Книга Бриджит Бардо. Икона стиля - Маргарита Фомина

Для деревни этот приют всегда оставался бельмом на глазу, и теперь, когда его хозяйки не стало, односельчане тотчас прибрали к рукам небольшой участок земли и объявили, что если у животных не объявится новый хозяин, всех их усыпят. Это был тот классический образец стопроцентной жестокости и бессердечия, узнав о котором, Бриджит никак не могла остаться в стороне.

Вместе с сотрудниками фонда, а это более десятка человек из тех, кто работал в Париже, она тотчас, засучив рукава, взялась за дело. Во-первых, фонд вступил в переговоры с местными властями, добиваясь передачи всех животных в свои руки. Как только цель была достигнута — то есть, добившись гарантии, что ни одно животное не погибнет, — Бриджит и ее помощники принялись решать, что с ними делать.

Фонд с самого начала замысливался отнюдь не как придаток «Общества по предотвращению жестокости по отношению к животным». В большинстве стран, в том числе и Франции, существует давно устоявшаяся инфраструктура для подобных начинаний и организаций, в равной мере способных взять на себя заботу о животных.

Бриджит же представляла для себя фонд в качестве этакого зонтика, в качестве ассоциации, способной, в частности, влиять на законодательство и оказывать поддержку тем организациям, что располагают всеми необходимыми условиями для гуманного содержания животных. Однако история Капбланк-Бег ее так растрогала — хотя они ни разу не встречались, — что Бриджит никак не могла взять на себя грех и позволить властям умертвить животных. Поскольку их так и не удалось никуда пристроить, фонд, по распоряжению Бриджит, приобрел в Нормандии старый дом с просторным участком, где этим животным был бы обеспечен неплохой присмотр и где бы они могли счастливо прожить остаток своих дней.

Спасение нескольких сотен кошек и собак прошло довольно гладко. Спасти 80 волков, незаконно вывезенных в Венгрию, оказалось гораздо сложнее.

Бриджит дала интервью для венгерского телевидения, в котором рассказала о своей работе с животными, и это навело мэра Будапешта на мысль обратиться к ней. Мэр рассказал, что в его страну из Монголии было незаконно вывезено 80 волков, которым уготована печальная участь стать жертвами торговцев мехами. Полиция конфисковала животных, но город не знал, куда их теперь девать. По его словам, мэр уповал теперь на помощь Бриджит, а иначе животных придется уничтожить. И снова Бриджит ринулась в бой.

Разумеется, она согласилась помочь. Но сказать «да» и оказать реальную помощь — это две совершенно разные вещи, ведь последнее требует времени, усилий и огромных денег. Фонду понадобилось около трех месяцев только на то, чтобы преодолеть всяческие бюрократические препоны, не позволявшие переправить 80 волков через несколько европейских границ. Бардо и ее помощникам пришлось иметь дело с пятью различными законодательствами, заполнить пять папок разного рода документов. Сегодня эти 80 волков и их потомство живут на свободе в парке-заповеднике Жеводан, что возле Лозера во Франции.

Решив в один прекрасный день избавиться от ненужного барахла в чуланах, Бриджит в одно воскресное утро заняла место за прилавком на местном рынке. Стоя босиком, она бойко распродавала платья, шали, халаты, велосипед, а также подписывала открытки. Вырученные деньги поступили прямиком на счет ее фонда. Опыт оказался настолько удачным, что Бриджит открыла магазин. Она подыскала магазинчик на приморском бульваре, сняла его на пару сезонов, набила его товаром и продавала туристам сувениры своего фонда. Как в свое время она говаривала Вадиму, маленькой выгоды просто не существует.

Глава 25

Война с мехом

Не секрет, что Бардо когда-то носила меха. Правда, это было так давно, что неудобно даже вспоминать об этом. Она отказалась от шуб, как только поняла, на какие страдания и муки обрекает животных меховой промысел, и с тех пор ни разу не надела ничего из натурального меха.

Пример Бриджит Бардо оказался заразительным — нашлись французские подростки, которые сумели убедить своих матерей отказаться носить меха. Бриджит удалось, одной только силой своих убеждений, превратить меховое манто из символа общественного положения в политическую категорию.

«Любой, кто носит меха, — категорично заявляет Бардо, — таскает на плечах целое кладбище».

Бриджит также не осталась в стороне и попыталась прекратить так называемый «палио» — древний обычай, согласно которому вот уже более восьмисот лет по мощеным булыжником улицам Сиены гонят лошадей. Эти бега неизменно заканчиваются серьезными травмами животных, а частенько и их гибелью.

Точно так же Бриджит не осталась в стороне и сочла «своим прямым долгом вмешаться и любым способом сорвать так называемую традиционную охоту на голубей во французской провинции Медок.

Каждый год в течение трех недель птицы возвращаются из Северной Африки на родные гнездовья выводить потомство, и, невзирая на то, что охотничий сезон официально давно окончен, на холмах Медока выстраиваются, словно пехотный полк, до тысячи людей с ружьями. Они с азартом палят по пролетающим у них над головами птицам, в результате чего ежегодно погибает около тридцати тысяч голубей.

Бриджит при первой же возможности спешит в Медок и всеми правдами и неправдами пытается остановить стрелков. И хотя для ее безопасности, как правило, присылают жандармов — ведь каждый год ей приходится слышать в свой адрес угрозы, — однако правительство не решается применить против охотников силу.

Сила ее имени такова, что к Бриджит не раз поступали просьбы со всего мира оказать поддержку тому или иному начинанию. Однажды к ней обратились из Уругвая с просьбой принять участие в акции в поддержку прав меньших наших братьев, направленной против истязания подопытных животных в лабораториях Медицинской школы при Национальном университете. Бриджит тотчас откликнулась на этот зов.

В другой раз ей написали активисты из России, рассказав о массовом истреблении котиков на севере страны. Бриджит обратилась с посланием лично к президенту (тогда это был Борис Ельцин). Она писала о котиковых фермах в Койде, к северу от Архангельска, на побережье Белого моря, где молодняк содержался на привязи, пока не наступала пора их убивать.

Как ни странно, но это послание каким-то чудом преодолело железный занавес — после падения коммунистического блока в Восточной Европе на Бриджит обрушилась целая лавина писем, в которых, среди всего прочего, рассказывалось об ужасающих условиях содержания животных, например, в московском и белградском зоопарках. По мнению Бриджит, одна она была бессильна что-либо изменить, однако сочла своим долгом написать и, по крайней мере, попытаться расшевелить группы активистов на местах, а также тамошних политиков.

С другой стороны, Бриджит не побоялась встать на защиту красного тунца. Ей сообщили, что ежегодно в Средиземное море захотят японские и южно-корейские суда и длинными сетями, которые тянутся буквально на несколько морских миль, по-браконьерски загребают морские богатства. А поскольку подобные действия есть не что иное, как грубейшее нарушение принятых Европейским Сообществом законов, Бриджит привлекла к ним внимание брюссельских законодателей и потребовала принятия срочных мер.