Книга Любовь на Востоке - Барбара Картленд

— Однако прежде мне нужно решить кое-какие вопросы, — продолжил он. — До тех пор, пока это не будет сделано, я не имею права даже думать о... никакого права.

— Я знаю, — мягко сказала Шона.

— Да, вы меня понимаете, не так ли? И все же... Мысли, которые я стараюсь прогнать, приходят мне в голову против моей воли.

— Это мне тоже известно, — прошептала она.

Шона терзалась. Чувство, возникшее между ними и крепнущее с каждым днем, было таким волнующим. Но не могла же она позволить себе наслаждаться этим чувством, скрывая от маркиза свою истинную сущность?

Скрывая от него абсолютно все...

Она представила себе, как выкладывает маркизу всю правду, а его лицо искажает гримаса недоверия и отвращения...

Вне всякого сомнения, он ужасно разозлится, когда узнает, кем на самом деле является Эффи. Как бы беззаботно он ни шутил насчет Лайонела, едва ли хоть одного маркиза в мире порадовала бы мысль, что его наследник пошел под венец с обычной служанкой.

Но, может быть, ей следует на время отложить свои признания и просто позволить себе еще чуть-чуть насладиться его обществом?..

Пока Шона пыталась найти компромисс с собственной совестью, они заметили, что Лайонел машет им рукой с дальней стороны палубы.

— Ланч готов, — крикнул он. — Быстрее же! Я умираю от голода.

«С разоблачением придется подождать еще немного», — подумала она, без особого, впрочем, сожаления.

Ланч прошел чрезвычайно весело. Лайонел дурачился, пока Эффи строгим тоном не попросила его вести себя прилично. Впрочем, жадно глотать мидий, нарушая все правила этикета, он, разумеется, не перестал.

Шона поймала на себе взгляд маркиза, явно желавшего вместе с ней посмеяться над нелепостью ситуации. Сердце ее наполнилось неподдельной радостью.

Лайонел оставил на блюде только одну мидию. Шона, которая прежде никогда не ела этот деликатес, попробовала его на вкус — и сразу поняла, что мидии созданы не для нее.

После ланча она прогулялась по палубе, впервые за время путешествия почувствовав недомогание. Возможно, подумала она, ее иммунитет против морской болезни не так уж и силен.

Не помогал даже соленый морской воздух. Шона стала уже подумывать о том, что хорошо бы было вернуться в каюту и лечь в свою уютную постель.

Внезапно она услышала шум, доносившийся снизу: это были мужские голоса — рассерженный крик маркиза и встревоженный голос капитана.

Третьего человека, бормотавшего какие-то бессвязные объяснения, она не узнавала. Его перебил разъяренный маркиз.

Вскоре на палубу в поисках Шоны взбежала Эффи.

— Эффи, что произошло?

— Лайонел ужасно заболел! Он просто упал в обморок, и его пришлось на руках отнести в каюту.

— Бедняга! А кто-нибудь знает, в чем причина недомогания?

— Это все мидии! — с траурным видом воскликнула Эффи. — Их слишком долго продержали сырыми. Его светлость так зол! Он не может выгнать повара прямо сейчас, потому что мы находимся в открытом море, но уже угрожал выбросить его за борт! Конечно, он не сделал бы этого, но повар испугался и спрятался.

Тут пришел маркиз. Лицо его потемнело от гнева.

— Я велел капитану плыть к Марселю как можно быстрее, — сказал он. — У меня там живет друг. Он приютит нас на то время, пока Лайонел не поправится. Я отправлю ему письмо, как только мы причалим.

— Да, это было бы так приятно — вновь ощутить под ногами твердую почву, — тихо заметила Шона.

Произнося эти слова, она крепко держалась за поручни, потому что мир вокруг нее вдруг закружился как волчок. С огромным усилием она заставила себя улыбнуться маркизу.

— Ему станет лучше после вмешательства врача, — сказала девушка, стараясь не показывать, насколько ей самой плохо.

— Не думаю, что это серьезно, но сейчас бедняге приходится несладко, — прорычал маркиз. — Слава Богу, мидий ел только он.

— Вообще-то... не он один, — с трудом вымолвила Шона.

— Что?

— Я тоже съела одну, поэтому, возможно... возможно...

Она покачнулась — и мигом оказалась в его объятиях.

— О Господи! — воскликнул он. — О Господи! Боже мой!

Прежде чем потерять сознание, она успела увидеть его искаженное ужасом лицо. Когда он подхватил ее на руки, до нее донесся его отчаянный вопль:

— Шона! Шона!

В следующее мгновение у нее перед глазами все закрутилось, и она погрузилась во мрак. Проснулась Шона уже в каюте. Эффи сидела рядом.

— Мы как раз приплыли в Марсель, — сообщила она.

В дверь постучали. Эффи открыла, и в каюту вошел маркиз.

Он сразу направился к кровати Шоны и опустился на одно колено.

— Я отправил послание своему другу Шарлю Ривалье, — сказал маркиз. — Уверен, он пригласит нас к себе, и как только мы окажемся на месте, вас незамедлительно осмотрит врач.

На лицо маркиза легла тревожная тень.

— Хотя ждать нам нельзя. Я мог бы вызвать врача с пристани, но не сомневаюсь, что врач моего друга более квалифицированный... А я хочу, чтобы вам оказали медицинскую помощь на самом высоком уровне.

Он казался довольно растерянным. От обычной выдержки и сдержанности не осталось и следа.

— Как вам будет угодно, — слабо проговорила Шона. — Как там Лайонел? Уверена, что ему куда хуже, чем мне.

— С Лайонелом все в порядке, — ответил маркиз с легким раздражением. — Но вам обоим незамедлительно нужен врач. Погодите! О чем же я думал?! Я знаю выход!

Он выбежал из каюты и, вернувшись через несколько минут, заявил, что они сейчас же сойдут на берег.

— Я нанял два экипажа, чтобы вы приехали как можно быстрее, — сказал маркиз. — Мы поедем по главной дороге к замку Ривалье, а по пути встретим посланника моего друга.

Маркиз протянул руки к Шоне.

— Позвольте вам помочь.

Он осторожно поставил ее на ноги.

— Сможете идти? — ласково спросил он.

— Да... Да, конечно...

Однако одного взгляда на ее мертвенно-бледное лицо было достаточно, чтобы понять, что это не так. В следующий же миг он обхватил ее, осторожно поднял и прижал к груди.

— Обнимите меня за шею, — велел маркиз.

Он отнес ее до самой кареты и осторожно усадил. За ними следовали с Лайонелом на руках капитан и один из членов команды. Юношу положили во вторую карету.

Эффи же села в первую, где находились маркиз и Шона, и они отправились в путь.

Шона откинулась на обшитую спинку кареты, надеясь отдохнуть, но никак не могла принять удобное положение, и этот дискомфорт усиливался с каждой минутой.