Книга Мгновение истины. В августе четырнадцатого - Виктор Носатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Господин подполковник, а как осуществляется сбор экономических данных, необходимых нашему Большому Генеральному штабу для подготовки наступления на Францию и Россию? – полистав свой гроссбух, осведомился Вильгельм.
– Нашим агентам и помощникам в России доведен циркуляр Генерального штаба № 2348, по которому германским фирмам за границей предлагается зачислить в штат своих служащих лиц, командируемых Большим Генеральным штабом. Правда, следующим циркуляром мы вынуждены были принять на себя большие расходы, указав, что командируемым лицам значительное содержание выплачивается за счет сумм нашей службы. Таким образом…
– Не стойте за расходами, – прервал Николаи кайзер, – каждая марка, выплаченная агентам, возмещается на поле боя сторицей… Вы, как никогда, обрадовали вашего императора своим подробным и обстоятельным докладом, – после небольшой паузы торжественно промолвил кайзер, – я благодарен вам за хорошую и плодотворную деятельность по обеспечению безопасности Отечества и хотел бы знать, кто эти беззаветные герои, которые, рискуя жизнью, информируют нас о военных приготовлениях противника?
– Ваше величество! Таких героев много, это все ваши верноподданные. Но особо я хотел бы отметить директоров Путиловской верфи – Орбановского, Бауэра, Поля, а также начальника отдела военного судостроения Шилленга и начальника отдела эллингов Летчера, и господ инженеров, и почти всех чертежников, то есть свыше ста работников. Правда, я стараюсь пользоваться их услугами только в крайнем случае. Для получения информации о военных заказах русского военного ведомства мы пользуемся данными русских и германских страховых обществ, с которыми поддерживаем самые тесные деловые связи. Германские общества и банки – по нашей рекомендации, разумеется, – берут на себя риск перестрахования военных кораблей в процессе их строительства. Русская перестраховочная контора «Шварц, Бранд и К°», общество «Фейгин и Тотин» и другие компании по страховке судов сообщают нам все данные о классе судна, тоннаже, назначении, месте постройки, вооружении и машинах, управлении и тому подобном. И так – до самого спуска на воду, когда страховка прекращается…
– Все это прекрасно, но с началом войны русские скорее всего прекратят сотрудничество с этими страховыми компаниями. Так что на всякий случай продумайте, как сохранить эту систему в ходе войны через нейтральные страны, – порекомендовал кайзер.
– Всенепременно, – услужливо отозвался Николаи, – я уже привлек к этому делу опытных юристов.
– Отменно, отменно, господин подполковник, – благожелательно промолвил император, – представьте мне список особо отличившихся ваших помощников и компании, внесшие большой вклад в добывании вражеских секретов, – добавил он, вставая из-за стола, давая тем самым понять, что аудиенция окончена.
1
Денис, сын Афанасия – управляющего имением Генерального штаба полковника Баташова, рос не по годам рослым, крепким, любознательным и настойчивым парнем и потому окончил первый курс Белгородского уездного училища с похвальной грамотой. Глянув на гербовую благодарственную бумагу, отец, ласково потрепав сына по голове, задумчиво произнес:
– Помощник мне надобен грамотный, не управляюсь я один с хозяйством-то.
– Я готов помочь, чем смогу, – предложил Денис.
– Мне не временный работник нужен, а постоянный, – строго сказал Афанасий.
– Но, батя, ведь ты же видишь, что выпала мне стезя учиться. Дается мне учение-то. Интересно читать ученые книги, которые дают мне учителя. Да и пользы от дальнейшей учебы будет больше…
– Ладно, там видно будет, – сказал неопределенно отец и больше ни о чем не заговаривал с сыном за всю дальнюю дорогу.
У крыльца Кульневых встретил дворецкий, названный еще отцом барина Евгения Евграфовича в честь бога Аполлона Аполлинарием. С причудами был барин, называя своих крепостных именами главных греческих богов. Выйдя из армии в отставку, он, уподобясь великому Зевсу, управлял своим имением с помощью громов и молний. Эту его манеру в обращении с дворовыми людьми перенял и Афанасий, прислуживавший «громовержцу» в юности.
– Я тут маненько за хозяйством в ваше отсутствие присматривал, – поклонился в пояс дворецкий.
– Небось мужиков-бездельников привечал, вместо того чтобы работы работать. Только и знают, дармоеды, как поменьше потрудиться, да побольше поспать. Да еще к тому же норовят объесть барина-то. Никакой от тебя помощи, – заключил управляющий. Заметив, что явно обиженный Аполлинарий вот-вот рухнет ему в ноги, прося прощения, Афанасий милостливо произнес:
– Ладно уж, прощаю твою нерадивость. Занимайся домом, а хозяйством я сам распоряжусь.
– Вишь, помощничек у меня подрастает. Похвальную грамотку от инспектора народных училищ получил, – с гордостью добавил он, глядя на явно засмущавшегося сына.
– Я хочу поручить твоей заботе контору, – сказал отец, когда они остались одни. – Будешь вести список рабочих да отмечать их рабочие дни, иногда выполнять поручения на почте. Сможешь?
– Да как не смочь! Знамо дело. Я по поручению самого попечителя заполнял классный журнал! Ничего, справился. Однажды он похвалил меня даже.
Потекли длинные, ничем не примечательные дни. Свободного времени у Дениски было много, и он временами скучал по училищной вольнице. Чтобы не терять время даром, ночи напролет запоем читал книги из хозяйской библиотеки. Читал все, что попадалось под руку. О далеких путешествиях, о великих открытиях и, конечно же, о божественной, овеянной сладострастной тайной любви. После встречи с прекрасным, сказочным миром литературы ему особенно трудно было привыкать к обыденной, зачастую жестокой действительности. Особенно тяжелые впечатления производили на него частенько происходящие в конторе сцены. Отец его был человек не злой, но вспыльчивый, гневливый и часто выходил из себя иногда из-за пустяков или из-за неудачного ответа работника. Тогда он, как истинный громовержец, гремел на весь дом, и всё притихало. Денис мало понимал причины его вспышек. Иногда ему казалось, что рано или поздно и он может попасть под его горячую руку за какой-нибудь пустяк. А этого бы он уже перенести не смог. Хотя еще год назад он мужественно, без звука переносил все отцовские «ременные» наставления. Но если бы тот поднял на него руку сейчас, то еще неизвестно, чем бы все это кончилось. Парень не знал, что бы он в этом случае сделал, но прекрасно понимал, что и морально, и физически он готов дать отцу достойный отпор. Афанасий, в свою очередь, явно чувствуя, что сын его уже не тот мальчишка для битья, на котором можно было сорвать плохое настроение или очередную неудачу, уже не покрикивал на него, как бывало раньше, и тем более не поднимал на него руку.
Однажды отец поручил Денису ответственное, как он сказал, задание – привести в порядок густо заросший травой и осокой сад.
– Со старостой сам договоришься насчет работников, – сказал он в заключение, – скажи, что заплачу каждому по гривеннику в день. Я думаю, что при хорошей работе сад за два-три дня можно в полный ажур привести. Если, конечно, спуску работникам давать не будешь…
