Книга Рузвельт, Кеннеди, советская агентура - Александр Феклисов

Вообще-то мы считали, что для советской разведки «Стенли» наибольшую ценность представлял как агент-вербовщик. Он непоколебимо верил в неизбежную победу социализма, обладал способностью убеждать либерально настроенных американцев в необходимости оказывать помощь Советскому Союзу по нелегальным каналам, любил разведывательную деятельность и считал себя подпольщиком-революционером, избравшим наиболее эффективный путь борьбы против империализма.

Несмотря на то, что «Стенли» передавал мне каждый месяц чрезвычайно много ценной секретной информации, получаемой от друзей, он считал своим долгом лично добывать секретные документы. Делал он это виртуозно. От него поступали подробная информация, чертежи, инструкции, наставления по эксплуатации различной секретной аппаратуры, кроме того, радиолампы и детали к прибору «свой – чужой», с помощью которого американский летчик простым нажатием кнопки мог сразу установить, чей самолет появился в поле зрения – свой или вражеский.

Для обеспечения безопасности «Стенли» группу его важных источников передали на связь оперработникам резидентуры.

За долгие годы нахождения за рубежом я работал со многими агентами. Встречи и отношения с каждым из них имели свою специфику. Но общение со «Стенли» доставляло мне, пожалуй, самое большое удовольствие. Наши встречи всегда проходили плодотворно. У нас была полная совместимость мировоззрений, характеров и желаний оказать как можно большую помощь Советскому Союзу. Мы были единомышленниками в полном смысле этого слова.

«Стенли» также любил встречаться со мной. Он неоднократно говорил мне:

– Встречи и беседы с вами – это счастливейшие минуты для меня. Только с вами я могу поговорить по душам, выговорить все, что во мне накопилось, и я вижу, что вы также откровенны со мной. Особенно мне интересны ваши рассказы о том, как жили и работали простые советские люди в 20—30-е годы, каких успехов они добились в развитии своей экономики, стремясь превратить социалистическую Родину в передовое промышленно развитое государство, и как они сейчас храбро защищают Отечество. После того, как группа агентов («Ретро», «Нэт» и «Коно») была передана на связь нашим оперработникам, а также организованы съемка материалов в квартире «Стенли» и переход на режим одной моментальной встречи и одной встречи-беседы в тридцать-сорок дней, у него высвободилось много времени. И он вдруг заскучал. На одной из встреч весной 1945 года он сказал:

– Мой дорогой друг и товарищ, я понимаю необходимость проведенной реорганизации и полностью согласен с тем, что вы разбили мою группу, отняли от меня товарищей и рекомендовали как можно реже встречаться с ними или звонить им. Да и вы сами стали редко видеться со мной. И вот мне теперь трудно от того, что дел у меня уменьшилось. Ведь я привык работать активно!

Когда я сообщил, что уезжаю домой, в Советский Союз, и что связь с ним через полгода установит и будет поддерживать другой опытный разведчик, «Стенли» от неожиданности несколько секунд ничего не говорил, а только смотрел на меня широко открытыми глазами. Молчал и я. На душе было грустно и тяжело.

В самых близких отношениях «Стенли» находился с «Ретро». Они вместе работали, хотя и различались по характеру и манере поведения. «Ретро» – флегматик, стремился к уединению, любил подумать, прежде чем принять решение, долго колебался. «Стенли» обладал натурой кипучей, он с удовольствием занимался общественной работой, красиво говорил, убедительно доказывал правильность своих взглядов, предлагаемых решений. У друзей на работе пользовался авторитетом и слыл признанным лидером. «Ретро» обожал «Стенли»; последний, в свою очередь, платил «Ретро» тем же. Оба считали себя коммунистами, хотя формально в партии не состояли.

В то время «Ретро» был холост. Увлекался серьезной музыкой. Играл на скрипке. Его любимым композитором был Бах. Он часто ходил на концерты симфонической музыки.

«Ретро» стал первым, кого «Стенли» привлек к разведывательной работе. Произошло это в конце 1942 года.

По служебной линии «Ретро» непосредственно подчинялся своему вербовщику, то есть «Стенли». Как руководитель группы тот имел специальный значок, который носил под лацканом, дававший ему право брать секретные материалы для работы домой.

Кроме того, «Стенли» в случае необходимости мог разрешать своим подчиненным, среди которых числился и «Ретро», выносить секретные материалы за ворота компании. Удобное сочетание, лучшего не придумаешь! Они вместе отбирали секретную документацию на новейшую радиотехническую аппаратуру – различного рода радары, сонары, прицелы для бомбометания, зенитных орудий и многое другое, которую затем, можно сказать на законном основании, выносили с работы.

Как только «Стенли» передал мне «Ретро» на личную связь, мы стали выяснять возможности организации съемки материалов у него дома. Он жил в отдельной двухкомнатной квартире. Квасников сначала сомневался, стоит ли организовывать там съемку документов: ведь днем, когда «Ретро» находился на работе, в его квартиру могли проникнуть сотрудники ФБР, провести негласный обыск и обнаружить фотопринадлежности, пленку с отснятыми секретными материалами.

И все же мы не отказались от этой идеи. «Ретро» оборудовал у себя дома хорошо замаскированные тайники, где прятал фотопринадлежности и материалы.

Помимо передачи нам секретных документов, к которым он имел доступ, «Ретро» по нашей просьбе вел разработку своего друга «Хорвата», такого же, как и он, страстного любителя музыки, служившего в научно-исследовательском центре другой ведущей компании США, где разрабатывались и создавались сугубо секретные виды военной радиотехники. «Хорват» слыл очень талантливым специалистом, имел несколько изобретений и возглавлял научно-исследовательскую группу, занимавшуюся созданием системы для установления местонахождения артиллерийских орудий противника путем определения траектории и скорости полета снарядов. Он отличался рассудительным и практичным характером.

Вскоре «Хорват» переселился на квартиру к «Ретро». Это обстоятельство благоприятным образом отразилось на их сотрудничестве с нами. Они помогали друг другу при проверках, не ходит ли за ними наружное наблюдение, а также при фотографировании материалов. Имея умного и надежного единомышленника, «Ретро» стал работать спокойнее и увереннее. Однако на встречи он по-прежнему приходил возбужденным, сильно нервничал. Перед тем, как передать мне моток непроявленной пленки с материалами, беспокойно озирался по сторонам и держался очень напряженно. Иногда принимал за филеров обычных прохожих.

Мы платили «Ретро» и «Хорвату» небольшое вознаграждение – до двухсот долларов в месяц. Брать деньги «Ретро» обычно отказывался, заявляя, что они нужнее советскому народу. Я убеждал его, что это просто знак благодарности и уважения советских людей за их ценную помощь…

«Ретро» и «Хорват» ценили наше товарищеское отношение и заботу об их безопасности, благополучии. Однако вскоре выяснилось, что ребята стали в квартиру приглашать девушек. Хорошего мало, но пришлось мириться.

От «Ретро» и «Хорвата» поступали материалы, которые представляли большой интерес для научно-исследовательских учреждений и промышленности Советского Союза.