Книга Молниеносная война. Блицкриги Второй мировой - Александр Больных

Итак, танки Гудериана мчались вперёд. Примерно в полночь 20 мая, то есть всего через 6 дней после того, как началось наступление с плацдарма возле Седана, танки 2-й дивизии вышли к берегу моря у Абвиля. Гудериан отрезал все войска союзников, находящиеся в Бельгии и Северной Франции. В котёл попало более миллиона солдат. Оставалось немного — уничтожить этот котёл. Но в этот момент снова сдали нервы у командования. Вялая и нерешительная контратака горстки английских танков у Арраса, имевшая место 20 мая, перепугала Браухича и Рундштедта. Они задержали 10-ю танковую дивизию, следовавшую к Гудериану, «на всякий пожарный». Впрочем, Гудериан был готов действовать и без неё. Он планировал силами 1-й танковой дивизии захватить Кале, а 2-ю танковую двинуть на Булонь.

Только 22 мая Клейст освободил 10-ю танковую от роли никому не нужного резерва и разрешил ей следовать на помощь Гудериану. Тот сразу направил её к Кале, а 1-ю танковую двинул на север — на Дюнкерк. Ведь немецкая разведка ещё 21 мая сообщила, что англичане намерены эвакуировать свой экспедиционный корпус через этот порт. 24 мая Гудериан находился всего в 24 километрах от Дюнкерка. Ещё одно небольшое усилие — и ловушка окончательно захлопнется, тем более что уже подошёл и танковый корпус генерала Рейнхардта. Они форсировали канал Аа — последнюю водную преграду на пути к Дюнкерку. Но в этот момент Гитлер отдал очередной приказ остановиться, причём теперь он был сформулирован категорически. Только этот знаменитый «стоп-приказ» спас английскую армию и сделал возможным «чудо у Дюнкерка». Немецкие танки простояли на месте трое суток, и этого хватило англичанам, чтобы вывезти с континента более 330.000 солдат. Это была самая крупная ошибка, совершённая немецким командованием во время кампании во Франции. Говорят, что Гитлер отдал этот приказ, исходя из политических соображений, таким образом он рассчитывал подтолкнуть Англию к мирным переговорам. Но этот вопрос выходит за рамки данной книги.

29 мая Гудериан получил приказ отвести свой корпус на восток и готовиться к операции «Рот» — удару на юг, который должен был окончательно добить французов. Вместе с ним ушла и 7-я танковая дивизия Роммеля. Немецкое командование провело перегруппировку войск, восполнило потери в танковых дивизиях. В ходе этих потрясающе успешных боёв немцы потеряли 101 Т-1, 150 Т-II, 44 35(t), 43 38(t), 84 Т-III, 63 T-IV и 44 командных танка. То есть всю тяжесть боёв вынесли на себе относительно немногочисленные средние танки. Пехотные дивизии, почти не участвовавшие в боях, потери имели совсем незначительные. В итоге 71 французской дивизии противостояли 143 немецких. О чём здесь можно было говорить?

Кстати, будет справедливо, если здесь же мы приведём данные о потерях союзников. Французы потеряли около 1500 танков. Англичане переправили на континент 592 танка и потеряли все до единого. При этом в боях погибли 584 танка, и только 8 машин остались стоять на пляжах Дюнкерка.

То есть на самом деле чёрт, в смысле «Матильда», оказался далеко не так страшен, как его малевали.

Из опыта первых боёв немцы сделали вывод, и даже целых два. Первый: действия танковых групп могут принести серьёзный успех. Второй: для этого танковая группа должна иметь соответствующего командира. Убирать Эвальда фон Клейста, вроде бы одержавшего победу, было как-то неловко, и его оставили командовать танковой группой «Клейст», которая теперь состояла из XVI танкового и XIV моторизованного корпусов. Но параллельно с этим XIX танковый корпус Гудериана был преобразован в танковую группу «Гудериан». Наиболее отличившиеся дивизии его корпуса (1-я и 2-я танковые) вошли в состав нового XXXIX танкового корпуса, плюс Гудериан получил XLI танковый корпус. Всё было готово к последнему акту трагедии.

Немцы начали наступление 5 июня на западном участке фронта. Французы сопротивлялись, как могли, но сила солому ломит, и после двух дней боёв фронт был прорван. После этого оборона французов развалилась, и операция перешла в стадию преследования.

На востоке наступление началось 9 июня и фактически повторило сценарий боёв под Седаном. Сначала пехота форсировала реку Эна, а потом в прорыв вошли танки Гудериана, которые начали стремительное продвижение в глубь Франции, склоняясь на восток, чтобы выйти к швейцарской границе и отрезать французские армии на линии Мажино. 10 мая XXXIX танковому корпусу пришлось отбить контрудар французских танков, понеся серьёзные потери. Однако темп наступления не был снижен.

Гудериан создал второй гигантский котёл. Переброшенная в район прорыва танковая группа «Клейст» двинулась прямо на юг. 14 июня пал Париж, а 16 июня французы запросили перемирия. Первая молниеносная кампания успешно завершилась.

Резюме. Первая кампания, в которой немецкой армии удалось полностью реализовать все идеи блицкрига. При этом немцы очень удачно совместили большой и малый блицкриг, так как молниеносный прорыв танковых войск привёл к столь же стремительному крушению Франции. Однако всего этого Вермахт добился благодаря упрямству и неповиновению командира XIX танкового корпуса Гейнца Гудериана. Если бы немецкая армия на Западном фронте действовала в точном соответствии с пунктами плана «Гельб», ни о каком блицкриге не пришлось бы и мечтать. А так получился идеальный вариант, который даже сами немцы больше не сумели повторить ни разу.

Глава 6

Молниеносная дорога в никуда

После завершения кампании во Франции немецкое командование какое-то время пребывало в растерянности. Бои завершились слишком быстро, никто не ожидал ничего подобного. Какое-то время Гитлер занимался тем, что усиленно пугал англичан операцией «Морской лев», но этот водоплавающий зверь склеил ласты, так и не успев окунуться в воды Ла-Манша. И тогда было решено заняться Советской Россией. Директива номер 21 получила название «План «Барбаросса». Вообще-то фюреру было не грех на минуту задуматься перед тем, как подписывать этот план. Император Фридрих Барбаросса действительно прославился тем, что пытался реализовать свой персональный вариант «дранг нах Остен», отправившись в Крестовый поход. Но закончилось это мероприятие совершенно бессмысленно и позорно — император утонул в какой-то безвестной речушке по пути к цели. При желании можно усмотреть в этом некое зловещее предзнаменование. Однако в декабре 1940 года никто в Германии об этом не задумывался — слишком сильна была победная эйфория.

Каким же было соотношение сил перед этой новой кампанией? Оно было практически таким же, как и во всех остальных кампаниях Вермахта, — очень плохим для немцев. Самое смешное, что некоторые современные историки снова пытаются затянуть старую песню про «шести- или даже восьмикратное превосходство немцев в танках». Как это происходит? Ну, для начала запускается басня о том, что построить 28.000 танков мы были просто вынуждены, разумеется, для обороны границ от империалистических агрессоров — у СССР ведь такая длинная граница. Особенно вероятной считалась танковая атака британской армии в районе Нарьян-Мара. Или немецкой — через хребты Киргизского Ала-Тоо. Дальше на белый свет появляется ужасТный аргумент номер два: советская разведка сообщала, что к июню 1941 года вполне вероятно было использование Вермахтом трофейных танков, после чего численность Панцерваффе возрастала до 10–11 тысяч единиц. Извините. Если советская разведка определяет численность немецких танков с точностью до 6000 единиц, или 200%, как тогда она может положить на стол Сталину план «Барбаросса» или «Цитадель» раньше, чем его прочитает Гитлер? А если наоборот, и советская разведка видит и знает всё — рассказ о 10.000 немецких танков есть преднамеренная и наглая ложь. Выбирайте сами, что вам больше нравится.