын упомянутого Аарона. Все мы – царь, сын царя. Чужой не сидит на престоле наших предков, но [только] сын садится на престол своего отца. Таков наш обычай и обычай наших предков».

Далее Иосиф пытается ответить на вопрос Хасдая о размерах и топографии его страны. Однако при дворе у него не нашлось, видимо, осведомленного человека, равного по знаниям арабским географам, так что его туманные замечания о других странах и народах мало что добавляют к тому, что мы знаем от Ибн Хаукаля, ал-Масуди и из других арабских и персидских источников. Он утверждает, будто собирает дань с тридцати семи народов, что выглядит преувеличением; Данлоп предполагает, правда, что девять из них – племена, жившие в самом сердце Хазарии, а остальные двадцать восемь хорошо согласуются с упоминаемыми Ибн Фадланом двадцатью пятью женами, каждая из которых была дочерью вассального царя (а также согласуются с сомнительными рассказами Эльдада hа Дани). Следует также иметь в виду большое количество славянских племен, обитавших в верхних притоках Днепра, которые, как мы увидим, действительно платили дань хазарам.

Как бы то ни было, в письме Иосифа нет упоминания о царском гареме: в нем говорится только об одной царице и ее «служанках и евнухах». Все они жили в одном из трех районов, составлявших Итиль, столицу Иосифа. "Живут в нем иудеи, исмаильтяне и христиане; проживают в нем также и другие народы из других племен. Второй город со своими пригородами занимает в длину и ширину 8 на 8 фарсахов. В третьем городе живу я со своими князьями, рабами и всеми приближенными служителями97. «Он невелик и занимает в длину и ширину 3 на 3 фарсаха. Между стенами его тянется [в ту и другую сторону] река.» Мы живем всю зиму в городе, а в месяце Нисане выходим из города и идем каждый к своему полю и саду и к своей [полевой] работе. Каждый из [наших] родов имеет еще известное [наследственное] владение, [полученное им] от своих предков. Они отправляются [туда] и располагаются в его пределах в радости и с песнями; никто не слышит голоса притеснителя, нет противника и нет дурных случайностей. «А я, мои князья и слуги, отправляемся и идем на протяжении 20 фарсахов пути, пока не доходим до большой реки, называемой В-р-шан (?), и оттуда идем вокруг [нашей страны], пока не приходим к концу [нашего] города. Таковы размеры нашей страны и место нашего отдыха.» Страна [наша] не получает много дождей. В ней имеется много рек, в которых выращивается много рыбы. Есть [также] в ней у нас много источников. Страна плодородна и тучна, состоит из полей, виноградников, садов и парков. Все они орошаются из рек. У нас есть очень много всяких фруктовых деревьев. [...] С помощью всемогущего я живу спокойно".

Следующий отрывок посвящен срокам «конца чудес»:

«Наши глаза устремлены к Господу, нашему Богу, и к мудрецам израильским, к академии, которая находится в Иерусалиме, и к академии, которая в Вавилонии. Мы далеки от Сиона, но до нас дошел слух, что по множеству наших грехов спутались подсчеты, так что мы ничего не знаем. Но да будет угодно богу сделать [это] ради своего великолепного имени; да не будет ничтожно в его глазах разрушение его храма, упразднение служения ему [в нем] и все беды, которые нас постигли, и да осуществит он в отношении нас слова [Писания]: и вдруг войдет в храм свой. У нас же в руках только пророчество Даниила. Да ускорит Бог, Бог Израиля, спасение и да соберет наших изгнанников и наших рассеяных [единоплеменников], при жизни нашей и твоей».

Последний абзац в письме Иосифа – это ответ на прозрачное предложение Хасдая поступить на службу к царю хазар:

«Ты упомянул [также] в своем письме, что желаешь видеть меня. И я очень стремлюсь и хочу видеть твое приятное (для меня] лицо, твою [всеми] почитаемую мудрость и твое величие. О, если бы случилось [так], как ты говоришь, и я удостоился бы иметь общение с тобой и видеть твое почтенное и вожделенное лицо. Ты был бы для меня отцом, а я был бы тебе сыном, твоим устам повиновался бы весь мой народ и согласно твоему слову и правильному решению я бы [сам] выходил и входил (т.е. действовал, распоряжался)».

Есть в письме Иосифа место, где говорится о текущей политике, но в туманных выражениях:

«Я живу у входа в реку [Итиль – Волгу] и не пускаю русов, прибывающих на кораблях, проникать к ним [т.е. в земли арабов на побережье Каспия]. „Точно так же я не пускаю всех врагов их, приходящих сухим путем, проникать в их страну.“ Я веду с ними упорную войну. Если бы я их оставил [в покое], они уничтожили бы всю страну исмаильтян до Багдада»98.