Книга Жанна Д'Арк. Святая или грешница? - Вадим Эрлихман

Тогда же, в июле 1429 года, Жанне посвятил свое произведение другой поэт, Ален Шартье (1392–1430). Этот доктор права, дипломат и советник короля написал множество книг в стихах и прозе, включая "Письмо о Жанне", где говорилось: "Вот она, та, что, как кажется, пришла не из земной юдоли, но ниспослана Небом, дабы поддержать голову сраженной Галлии… О дева необычная, достойная похвал и славы, божественных почестей, в тебе величие королевства, ты светоч лилии, ты свет, ты слава не только французов, но и всех христиан". По странному совпадению, все трое авторов, прославивших Жанну при жизни, очень скоро умерли — как будто печальная участь, предназначенная Деве, бросила свою тень и на них.

После церемонии в Реймсе Карл, его армия и свита уже 21 июля двинулись дальше. Первым делом король посетил аббатство Сен-Маркюль-де-Корбени, где провел традиционный для французских монархов обряд исцеления больных золотухой. Теперь его путь лежал к Парижу, который нужно было освободить, но Карл не торопился — путь длиной 150 километров занял у него больше месяца, притом что сопротивления ему по-прежнему никто не оказывал. Одной из причин была дипломатическая игра: еще 30 июня камергер де ла Тремуй начал переговоры с посланцами герцога Бургундии. Он добивался разрыва англо-бургундского союза и ухода бургундцев из захваченных ими французских областей. Узнав об этом, герцог Бедфорд забеспокоился и немедленно пригласил Филиппа Доброго погостить в Париже. Там бургундцу были вручены 20 тысяч ливров на военные нужды и обещана еще большая сумма вместе с новыми владениями. Заручившись поддержкой союзников, бургундцы стали неуступчивей, и в итоге де ла Тремуй вместо мира заключил с ними смехотворное перемирие сроком на две недели.

Жанна ничего не знала об этих закулисных переговорах, но призрак предательства не переставал тревожить ее. 11 августа у города Крепи-ан-Валуа она вдруг сказала Бастарду: "Надеюсь, мой Бог и Создатель позволит мне уехать домой и пасти овец в хозяйстве отца и матушки!" До этого она никогда не высказывала подобных желаний вслух. Возможно, причиной была усталость или недовольство бесконечными интригами придворных. Но не исключено, что Дева просто сознавала завершение своей программы — все ее планы до этого заканчивались коронацией Карла, и что делать дальше, она не знала. Может быть, она думала, что после этого англичане сразу признают свое поражение и уйдут, но они не ушли. Теперь требовались долгие усилия, военные и дипломатические, а они были ей явно не по плечу. "Месяцы чудес" кончились, впереди были серые будни. Подчинишься хитрым царедворцам вроде де ла Тремуя, стать всего лишь одним из капитанов королевского войска такая участь не привлекала Жанну. Растерянность возвращали ее к мыслям одоме, оставленном полгода назад. 31 июля Карл VII выполнил ее просьбу и освободил жителей Домреми от налогов они не платили их до Великой французской революции.

Армия миновала Суассон, Шато-Тьери, Монмирай. Навстречу ей из Парижа направился Бедфорд с англобургундским войском численностью до 5000 человек. Из Монтеро он послал королю Франции письмо, полное оскорблений: "Вы, искушающий и злоупотребляющий доверием невежественного народа, вы, прибегающий к помощи людей суеверных и проклятых, таких, как бесноватая, потерявшая стыд распутница, одетая в мужскую одежду". 14 августа англичане остановились у деревни Монпийю близ Санлиса, где рассчитывали встретить французов. Герольд Беррийский, бывший свидетелем тех событий, сообщал: "Весь день они стояли друг против друга на расстоянии выстрела из кулеврины, и не было между ними ни изгородей, ни кустов, и не произошло никакого сражения. А вечером король удалился и повел свою армию в Крепи, а герцог Бедфорд отправился в Санлис".

Странно, что Жанна не помешала отмене сражения, в котором численно превосходящие французы вполне могли победить. Быть может, она не решалась возражать королю так же решительно, как его капитанам. Недовольство она выражала только в письмах одно из них было отправлено жителям Реймса; "Обещаю и ручаюсь, что не покину вас, пока жива. Это правда, что король заключил на пятнадцать дней перемирие с герцогом Бургундским… Сколько бы ни было перемирий, заключенных подобным образом, я этим очень недовольна и не знаю, буду ли соблюдать их. Но ежели я соблюдаю их, то только потому, что дорожу честью короля".

17 августа в Крени-ан-Валуа королю передали ключи от Компьена сильной крепости в Пикардии, гарнизон которой отказался от присяги герцогу Бургундскому. На следующий день король и его военачальники въехали в город, где Жанна встретилась с командиром гарнизона Гийомом де Флави, сыгравшим в ее судьбе весьма мрачную роль. В Компьене задержались надолго — здесь проходили переговоры с бургундцами, которые закончились 28 августа подписанием нового перемирия, теперь уже на четыре месяца. По нему французы обязались не захватывать принадлежащие Бургундии крепости и даже отдавали им обратно несколько городов, включая тот же Компьен. Взамен посланцы герцога негласно пообещали воздержаться от помощи англичанам. Неясным оставался вопрос о Париже, которым англичане и бургундцы владели совместно: король хоть и отправлялся к его стенам, но дал понять, что штурма не будет, если герцог выполнит свое обещание.

Когда переговоры еще продолжались, Жанна, намученная бездействием, оставила Комиьен и поехала к Парижу с герцогом Алансонским и его отрядом. 26 августа они достигли города Сен-Дени, расположенного совсем рядом со столицей (а позже поглощенного ею). Это было сделано вопреки воле короля, уже готового повернуть войско и уйти за Луару. Волей-неволей ему пришлось последовать за Девой к Парижу и стать лагерем в его предместьях. Момент для штурма был удачный: в Нормандии усилилась активность партизан, и Бедфорд отправился туда с большей частью армии. В городе осталось не более 2000 английских и бургундских солдат. Правда, на их стороне были симпатии многих жителей столицы, но там имелись и сторонники арманьяков, готовые в нужный момент оказать помощь королю. Присутствие Девы воодушевляло и их, и французских солдат, которые по-прежнему рвались в бой.

Но странное дело — дар предсказания будто бы оставил Жанну. Она никому не говорила, что возьмет Париж, что Бог велит англичанам оставить город. Голоса, не оставляющие ее прежде без поддержки, на время замолчали. Только крепло странное чувство, что Бог оставил ее, что она выполнила свою задачу и обречена теперь исчезнуть — может быть, вернуться домой, как ей хотелось? Но теперь ей и дома не дадут покоя, да и как оставить без присмотра армию, короля, всю Францию? Нет, нужно идти в этот поход, в котором — она все яснее понимала это, — у нее нет шансов победить.

Глава четвертая

УДАР В СПИНУ

28 августа 1429 года Жанна смотрела на Париж с вершины холма Мучеников Монмартра. Герцог Аланонский, стоявший рядом, рассказывал ей про огромный город, какого она не видела никогда в жизни. Париж, римская Лютеция, уже почти тысячу лет был столицей Французского королевства. Когда-то маленький и тесный, за последние полтора века он сильно разросся вместе с королевскими владениями. В центре, посреди Сены, располагалось сердце города — остров Сите с высокими шпилями Нотр-Дама и Сент-Шапели, — а по обоим берегам теснились храмы, дворцы, бесчисленные дома и лавки. Столицу защищали крепкие стены времен Филиппа-Августа, перестроенные при Карле V. На эти стены и ворота в них Жанна смотрела взглядом опытного военачальника. Прямо перед ней были ворота Монмартр, слева — Сен-Дени, справа — Сент-Оноре. Последние казались самыми удобными для штурма: подходы к ним были густо застроены домами, значит, стрелять по нападающим будет трудно. Но ворота были защищены башнями со множеством бойниц и двумя глубокими рвами с подъемными мостами. Взять их непросто — пожалуй, лучше будет перебраться через стену подальше от башен и их смертоносного огня. А пока не подошли главным силы, будет не лишним потрепать нервы противнику.