Книга Ожерелье любви - Барбара Картленд

— Эти птицы были посвящены Афродите, богине любви.

— Они чудесны, как и все, что вас окружает! — заметила Кассия. — Как можно не быть счастливым в этом раю?

Маркиз, не отвечая, всмотрелся вдаль и только потом обронил:

— В моем сердце поселилось одиночество.

Дальнейших объяснений не требовалось — Кассия прекрасно поняла, что он хочет сказать. Вокруг было столько людей, но что-то отсутствовало — нечто духовное, возвышенное, то, чего не могли ему дать ни родственники, ни блестящие дамы, с которыми маркиз проводил столько времени.

Кассия невольно задалась вопросом, права ли она, но прежде чем успела заговорить, маркиз пояснил:

— Думаю, вам известно, что в течение всей жизни мы встречаем любовь в той или иной форме, но она редко бывает тем совершенством, какого мы ищем.

Он выглядел при этом таким серьезным, что Кассия удивилась, однако честно ответила:

— Я очень мало знаю о любви, но, наверное, это происходит потому, что вы более требовательны и разборчивы, чем многие мужчины, и того, что вам предлагают, просто недостаточно.

И, говоря это, девушка думала о тех женщинах, которые бросали сердца к его ногам. Как и сказал Гарри, они были настолько одержимы маркизом, что теряли разум и способность здраво мыслить там, где речь шла о нем. Но почему он не может полюбить одну из них так же безоглядно, как они его?

— Знаю, о чем вы думаете, — вздохнул маркиз, — но могу поклясться вам, Кассия, что пытался найти женщину, которая возьмет в плен не только мое сердце, но и душу.

— Возможно, вы слишком многого требуете? — нерешительно предположила Кассия.

— Но такое случается со многими людьми. Почему же не со мной? — резко, почти грубо осведомился маркиз.

— Вы еще так молоды и можете пытаться дотянуться до звезд, хотя, если и коснетесь их, возможно, будете разочарованы.

— Уверен, что, если коснусь звезды, которую стремлюсь отыскать, ничто не разочарует меня, — покачал головой маркиз. — Наоборот, это станет чудом, о котором я так долго молил Бога.

Как странно, что такой человек вообще способен просить чего-то у Бога! Сама Кассия молилась каждую ночь, чтобы встретить человека, которого полюбит и кто, в свою очередь, станет любить ее так, как любили друг друга мать и отец. Они всегда казались такими ослепительно счастливыми!

— Вы удивлены, — снова спросил маркиз голосом, почему-то показавшимся Кассии оскорбительным, — что я способен молиться?

— Совсем немного… и только потому, что вы прямо признаетесь в этом. Большинство мужчин стесняются подобных вещей.

— — Только не я. И молюсь, чтобы найти и добиться любви, которую ищу.

И снова в мозгу Кассии мелькнуло, что он имеет в виду мадам де Сальре, но она так его любила и так желала ему счастья, что тихо пообещала:

— Я тоже буду молиться, чтобы чудо случилось и вы… обрели счастье, которого были так долго лишены.

— Спасибо, — кивнул маркиз, — и у меня такое чувство, Кассия, что ваши молитвы будут услышаны.

И, словно им больше нечего было сказать друг другу, повернул коня. Кассия последовала его примеру, и они, преодолев несколько препятствий, помчались галопом к замку. Щеки Кассии раскраснелись, глаза сияли счастьем. Она жалела лишь о том, что эта прогулка не может длиться вечно. Но, возможно, на каком-нибудь далеком горизонте, там, где кончается земля, находится рай, который будет принадлежать им на все времена.

Девушка сознавала, конечно, что предается романтическим грезам — у маркиза слишком много дел сегодня, повезло еще, что они смогли побыть наедине.

Она поспешно поднялась к себе, чтобы переодеться, и как раз надевала одно из элегантных дневных платьев, когда в дверь постучали и вошел Перри. В костюме для верховой езды, он выглядел особенно красивым, хотя никто не мог бы принять его за француза.

— Я иду завтракать, — сообщил он, — а потом в конюшню, чтобы выбрать себе лошадь. Маркиз пообещал отдать мне любую, кроме той, которая предназначена для него.

— О, Перри, как восхитительно! Но поспеши, а то вдруг брат маркиза Орвил получит самую лучшую, прежде чем ты успеешь прийти!

— Орвил! До чего же неприятный малый, и графиня сказала мне вчера, что никто в семье его терпеть не может. Он то и дело становится причиной очередного скандала в Париже!

— Вероятно, он доставляет немало беспокойства маркизу, — заметила Кассия.

— Должны же у него быть хоть какие-то проблемы, если учесть, как милостива к нему судьба и как он богат!

В голосе брата слышались нотки зависти, и Кассия немедленно ринулась на защиту маркиза:

— Не смей уподобляться Орвилу де Байе! Мало того, что он вчера наговорил гадостей, да к тому же еще и был пьян!

— Не желаю иметь с ним ничего общего, — резко бросил Перри, — и ради Бога, Кассия, не влюбись в маркиза!

Кассия промолчала, но брат настойчиво продолжал:

— Гарри предупреждал меня насчет него, и хотя мадам де Сальре еще не появлялась, подозреваю, что либо она, либо другая подобная ей женщина ждет маркиза в Париже, куда он вернется сразу же после скачек.

Кассия невольно поморщилась от острой боли в груди, но, собравшись с силами, пробормотала:

— Мне казалось, он тебе так понравился… Но Перри, недоверчиво посмотрев на сестру, приказал:

— Если он станет признаваться тебе в любви, не слушай! Ты поняла меня, Кассия? Не позволю, чтобы этот француз, репутация которого, с точки зрения англичанина, не выдерживает никакой критики, разбил тебе сердце!

Кассия повернулась к туалетному столику:

— Мы привезли ему ожерелье и завтра отправляемся домой, так что вряд ли я когда-нибудь еще его увижу!

— Вот и прекрасно! Кстати, я пригласил графиню погостить у нас, когда мы закончим с ремонтом.

— Графиню? — поразилась Кассия.

— Лизетт. Она говорит, что никогда не была в Англии, и думаю, ей у нас понравится.

Он кивнул сестре и вышел из комнаты. Кассия потрясенно посмотрела ему вслед, но тут же сказала себе, что со стороны Перри очень мило пригласить такую чудесную девушку, как Лизетт. Возможно, теперь он не будет так стремиться в Лондон, чтобы сесть за карточный стол со своими богатыми приятелями. Кроме того, хотя он никогда не говорил на эту тему, девушка была уверена, что брат развлекается с женщинами, которых мать ни за что не одобрила бы.

Сидя перед зеркалом, Кассия размышляла над словами брата и пришла к выводу, что Перри прав: не следует верить маркизу. Если они будут продолжать беседовать на такие темы, как сегодня утром, она станет тосковать по нему еще более отчаянно, чем сейчас.

— Я люблю его, — прошептала она, — но только потому, что я глупенькая деревенская девчонка, которая никогда не встречала таких мужчин.