Книга Голубь с зеленым горошком - Юля Пилипенко

– Так что, все-таки эшпада? – спросил он, когда мы уселись на террасе заурядного, по его мнению, ресторана.

– Ну, почему бы и нет? Все остальные названия в меню кажутся привычными и знакомыми. Эшпада, так эшпада.

«Круг, так круг», – выстрелило в голове.

– Есть один нюанс, – заулыбался mon ami. – Здесь всегда демонстрируют сырую рыбу на подносе, чтобы клиенты убедились в ее свежести.

– Не вижу препятствий. С удовольствием посмотрю на свежевыловленную эшпаду. – Я непринужденно пожала плечами.

– Уверены?

– Как никогда в жизни.

Если во Вселенной и существовал человек, способный сморозить большую чушь, то это точно была я. Когда официант с должным достоинством поднес к столику сэра Черчилля недавно пойманную эшпаду, я без промедления оторвалась от пола вместе со стулом и отъехала на метр назад.

«Это, бл…ь, что?» – четвертая пошлая мысль за сегодняшний день, которая била по нервам в обнимку с отступающим шоком.

В то время как мой непредсказуемый спутник и официант угорали от приступов смеха, я смотрела на жуткого монстра, который пялился на меня громадными выпученными глазами. Распластавшаяся на подносе длиннющая черная змея таращилась то вправо, то влево, обнажая чудовищные остроконечные зубы. «Челюсти» Спилберга? Да сейчас. Младенческий чупа-чупс по сравнению с этим ужасом. «Чужой», «Чужой-2», «Чужой-100» и «Туман» Кинга просто нервно курили в стороне, глядя на этого сосисочнообразного урода. Что вы, японцы, назвали в честь этой твари божьей? Кинжал? Да я бы сделала семьсот пятьдесят харакири подряд, если бы оказалась на месте ныряльщика, которому повстречалось такое подводное сокровище. Благо, что дайверы так глубоко не заныривают.

– На вкус «оно» точно лучше, чем на вид? – Я так и продолжала сидеть чуть в стороне от стола, дожидаясь, пока чучело уберут с глаз долой и отправят под разделочный нож.

– Мадемуазель, это очень вкусно, не сомневайтесь. Вы собираетесь снова ко мне присоединиться или так и останетесь там сидеть?

Мы со стулом вернулись на место только тогда, когда поднос с уродцем оказался на безопасном от нас расстоянии.

– Так что, готовы прочесть мне отрывок на французском? Если мне не изменяет память, то мы здесь как раз ради этого.

– Да, дайте мне пару минут. Я найду текст в телефоне.

– Take your time[25]. Вы не возражаете, если я пока сделаю пару звонков?

Что мне нравилось в Жорже и в сидящем напротив меня мужчине, так это то, что они, несмотря на занятость, не позволяли себе уделять постоянное внимание телефону, находясь рядом с девушкой. Они напоминали мне моего киевского друга Гарика, который всегда приезжал с шикарным букетом цветов на встречу с женщинами и по возможности игнорировал все телефонные звонки. Важно ли это? Для меня – да. Такие мелочи в общении заставляют чувствовать себя нужной и интересной. Интереснее новостей, интереснее фейсбука и какого-нибудь инстаграмма.

Найти французский перевод оказалось не так просто. Хорошо, что я вспомнила, что однажды отправляла его в фейсбук своему другу-французу, с которым мы вместе учились в Гамбурге. Гораздо проще было проштудировать непродолжительную переписку в социальной сети, чем перелопатить три тысячи писем в джимейловской почте.

– Готово! – сказала я, наткнувшись на текст и мысленно улыбнувшись ответной реакции француза Реми.

«Это из какого-то фильма Вуди Аллена?» – написал парижанин.

– Тогда приступим. Вам слово, мадемуазель.

– Allors[26]. Приступим.

«Paris, salut, Cheri! Bonjour, la Ville de la majuscule… c’est tout dire. Je sais que tout est déjà dit de toi, tout est chanté, tout est écrit. On parlait de toi et on écrivait à toutes les époques en envoyant aux amis, aux connaissances et aux envieux des cartes postales avec ton image, mais est-ce qu’on t’écrit personnellement? Est-ce que tu a déjà reçu une lettre? Je ne comprends pas, comment on peut parler de toi comme d’une ville. Est-ce que les villes savent éprouver les émotions comme toi et moi? Est-ce que les villes sont capables de comprendre la personne comme Tu m’avais compris? J’ai vu beaucoup de merveilleux coins du monde mais c’était en effet «de simples villes». Et Toi, Tu est vivant, veritable, fou, sensuel, charmant. Tu fais rever ceux qui ne savent pas ce que c’est le Rêve. Tu provoques les larmes aux gens qui ne peuvent pleurer qu’en ayant perdu leur fortune. Toi, tu pénètres dans l’âme et à l’inconscience. Tu t’approches à pas de loup sans qu’on s’en aperçoive, doucement, plein de tact, avec la pointe de charme qui t’est propre et ensuite tu frappes dessus… assène un coup ponctuel, précis, en plein dans le mille qui s’appelle le Coeur.

Ton ciel insolent me regardait bien en face en me comprenant sans parler et en me lisant comme le livre ouvert… il lisait dans mes pensées toutes mes idées, stimulait mes désirs, me faisait penser à celui que j’essayais oublier de vive force. Toi, tu a appris tous mes secrets et comme un ami le plus dévoué tu les a enterré aux coins obscurs de Montmartre. Comme c’était étrange d’observer des gens qui se trouvaient à côté de moi non loin de Sacré Coeur et Te regardaient du haut en bas. Tantôt ils me regardaient, tantôt ils te regardaient mais ils ne comprenaient pas que nous étions ensemble… ils n’entendaient pas notre conversation, ils ne soupçonnaient pas que de choses nous avions dit l’un à l’autre là-bas, à Montmartre. Ils te regardaient d’un air hautain mais toi, de toute façon tu planais au-dessus d’eux, tu les observais avec une parcelle d’ironie et d’ennui, d’ailleurs comme moi.

Nous nous ressemblons, nous sommes si libres, nous n’avons pas besoin de ces visages, de ces paroles bêtes, des aspirations stupides, des actions absurdes, des regards qui dans leur majorité expriment une platitude, une vanité et une futilité d’âme. Nous avons un mystère commun qui fit de nous réellement un couple. Je T’aime et Tu m’aimes. Tout est simple et en peu féerique. Je te dirai en toute franchise: je suis charmée par ta liberté. Tes astres ne meurent jamais. Ton soleil ne frappe jamais avant d’entrer dans la chambre de quelqu’un ou même dans la vie. Tes maisons et des chateaux n’ont besoin personne pour continuer à exister et pourtant ils ne seront pas vides, ils ne perdront pas leur charme mais au contraire ils conserveront davantage encore leur ambiance et originalité. Même Ta lune, elle est aussi française.

Paris, cheri, je partirai – tu n’écriras pas, tu ne téléphoneras pas, je resterai simplement dans ta memoire et tu m’attendras… patiemment, sans gêne, sans frémissement au coeur mais avec la curiosité. Tu m’attendras simplement parce que ce sera tres intéressant pour toi de savoir quel secret je préparerai pour notre rencontre suivante. Toi et moi – nous sommes les amants presque idéaux. On peut t’aimer à la folie, fondre en toi, se fier à toi, succomber à ta tentation une fois pour toutes et finalement on peut s’enfuir chez toi, mais en même temps savoir et comprendre qu’après la séparation suivante tu ne dérangera pas, n’importunera pas par tes conversations absurdes et les phrases banales affectées…»[27]