Книга Бумажная магия - Чарли Хольмберг

Сиони вновь почувствовала отчаяние, и уставилась на зеленую птичку-проводника. Мг. Тейн выживет. Сиони позаботится о нем. Однако ей пришлось признаться себе, что она не представляет толком, что будет делать, когда птичка приведет ее на место. К счастью, виды лондонских предместий – дороги, луга, густые леса и сельские хижины, расположившиеся на берегу рек, мешали ей сосредоточиться на мыслях о последствиях своих опрометчивых действий. Вдобавок ветер, свистевший в ушах Сиони, отвлекал ее от размышлений.

Зеленая птичка летела вперед, бумажные крылышки трепыхались без устали. Иногда случайный порыв ветра сбивал бедняжку с правильного курса, и тогда она еще усерднее махала своими крошечными крыльями, пытаясь не сбиться с пути. Солнце окрасило небо в светло-голубой цвет, который после полудня сменился яркой лазурью. Фенхель мирно посапывал под мышкой у Сиони и не шевелился. Сиони казалось, что ее пальцы могут в любое мгновение оторваться от ладоней, в животе давно урчало от голода, но она намертво вцепилась в опоры. Она решила, что будет держаться до последнего и забудет об отдыхе и о еде. Сейчас ей не стоит даже пробовать выудить кусок хлеба из сумки, висящей на боку.

Через некоторое время Сиони уловила запах гниющих водорослей и морской воды и увидела бескрайнюю ширь Английского канала. Приблизившись к береговой линии, птичка забирала вправо, к острову Фаулнесс. По нынешним обстоятельствам, как нельзя более подходящее название – остров Нечистот, подумала Сиони.

У нее заныло под ложечкой, а пальцы просто приросли к опорам, и их белые костяшки покраснели. «Пожалуйста, только не в океан!» – запаниковала Сиони. А сможет ли она вообще преследовать Лиру за пределами суши? Океан бескрайний, безбрежный и бесконечный… а она не умеет плавать. Сиони с малых лет не заходила в воду глубже чем на пару дюймов и оцепенела от ужаса. Она все еще чувствовала привкус водорослей из рыбного садка Хендерсонов и видела безмолвные тихие воды…

Сиони сглотнула ком в горле и принялась молиться.

Вдруг птичка начала снижаться. От брызг прибоя бумажные крылья отсырели, полет замедлился. Сиони пустила голубка быстрее, и спустя несколько секунд он поравнялся с птахой. Сиони сделала глубокий вдох, высвободила руку, подхватила птичку на лету и задумалась. Как же ей приземлиться, не переломав при этом кости?

– Она здесь, да? – выкрикнула Сиони, перекрывая свист ветра, и удивилась своей хрипоте.

Птичка дернулась.

Сиони, наверное, дюжину раз провела голубка по кругу, постепенно опускаясь все ниже и ниже. В конце концов она наметила для посадки каменистую часть суши, изрядно удаленную от воды.

– Сомневаюсь, что могу приказать тебе приземлиться… или могу? – спросила она у голубка. – Опусти меня сюда, только осторожно, ладно?

Бумажный голубь, похоже, услышал ее, как и птички, которых Сиони смастерила накануне. Он спикировал вниз – да так лихо, что у Сиони скрутило все внутренности. Потом голубок сделала вираж, сбросил скорость и плавно опустился на полоску земли, поросшую какими-то жесткими травами.

Сиони потрясла руками, но затекшие пальцы опять болезненно скрючились и приняли прежнее положение. Голубок продолжал скользить, а Сиони всматривалась вперед, чтобы птица не попала в лужу и не намокла.

– Прекратись! – скомандовала она, и голубок послушно сложил крылья и скособочился на левую сторону.

– Прекратись! – повторила Сиони, обращаясь к птичке, и та сразу же замерла.

Сиони положила ее в бумажный сгиб, который тянулся вдоль спины голубка, надеясь, что она высохнет и ее не унесет ветром.

Держа Фенхеля на руках, Сиони всмотрелась в очертания скалистого берега. Смеркалось. Солнце проложило в воде золотую дорожку, поблескивающую пурпурным и оранжевым.

Сиони поняла, что очутилась в совершенно незнакомой местности. Пустынный берег ощетинился черными скалами самых разнообразных форм и размеров. Вокруг не было ни единого деревца. Сиони не заметила и песчаных отмелей, лишь крутые обрывы, бывшие когда-то чревами уже погасших вулканов. Один неверный шаг по каменистому краю, и она свалится вниз и погибнет.

Сиони медленно втянула воздух сквозь зубы и вытащила из сумки ломтик сыра.

– Фенхель, веди себя смирно, – велела она песику, опуская его на землю. – Держись подальше от луж, и дай мне знать, если почуешь что-нибудь нехорошее.

Неторопливо откусывая сыр, Сиони направилась к скалам, чтобы отыскать безопасную тропу. Она думала о том, что Лира очень умна. Будь Сиони преступницей, она после столь омерзительного деяния постаралась бы улизнуть из Англии как можно скорее. Бросилась бы к побережью, что бы ее подобрал корабль сообщников. Быстрее покинуть страну можно лишь с помощью бумажного планера, как у Сиони, но девушка сомневалась, что Лира располагала чем-то подобным.

Сиони достала из сумки револьвер и прижала стальной ствол в деревянной оправе к груди таким образом, чтобы дуло было направлено вверх по диагонали.

Побродив по берегу, Сиони обнаружила между двумя скальными зубцами вроде бы не особенно крутой проход и принялась осторожно спускаться вниз. Фенхель фыркнул и побежал следом за Сиони, поскользнувшись только один раз. Оказавшись на твердой каменной террасе возле самой воды, Сиони поправила юбку и двинулась дальше. Здесь не нужно было красться, как вор, поскольку грохот прибоя у подножия скал заглушал ее шаги (правда, от этого грохота у нее тряслись руки). Она старалась держаться поближе к нависающим над ней скалам. Сердце колотилось как безумное, и, хотя океанский ветер уже остудил ее кожу, кровь в жилах жарко пульсировала. Сиони казалась себе натянутой, как гитарная струна.

Очередной порыв соленого ветра окончательно растрепал ее волосы. Сиони торопливо скрутила рыжеватые пряди в узел на затылке и спустилась на следующий уступ. Брызги волн, разбивавшихся о камни, постоянно попадали на ее щеки. Она решила загородить от воды возбужденно принюхивавшегося Фенхеля, который, похоже, что-то учуял.

Вдруг ее хлестнул по ушам громкий, неестественный крик, раздавшийся со стороны моря. Она обернулась, вскинула пистолет, но увидела перед собой не человека, а чайку. Птица уставилась на Сиони круглыми глазами, испещренными алыми прожилками. На полуощипанной шее пестрели свежие порезы. Вокруг клюва с обломанной до середины верхней половиной и на тонких лапах клочьями болталась содранная шкурка.

Сиони замерла, стиснув в ладонях револьвер. Мертвая птица. Живая мертвая птица. Работа Потрошителя.

Чайка вскрикнула, оторвалась от земли и полетела в море. Когда она скрылась из виду, сердце Сиони забилось вновь.

Она поймала себя и на том, что стучит зубами, но решила, что виной всему влажный морской климат.

Могут ли Потрошители оживлять убитых? От этой мысли Сиони пробрала дрожь до кончиков пальцев. Но почему чайка? Или она была посланником? Сиони не увидела на изувеченных птичьих лапах ничего, похожего на записку. Может, чайка уже доставила сообщение, а теперь шпионит здесь… Сиони почти ничего не знала о Потрошении, чтобы строить какие-нибудь теории. Вероятно, кто-то пытался связаться с Лирой и помочь ей сбежать.