Книга Теории всего на свете - Джон Брокман

Правда или ложь: красота – это правда

Джудит Рич Харрис

Независимый исследователь и теоретик; автор книги

The Nurture Assumption: Why Children Turn Out the Way They Do («Воспитательная ложь: почему дети становятся тем, кем они становятся»)

«В прекрасном – правда, в правде – красота»[28], сказал Джон Китс. Но что он в этом понимал? Китс был поэт, а не ученый. В мире, который унаследовали ученые, правда не всегда красива или элегантна, хотя может быть глубока. На самом деле, по моему наблюдению, чем глубже объяснение, тем менее вероятно, что оно красиво или элегантно.

В 1938 году физиолог Б. Ф. Скиннер предложил элегантное объяснение «поведения организмов» (так называлась его первая книга), основанное на идее, что вознаграждение какого-либо действия – он назвал это «подкрепление» – увеличивает вероятность повторения подобного действия в будущем. Теория потерпела неудачу, но не из‑за своей ошибочности – подкрепление действительно повышает вероятность повторения действия, а потому что была слишком простой. Она пренебрегала врожденными составляющими поведения. Она не способна была разобраться даже в поведении, основанном на обучении. Поведение в значительной степени приобретается или формируется через опыт, но не обязательно посредством подкрепления. Организмы учатся разным вещам различными путями.

Теория модулярной психики – другой способ объяснить поведение, в частности поведение человека. Идея заключается в том, что разум человека состоит из некоторого количества специализированных частей, называемых модулями, которые работают более-менее независимо. Эти модули накапливают разную информацию из окружения и перерабатывают ее различным образом. Они дают разнообразные команды, временами противоречащие друг другу. Это не элегантная теория, наоборот, – она того сорта, что могла бы заставить Оккама взяться за свою бритву. Но мы не станем судить теории по результатам участия в конкурсе красоты. Мы зададимся вопросом, в состоянии ли они объяснить больше или объяснить лучше, чем предыдущие теории. Модулярная теория может внести ясность, например, в необычные результаты мозговых травм. При этом теряются одни способности и сохраняются другие, причем клиническая картина различается у разных пациентов.

Модулярная теория способна пролить свет также на некоторые загадки повседневной жизни. Рассмотрим конфликт между группами. Монтекки и Капулетти испытывали взаимную ненависть, однако Ромео (Монтекки) и Джульетта (Капулетти) полюбили друг друга. Как можно любить члена группы, продолжая одновременно ненавидеть эту группу? Ответ состоит в том, что задействованы разные модули психики. Один отвечает за групповые взаимоотношения (отождествление себя с одной группой и враждебность по отношению к другим), другой – за личные. Оба модуля накапливают информацию о людях, но по-разному обращаются с фактами. Модуль, ответственный за взаимоотношения с группами, устанавливает между ними разграничения и определяет их общие черты. Модуль, ответственный за личные взаимоотношения, собирает и хранит подробную информацию об отдельных людях. В этом причина, почему мы так любим сплетничать, читать биографии и наблюдать выступления политических деятелей по телевидению. Никто нам за это не заплатит, никто нас не накормит и даже не похлопает по плечу, потому что накопление фактов само по себе служит наградой.

Теорию модулярной психики нельзя назвать красивой или элегантной. Но не будучи поэтом, я ценю правду выше красоты.

Эратосфен и модулярная психика

Дэн Спербер

Социолог и когнитивный психолог, директор Международного института познания и культуры; соавтор (с Дьердем Уилсоном) книги Meaning and Relevance («Значение и релевантность»)

Эратосфен (276–195 гг. до н. э.), возглавлявший знаменитую Александрийскую библиотеку в Египте эпохи Птолемеев, внес основополагающий вклад в математику, астрономию, географию и историю. Он также возражал против разделения человечества на греков и «варваров». Однако помнят его за первое точное вычисление окружности Земли (замечательно описанное в недавно опубликованной книге Николаса Никастро «Окружность»). Как ему это удалось?

Эратосфен слышал, что раз в год, в полдень, Солнце освещает дно колодца в городе Сиене (ныне Асуан). Это означало, что Солнце в это время находится в зените. Следовательно, Сиена должна находиться на тропике Рака, а время – соответствовать дню летнего солнцестояния (21 июня). Эратосфен знал, сколько времени занимает путь каравана из Александрии в Сиену, и оценил расстояние между двумя городами в 5,014 стадий. Он полагал, что Сиена расположена к югу от Александрии, на том же меридиане. На самом деле, он слегка ошибся – Сиена находится несколько к востоку от Александрии и не точно на тропике Рака. Но, по счастливой случайности, эти две ошибки взаимно исключили друг друга. Эратосфен понимал, что Солнце достаточно далеко, чтобы считать достигающие Земли солнечные лучи параллельными. Когда Солнце в зените в Сиене, оно должно быть к югу от зенита в расположенной севернее Александрии. Но каково отклонение от зенита? Согласно легенде, Эратосфен измерил длину тени обелиска напротив библиотеки (или длину тени любого другого, более удобного объекта) и без всякой тригонометрии, которую еще предстояло изобрести, определил, что Солнце располагалось под углом 7,2° к югу от зенита. Этот же угол, как он догадался, соответствовал изгибу поверхности Земли между Александрией и Сиеной (см. рис.). Так как 7,2° составляет пятидесятую часть от 360°, Эратосфен смог, умножив расстояние от Александрии до Сиены на 50, вычислить окружность Земли. Результат – 252 000 стадий – всего на 1 % отличается от современного измерения, составляющего 40 008 км.

Эратосфен совместил на первый взгляд никак не связанные между собой факты (освещающее дно колодца Солнце, караванный путь, длину тени обелиска), предположения (сферичность Земли, расстояние до Солнца) и математические методы, чтобы вычислить окружность, которую он не мог увидеть или измерить, а только вообразить. Его результат прост и убедителен. Способ, которым он его получил, характеризует человеческий интеллект с самой выигрышной стороны.

Джерри Фодор (внесший грандиозный вклад в современную философию сознания) мог бы использовать этот интеллектуальный подвиг в качестве идеальной иллюстрации процессов, лежащих в основе нашего мышления. По его мнению, они «изотропны», потому что каждое мнение или свидетельство значимо для выдвижения новой гипотезы, и составляют единую взаимосвязанную систему. Это противоречит теории (в развитии которой я сам принимал участие), утверждающей, что разум целиком состоит из специализированных «модулей», каждый из которых отвечает за специфическую область познания или выполняет определенную задачу, а наше мышление – результат сложных взаимодействий (дополнений, противодействий…) между этими модулями. Однако не доказывает ли история Эратосфена, что Фодор прав? Каким образом модулярная психика смогла бы прийти к таким выдающимся результатам?